Меж двух огней (СИ) - Эр Анастасия

Марк нагло уселся рядом и зажал ее у стены, отрезав путь к остальным кузнечикам.

Харя-Зорин напрягся.

«Не планируй ничего на первый поход в Высоты», — велел Марк.

«Это еще почему?» — презрительно скривилась Елизарова.

«Увидишь», — пообещал он и в тот самый день запер ее в пустом кабинете. Чтобы она не смогла пойти ни с кем другим.

Елизарова со злости порвала в клочки его экзаменационный билет с Квалификации по боевой магии и швырнула обрывки в воду.

Обрывки закачались на поверхности, теряясь в тине. Елизарова развернулась, хлестнув Марка по лицу длинными волосами, встала на самый край обрыва и, прошептав: «Исаев, нельзя быть таким охуенным», упала в воду.

Голоса, обогнав столетия, настигли его, проткнули огромной двузубой вилкой и швырнули в пруд — следом за Елизаровой.

Марк, не готовый к этому, наглотался грязной жижи. Она застряла в горле и не давала глубоко вздохнуть.

Толща воды оказалась бесконечно глубоким бассейном — который все же закончился.

В ванной комнате апартаментов старост не было окон, и Марк не видел за окном луны, похожей сегодня на огромный круг сыра.

Он приперся сюда задолго до назначенного времени, включил все краны и встал около двери.

Елизарова не давала ему почти неделю, а сегодня пришла, едва заметно улыбнулась, молча скинула рубашку, трусы и абсолютно голая нырнула в бассейн.

Марк разулся и на всякий случай спросил:

«Что ты делаешь?»

«Ну, я вообще-то помыться пришла. А ты?»

«А я — трахнуть тебя. И уже после этого можно будет помыться».

Марк снял брюки и уселся на край, опустив ноги в воду.

«Ну попробуй», — Елизарова откинулась на спину и отплыла на пару метров.

Он с силой оттолкнулся от борта и ухватил ее за пятку, затем перехватил за спину и заставил встать на дно. Там, где ему было по грудь, она уходила под воду по самую шею.

«Хватит, Елизарова, — он подтолкнул ее обратно и сунулся к лицу. — Ты хочешь, чтобы я попросил? — Марк взял ее за поясницу обеими руками и рывком вытащил из воды, посадив на край бассейна. Он губами смахнул капли воды с ее рта. — Я попрошу. Я скучал по тебе».

Марк подтянулся на руках, выбрался на гладкий пол и помог подняться Елизаровой.

«Пожалуйста», — беззвучно проговорил он.

Она нерешительно посмотрела на огромную стопку полотенец.

Марк избавился от мокрых холодных трусов, пнул стопку ногой, и те рассыпались на отшлифованном камне.

«Я не могу без тебя заснуть», — сглотнув, сказала Елизарова.

И он с готовностью помог ей.

Полотенца под ними сбились, плиты холодили колено и руку, но Елизарова была теплая, и Марк прижимался к ней крепче.

Где-то радовались горластые люди, толкнувшие его в пруд.

— Прочь из моей головы!

Марк через силу открыл глаза. Вокруг плавали стены, он вцепился в стул, чтобы не упасть. Как будто его топили в котле с горькой водой, и она заливалась в горло, в нос и в уши.

— Ты должен оставить эту девочку, — тяжело выдохнул отец, отпуская его. — Ты одержим ею. Чтобы быть оправданным, тебе нужно выбросить ее из своей головы. Иначе ни один судья не поверит тебе.

— Я этого не сделаю.

— Сделаешь, если не хочешь в Новемар. Там ты ее точно не увидишь.

Марк вскочил, схватил ближайший стул и со всей силы швырнул в стену:

— Я сказал — нет!

— Немедленно прекрати, — прошипел Павел. — Что все это означает? Все, что я увидел.

— Отвали, — грубо отмахнулся Марк. Он никогда не позволял себе в таком тоне говорить с отцом. — Тебя никто туда не звал.

— Ты что, влюбился? — рявкнул тот.

Марк закрыл на мгновение глаза и подумал, что нахлебался уже достаточно из вонючего котла.

Елизарова в его башке снисходительно улыбнулась и позволила себя обнять.

— Ты любишь ее? — повторил Павел.

— Да.

Он сказал это еле слышно — и стало чуть легче.

