Шерри Томас - Пылающие небеса (ЛП)
Он постучал по чему-то вроде стенного шкафа, и оттуда, напугав Иоланту, выдвинулась узкая кровать. Тит оторвал длинную полоску льняной простыни, быстро подшил ее с помощью заклинания и отдал чародейке.
– Для… изменения твоего облика, – пояснил он, другим заклинанием подшивая простыню.
А как еще описать предмет, которым нужно стянуть грудь?
Иоланта прочистила горло:
– Спасибо.
– Теперь с одеждой трудностей быть не должно, – оживленно сказал Тит, пытаясь скрыть смущение.
«А ведь это только начало всех сложностей, которые возникнут из-за появления девочки в школе для мальчиков».
– Запонки вдеваются в петлицы. Разобраться с остальным вроде несложно.
Он тактично отвернулся и услышал тихий шелест снимаемой одежды. Причин для учащения пульса не было. Никаких. Ничего такого не произойдет, и отныне Тит станет обращаться с Иолантой, как с любым другим мальчиком. Да и вообще, для их же безопасности он не должен даже думать о ней иначе, чем как об Арчере Фэрфаксе, своем школьном приятеле.
Но все равно кровь бешено мчалась по венам, будто после полного пробега по стадиону.
Тит поднял взгляд и увидел отражение Фэрфакс в маленьком зеркале на двери. Она стояла к нему спиной, обнаженная сверху до пижамных штанов, и, опустив голову, пыталась справиться с обвязкой. Изгиб ее тонкой шеи, гладкость спины, сужающейся к талии… Тит тряхнул головой и уставился на пустой стул.
Спустя, кажется, целую вечность – вечность, за которую он успел позабыть о том, что же подумают агенты Атлантиды о его затянувшемся отсутствии, – Фэрфакс спросила:
– А как мне ее завязать?
– Скажи «Serpens caudam mordens». Это простое заклинание, и палочка не нужна.
– Даже в первый раз?
– Да.
– Ладно. – Казалось, слова Тита совсем ее не убедили. – Serpens caudam mordens.
Долгий миг молчания. К этому моменту Тит уже окончательно выучил лирообразные очертания перекладины на спинке стула.
– Serpens caudam mordens, – повторила Фэрфакс. – Не работает.
Времени ждать, пока она научится, не осталось. Тит глубоко вдохнул и повернулся. Теперь она стояла к нему лицом и держала в руках концы ткани, которой обмотала грудь. Тит опустил взгляд: над слишком низкими пижамными штанами резко выделялась талия; впадина пупка была глубокой и идеально круглой.
Принц собирался подойти поближе, но теперь передумал. Оставшись на том же месте, он произнес:
– Serpens caudam mordens.
Ткань заметно натянулась. Фэрфакс приглушенно крякнула.
– Спасибо. Так идеально.
Она еще явно не стала плоской как доска.
– Еще раз, – сказал Тит.
– Нет, не нужно. Я едва могу дышать.
– Уверена, что туго?
– Да, совершенно.
Не следовало этого делать, но он все же вновь уставился на ее пупок. Затем осознал, что творит, и, подняв глаза, увидел, что Фэрфакс залилась румянцем. Она поймала его за разглядыванием.
Тит отвернулся, чтобы в тысячный раз посмотреть на стул:
– Подвигайся и убедись, что она не сползает.
В следующий раз она позвала его, когда уже надела белую рубашку и черные брюки. Как Тит и думал, вещи оказались не по размеру. Нужно будет поработать с несколькими заклинаниями: укоротить рукава рубашки, сделать ее уже в плечах. Посадку брюк необходимо занизить и поднять отвороты на три дюйма – Тит запасся большой одеждой, потому что уменьшать гораздо проще, чем наоборот.
– Если ничего не получится, ты всегда сможешь устроиться портным, – пробормотала Фэрфакс, когда он опустился перед ней на одно колено, проверяя ровность штанин.
– Видела бы ты мое кружево! Тоньше паутины.
Над его головой раздался тихий смех.
– Не знала, что у тебя есть чувство юмора.
– Нечасто, – отозвался Тит с большей прямотой, чем обычно.
Может, ему не нужно будет лгать ей, как всем остальным?
Тит встал. У жилета на спине имелись ремни, которые достаточно просто подтягивались по размеру. В пиджаке нужно было уменьшить пройму, убрать мешковатость в плечах и сузить талию.
Но это еще не конец. К рубашке следовало прикрепить воротничок и повязать галстук. И так как у Фэрфакс такого опыта явно не было, за дело пришлось браться Титу.
Они встали лицом к лицу так близко, что он видел, как бьется жилка на ее шее. Одежда пахла лавандовым саше, которое он положил в шкаф. На кончиках пальцев Тит чувствовал дыхание Фэрфакс.
А когда поправлял галстук, то костяшками задел ее подбородок. Она прикусила нижнюю губу. Что-то дрогнуло у Тита внутри. Его сосредоточенность.
Он отступил на два шага:
– Сейчас достану туфли.
– Сколько же ты отрабатывал портняжные заклинания? – спросила Фэрфакс.
– Сотни часов. – И еще половину этого времени на подгонку обуви. Тит уменьшил кожаные полуботинки до нужного размера и вручил ей шляпу-котелок. – В Англии никогда не ходят без головного убора.
Она сойдет за мальчика? Тит не был полностью в этом уверен. Но он позаботился о том, чтобы все ожидали увидеть Фэрфакса, а не какую-то девушку. А ожидание – сильная штука, особенно если связано с сильной верой.
Фэрфакс поправила шляпу, глядя в зеркало на двери, и внезапно развернулась.
– Что такое?
Она открыла рот, но сдержалась и снова сжала губы:
– Неважно.
Однако Тит знал: она поняла, что он мог видеть ее в зеркале, пока она переодевалась. Они уставились друг на друга. Фэрфакс опустила глаза и опять сосредоточилась на своем отражении.
Принц подошел к окну, чуть-чуть раздвинул шторы и через щелочку огляделся. Облака понемногу рассеивались. Бледные солнечные лучи падали на небольшую поляну рядом с домом. Мальчиков и персонала не было видно – близилось время послеобеденного чая, и, должно быть, все вернулись в дом.
Фэрфакс подошла и встала рядом.
– Перескачи вон за те деревья, – проинструктировал Тит. – Потом заходи через парадную дверь. Я встречу тебя у входа.
Он не хотел терять ее из виду. Но ничего не поделаешь: возвращение Арчера Фэрфакса нужно обставить так, чтобы никто не связал его с исчезновением Иоланты Сибурн. Если принц словно наколдует друга из воздуха, они оба попадут под подозрение агентов Атлантиды.
– А остальные мальчики знают, кто я?
– Когда они услышат, как я зову тебя по имени, то узнают. – Тит повернулся к ней. – Да, то, что ты здесь, моя ошибка. Но, пожалуйста, будь убедительна в роли мальчика – или все мои усилия пойдут прахом.
Взгляд Фэрфакс был одновременно восхищенным и озадаченным.
– Ты очень старательно подготовился.
