Судьба гнева и пламени - Кэти Такер
Его пронзительный взгляд останавливается на мне. Я изо всех сил пытаюсь сохранять самообладание, сосредотачиваясь на лацкане его сюртука, стараясь подобрать нужные слова, лишь бы убедить его, что я не та Ромерия, какой он меня считает.
Зандер тянется к краю шерстяного одеяла, и его намерения быстро становятся ясными. Я инстинктивно крепче прижимаю руки к телу и пронзаю его предостерегающим взглядом.
Его брови изгибаются.
– Теперь ты строишь из себя скромницу рядом со мной?
– Что это должно значить?
– Не притворяйся, будто не знаешь. Покажи мне рану. Сейчас же.
Я не сумею отбиться от него, если он захочет применить ко мне силу, к тому же я бы предпочла иметь хоть какой-то контроль над ситуацией. Я неохотно опускаю край одеяла, ровно настолько, чтобы он смог увидеть покрытую синяками кожу и ничего больше. Хотя он уже наверняка все рассмотрел, пока прятался в тени.
Я напрягаюсь, когда Зандер протягивает руку и проводит кончиком пальца по месту ранения – стрелой или рогом, черт его знает. Несмотря на очевидную ненависть ко мне, его прикосновения нежны.
И, вопреки страху, по моему телу пробегает дрожь.
После долгой паузы он отстраняется, а затем поворачивается ко мне спиной и начинает расхаживать по моей маленькой камере.
Я пользуюсь моментом, чтобы поправить платье, морщась от неудобства.
– В последние недели ты играла роль доброй чародейки, стремилась к миру между нашими людьми, но на самом деле все это время замышляла уничтожить мою семью. Не пытайся отрицать. Мы допросили твоих слуг. Тех, кто выжил. Они признались. И быстро.
У меня есть слуги?
– Ты преуспела в убийстве моих родителей. Аттикус едва не получил стрелу в сердце, а Анника точно была бы мертва, если бы ты ее не спасла. Я не могу понять почему, но убежден – у тебя имелись свои причины. Возможно, жест доброй воли, когда ты осознала, что тебя преследуют. Тем не менее я удивлен, что ты не сопротивлялась.
Устроить бой – в одиночку – против пятидесяти солдат на лошадях?
Его пятка едва касается камня, когда он поворачивается ко мне лицом.
– Что ты припасла для меня? Тоже яд? Или, может, удобно подставленное острие клинка, которое ты вонзила бы в меня, пока я лежал бы рядом, пресыщенный и рассеянный?
Мне хочется все отрицать, заявлять о своей невиновности, однако я прикусываю язык. Чем больше он говорит, тем больше я узнаю. На данный момент мне известно, что у него есть брат и сестра, и, похоже, мы с Зандером были парой. В таком случае шутки о моей скромности в его присутствии имеют смысл.
Но кем именно мы были друг для друга?
Мой взгляд скользит к его рту, к полным губам. Целовала ли я их раньше? Эти проницательные глаза уже видели все под моим платьем? Просыпались ли мы в объятиях друг друга?
Странно стоять перед человеком, с которым не знакома, но который отлично знаком со мной. Человеком, обвиняющим меня в убийстве своих близких, имея на руках вполне очевидные доказательства.
– Твой отец знал об этой схеме, когда договаривался со мной? Потому что, мне кажется, здесь замешана Нейлина. Не то чтобы это имело значение. К несчастью для всех вас, ваши тщательно продуманные планы рухнули, когда мои родители решили поужинать до церемонии, а не после нее. – Его челюсти напрягаются. – Кто в этих стенах был в сговоре с тобой? Уверен, тебе кто-то помогал. Кто-то помимо лорда Мюрна. Тот, кто знал наш распорядок дня, сумел бы обойти охрану. Я хочу знать, кто предал мою семью. Кто предал Илор?
Я выравниваю голос.
– Я не собиралась убивать…
– Кто тебе помог? – рычит он, и его рука тянется к кинжалу.
Все внутри сжимается. Это бесполезно. Он уже убедился в моей вине и не станет меня слушать, если я продолжу все опровергать. Мне нужно найти другой способ сообщить ему правду.
– Софи.
Зандер колеблется, словно не ожидал услышать ответ так быстро или что он вообще последует.
– Софи, – повторяет он, хмуря брови. – Я не знаю никакой Софи.
– Она сказала мне, что ее так зовут, но могла солгать.
– Кто она? Придворная дама? Фрейлина? Слуга?
– Определенно не слуга. У нее есть собственный замок. Она высокая и худая, длинные рыжие волосы. Красавица. Хорошо владеет мечом.
Он качает головой. Описание, вероятно, не подходит никому, кого он знает.
– Где вы с ней познакомились?
– На благотворительном мероприятии, на Манхэттене.
– Это в Ибарисе?
Что за король не слышал о Манхэттене?
– Нет. Это в Нью-Йорке. Мы встретились там, а потом полетели в…
– Полетели? Ты хочешь сказать, что за этим стоял заклинатель?
Я хмурюсь. Кто?
– Она элементаль?
– Я… не знаю.
Зандер бормочет себе под нос нечто похожее на проклятие.
– Насколько она сильна? Она сейчас здесь, в городских стенах? – засыпает он меня вопросами, и его голос внезапно приобретает настойчивые нотки.
Насколько сильна? Даже не знаю, как на это ответить.
– Софи утверждала, что не может прийти сюда.
Зандер снова начинает шагать.
– А что ты пообещала этому заблудшему дураку, лорду Мюрну, за его помощь с повстанцами? – Он хмыкает. – Ну, конечно… твою руку. Учитывая, что мы все были бы мертвы, тебе бы понадобился илорианец благородной крови, который помог бы занять трон. Хотя с этим предателем тебе вряд ли удалось бы повлиять на двор. Ты и в самом деле ничего не знаешь об илорианских обычаях.
Я пытаюсь снова.
– Знаю, ты мне не веришь, но я не убивала твоих родителей. И я не собиралась убивать тебя.
– Ты заперта в башне и обвиняешься в государственной измене. Ты скажешь что угодно, правда, Ромерия?
– Возможно, – признаю я. Мое имя на его языке – словно он так хорошо меня знает – раздражает. – Но это не меняет того факта, что это была не я. Я не та, кем ты меня считаешь.
Он приближается ко мне, и я отступаю, пока не упираюсь спиной в стену, оказываясь в ловушке, не способная уклониться от его массивной фигуры. Свет луны озаряет его лицо, которым в обычных обстоятельствах я бы восхитилась. Но сейчас я вижу лишь жесткие линии и ненависть в глазах.
Взгляд Зандера падает на одеяло, прижатое к груди, а затем на самодельную повязку.
– Теперь тебе нельзя носить такие украшения, не так ли? – Он протягивает руку ладонью вверх.
Не повязка привлекла его внимание, а мое кольцо. И намерения его ясны.
Ты не должна снимать это кольцо ни по какой причине.
Мне не хочется проверять правдивость
