Держитесь, маги, вас нашли! (СИ) - Елисеева Валентина

Исла вернулась на тропу воспоминаний и, сжав зубы и старательно проталкивая в глубь горла все образовавшиеся в нем неуместные колючие сухие комки, стала окутывать плотной тканью два последних дня в памяти Данира. Вот он стоит на кухне, жует хлеб с ветчиной, вот он собрался выйти из дома...

– И передумал выходить, – дополнила воспоминание Исла, горячо надеясь, что такое ма-а-аленькое дополнение воспоминаний приживется хорошо.

Под ее прозрачными виртуальными руками события двух последних дней в памяти мага подернулись безликим серым цветом забытых воспоминаний. Золотые искорки не задержались на этой серой застывшей глыбе: мигнули и погасли. Исла ощутила, как по ее живой, настоящей щеке прокатилась слезинка. Ах, охстуёл лохматый, что с ней творится вообще?! Она поступает так, как должна поступить! Должна и точка!

Окинув взглядом тропу воспоминаний, Исла тут и там заметила одинокие золотые искорки. Что это? О-о-о, она в самом деле ему снится?!

Исла опять замерла в нерешительности: закрывать воспоминания обо всех снах? Но их много... очень... Девичье сердце сладко замерло. Ну, сны – это не так важно, это же всего лишь сны.

А вдали что за золотисто-желтый бугорок?! Этому прохвосту магическому еще кто-то «безумно нравится»?!!!

Исла вскипела негодованием, все застрявшие было в горле слезы мигом провалились куда-то глубоко вниз, а жала неведомой ранее ревности впились в сердце. Со свистом подлетев к воспоминанию примерно трехмесячной давности, Исла разъяренным волкодиклом ввинтилась в сгусток памяти.

Ой...

Это же их встреча в августе. Так он ее помнит?!! Это он... это он... это он, получается, ее тут за нос водил эти два дня?! Даже не заикнулся, что вспомнил ее, притворялся, что впервые видит!

Исла похолодела. Что он успел у нее выпытать?! Вроде, ничего такого она не говорила... Почему же он не признался, что помнит ее? Не спросил, как это она ему память временно стерла, ведь она ее точно стерла тогда, она помнила серый цвет этого сгущения. А он наместник, руководитель этих земель, ему наверняка о похищениях троллей и их беспамятстве докладывали, ведь об этом даже в газетах писали! То есть, он понял, что это она тут «работает», но ничего по этому поводу не сказал и не спросил. Почему?! Ох, не нравится ей это, совсем не нравится. А еще не нравится, что он смог все вспомнить, а значит, на магов ее Дар действует не так необратимо и надежно, как на людей.

Ладно, сделаем вторую попытку. Исла сконцентрировалась и плотной темной воображаемой тканью накрыла это августовское воспоминание. Посмотрела на золотые искорки снов...

Руки поднялись и... опустились. Это всего лишь сны, пусть будут. Хоть сны...

– Спи! – решительно приказала Исла и вынырнула в действительность.

Голубые глаза растеряно взглянули на нее и закрылись. Исла подхватила обмякшее тело заснувшего мага и уложила его на постель в пещере, накрыла пледом, активировала амулет, нагревающий воздух до комфортной температуры, купленный в соседнем крупном селе. Посмотрела на расслабленное лицо Данира, такое милое и трогательное во сне. Наклонилась, провела рукой по кудряшкам. Мягкие. Впрямь, как шерстка у котенка, только длиннее и шелковистее.

Закладывая на две трети проход в пещерку камнями, чтоб уберечь рыжика от возможного нашествия зверей, Исла оставила вверху отверстие на треть высоты прохода. Вдруг принц, как Ася, боится темных замкнутых помещений? А так очнется – и увидит солнечный свет. Исла представляла, как утром он проснется, удивится, что лежит в горной пещере, а потом пойдет домой и не вспомнит больше об Исле Дохран. И хорошо, если не вспомнит! До дому он дойдет, она спрашивала, умеет ли он ориентироваться по солнцу. Данир ответил, что в глухом лесу дороги точно не найдет, даже в солнечный день, но здесь места ему немного знакомы и до тропинки, ведущей в Тоск, он добраться может. А теперь ей самой домой бежать надо – уже темнеет, а она прошлую ночь не спала, и теперь ей срочно нужен отдых. Да, отдых – единственное, что ей нужно. Она выспится, придет в себя и выбросит из мыслей рыжего мага.