Но в следующую секунду Марку показалось, что отец закатал рукава, взял его за затылок и грубо окунул мордой обратно в мерзкую смердящую жижу:

— А она тебя — нет.

Глава 23. Исаев

Марк, не сказав отцу больше ни слова, вывалился из кабинета Юстины.

Павел сухо предупредил, что обвинения ему все же предъявят — и произойдет это не ранее, чем через пару недель, когда будут отработаны все версии произошедшего, и следствие убедится, что других подозреваемых нет. Бюрократическая машина поворачивалась медленно, но неминуемо.

До тех пор Марку предстояло оставаться в Виридаре и делать вид, что ничего не произошло. Поэтому он как ни в чем не бывало явился на боевую магию и швырнул сумку на стул рядом с Гордеем.

— Ну, выкладывай, — шепнул тот, забыв про недописанное домашнее сочинение, которое строчил прямо здесь и сейчас.

— Чего уставился? — рявкнул Марк Пашкову, и тот замотал головой типа «ничего».

— Жить надоело? — добавил Гордей, и в аудитории повисла тишина. — Да шучу я, придурки, — он закатил глаза.

— Ты все шутишь, Чернорецкий, но я, Исаев, хочу тебе сразу сказать, — деловито выступил Сева, — что меня Елизарова нисколечки не интересует. И вообще у меня девушка есть.

— Ой, как приятно это слышать, Свиззаровский, — пропела Елизарова, проходя мимо.

Его фамилию все ненавидели за сплошные дребезжащие звуки, и многие настолько редко ее вспоминали, что не сразу поняли, к кому Елизарова обращается. Чумакова тем временем обняла сидящего Севу за плечи и картинно чмокнула в щеку:

— Ты такой очаровашка. Я бы тебя трахнула.

— Нет, Елизарова, ты не подумай, ты красивая и все такое, но я еще жить хочу. И ты, Чумакова, тоже, очень, — на всякий случай искренне заверил он.

— Теперь я еще больше хочу тебя трахнуть, — хихикнула Чумакова, вытряхивая на стол хлам из сумки.

— А меня не хочешь? — невзначай поинтересовался Псарь.

— Сначала научись говорить комплименты, — заржала та. — Нет, Свиззаровский определенно тебя обошел.

Марк смотрел, как Елизарова неспешно выкладывает тетрадь, учебник и карандаши. Как будто ее не таскали по допросам всю ночь. И как будто прошлым вечером не погиб тот, с кем она когда-то встречалась.

Он смотрел, а в башке все еще бились слова отца.

— О-о, — протянул Меркулов, заводя свой выводок с Виредалиса в кабинет, — кого я вижу. Исаев, а ты чего здесь делаешь? Почему еще не в Новемаре? Или папочка отмазал?

— В Новемаре все занято дружками твоих родителей, — отбил Марк, откидываясь на спинку стула и массируя шею. Намек на то, что предки Меркуловых — Ведъютанты, получился очень жирным.

Многие поржали.

— Ты выбрал самый тупой способ загреметь в камеру, Исаев, — презрительно проговорил Ветроградов.

— Я уверен, что ты всем нам продемонстрируешь более изящный способ, — перебил Псарь.

— Или ты, — оскалился тот, но с темы не слез: — Не обидно сесть из-за приблудной?

Марк крепко сжал палочку и вспомнил предупреждение отца не лезть на рожон.

Хьюстон, глядя на него, качнул головой, мол, не надо.

Маркова раскрыла рот и уже собиралась снять со Виредалиса десятку за оскорбительное слово, но в этот момент Елизарова громко рассмеялась.

Сидела и ржала на весь кабинет.

Марк подумал, что она похожа на злобную русалку — такая же красивая, но способная разодрать и сожрать.

Через пару минут Елизарова успокоилась и отрывисто сказала:

— Вы все такие забавные. И лицемерные, — она смотрела в упор на Ветроградова и Меркулова. — Может, лучше расскажете, как часто дрочите на приблудных в своих магистерски-чистокровных спальнях? Или про то, что пытались сделать с Машей в прошлом году?

Марк и Гордей переглянулись: они не знали, что там за история была с Чумаковой, хотя обычно такие истории становятся достоянием общественности уже через пару часов.

— Да как ты смеешь, поганая прибл… — Меркулов вскочил с места, и вместе с ним поднялись со стульев сам Марк, Гордей, Хьюстон, Истринский и Сева — чтобы закрыть собой Елизарову.