Глава № 12. На любого беглеца найдется свой следопыт.

Давненько Данир не высыпался так хорошо! Будто заново родился. Маг потянулся на постели, отбросил в сторону мягкое теплое покрывало, которым был укрыт, сел и открыл глаза.

Где это он?!

Солнечный свет лился отнюдь не в окно его спальни, а в узкую щель, озаряя каменную кладку, заслоняющую вход в небольшую пещерку, на полу которой он и сидел. Не совсем на полу, а на постели из еловых лап, накрытой толстенным незнакомым пледом. Чей это плед? Как он сюда попал?

Осмотревшись по сторонам, Данир заметил на полу разряженный амулет подогрева и свою сумку и заглянул в нее. Внутри обнаружились листья дикого гадючника и нож, которым он обычно нарезал лекарственные растения, но листья можно было смело выбрасывать: они сморщились и в качестве сырья уже не годились. Видимо, он срезал их несколько суток тому назад.

Данир потер лоб. У него опять амнезия? К тем нескольким минутам, что он забыл в августе, теперь прибавилось несколько дней?! Или часов? Какое сегодня число?

Наместник западных провинций огляделся, но календаря с отмеченной датой в пещере не было, так же как и тех, к кому можно было бы обратиться с этим вопросом. Последнее, что помнил Данир: он завтракал в одиночестве на своей кухне и собирался пойти за гадючником. А потом передумал выходить. Хм, почему мысль «передумал выходить»  прозвучала в его голове нежным женским голосом? Данир еще раз взглянул на листья. Так, значит, до ядовитых кустов он все-таки дошел, но почему-то опять забыл об этом. А в пещеру он зачем залез?! Устал, решил отдохнуть прямо в горах? А плед чей? Данир поднес к лицу край пледа. Шерстяная ткань пахла еловой смолой, дымом костра и еще одним еле уловимым нежным женским ароматом. И этот аромат показался Даниру знакомым, исключительно приятным, а еще от этого легкого аромата по телу разлилось жаркое тепло и учащенно забилось сердце.

И что бы это значило?

Данир разобрал каменную кладку у входа, вытряхнул на землю испорченные листья гадючника из сумки и втиснул в нее скрученный плед. Задумчиво посмотрел на покрывшиеся утренним инеем угли костра. Почему он не помнит вчерашний вечер и дневной сбор листьев? А может, не только вчерашний. Эта периодическая амнезия начинает раздражать, тем более что ему опять грезится, что он забыл что-то очень важное. Но что?! Может, ему стоить начать принимать настойку для укрепления памяти, которую он старичкам прописывает? Настойка рассчитана на людей, а у магов и в старости склероза не бывает, но вдруг поможет? Вдруг, эти провалы в памяти – новое инфекционное заболевание у троллей, а он им заразился?

Данир внимательно исследовал свой организм. Нет, он абсолютно точно ничем не болен, магическую силу лекаря не обмануть. Магический резерв тоже полон, признаков истощения и в помине нет, так что с этим его беспамятность тоже не связана. С чем же она связана? Почему лучшие умы среди людей, троллей и магов никак не могут прояснить этот момент?

Потерев лоб еще раз и не найдя способа немедленно вспомнить забытый кусок своей жизни, Данир посмотрел на солнце, горы, определил направление к дому и сделал первый шаг в сторону Тоска, но тут всколыхнулся за его спиной магический фон. Чья это магическая сила проявилась? Как, это его собственная магия?!

Данир, не веря своим глазам, смотрел, как сквозь тонкую корку подмерзшего снега пробивается на свет тоненький росток ели. Росток быстро окреп, выпустил три веточки и ощетинился молоденькими светло-зелеными иголочками. Магический фон иссяк вместе с магией, которой был напитан зародыш растения.

Зачем же он влил свою магическую силу в семя ели? Да еще временной стазис на него наложил, чтоб деревце проросло только утром? Данир сидел на корточках перед ростком и ломал голову над новой загадкой. Постепенно сообразил, что всплеск магического фона был более сильным, чем мог бы вызвать один такой росток. Лекарь-маг внимательно осмотрелся, раздвинул заиндевевшие кусты и увидел невдалеке еще один молоденький росток ели. Подхватив свою сумку, Данир решительно двинулся ко второму ростку и даже не удивился, когда увидел третий.