Императорский отбор для попаданки (СИ) - Ганова Алиса

Я подавлена и с трудом сдерживаюсь, чтобы не ссутулиться. Да и как иначе, когда на кону жизнь и предстоит молить о пощаде.

Любопытный и будто бы разочарованный взгляд императрицы, красивой, моложавой темноволосой женщины, жалил. Мне было неловко, стыдно и до одури страшно, потому что я мошенница, пойманная за руку на подмене и обмане. За такое по головке не погладят. Если только по шее… топором или веревкой.

— Променять должность компаньонки участницы отбора на участь поварихи и служанки — кто бы мог подумать? — усмехнулась Мелдея, брезгливо скривив кончики ярких губ.

Вот так просто мне дали знать, что я вычислена и раскрыта. Я предполагала, что это случится, но чтобы по такой нелепости!

Императрица стройна и восхитительна. Богато расшитое золотом и прозрачными кристаллами молочное платье подчеркивает ее изящность и хрупкость. Разве что украшения с крупными багровыми камнями, смотрелись на ткани каплями крови и напоминали: эта великолепная женщина может принять грозное решение о возмездии за все мои проделки.

Мне хотелось начать сразу же объясняться, клятвенно заверить, что зла в моих поступках не было, но по этикету пока мне не позволено говорить. Переживая бурю в душе, я стояла и с трудом держала осанку, пока приятный мужской голос не спросил:

— Для чего? Вас плохо встретили? Недостаточно заботились?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И что ответить? Оправдываться, давя на жалость? Увы, это не те люди, которым есть дело до черни. Поэтому я решила быть смелой. Идея хорошая, но как совладать с дрожащим голосом?

— Цель оправдывает средства, — хрипло пояснила я, пряча руки за спиной, чтобы от волнения не начать теребить подол формы. Еще, как назло, голос дрогнул, и вышло немного громко, с намеком на дерзость.

Императрица и принц переглянулись. Наверно, надо вести себя иначе: покладистее, плаксивее, но дух бунтарки снизошел на меня и толкал гордую к плахе.

— Допустим, — кивнул Селебрин. — Какие вы преследовали цели на кухне? Чего добивались?

— Лишь узнать сильные и слабые стороны претенденток, — допуская, что меня скрытно могут проверять на ложь, я решила отвечать как можно ближе к истине.

— С какой целью? — строго уточнила императрица.

— Чтобы сравнить с достоинствами и недостатками маркизеты Рыжной и убедиться, что хотя бы некоторые шансы имеются…

— Ха-ха-ха! — рассмеялся принц совершенно искренне. — И какие ваши выводы? Есть шансы?

— Если молиться и надеяться, то… возможно… будут, — стушевалась я.

Селебрин от души улыбнулся, и даже его царственная мать смягчилась, растянув губы в вежливой полуулыбке. Но глаза ее остались пугающе серьезными, холодными.

На вид ей можно дать не больше сорока, только мимика, скупые движения, строгая прическа больше подошли бы более зрелой женщине. Я боялась императрицу, нутром ощущая исходящую от нее опасность.

— Очень даже здравые выводы. Однако ваши поступки заставляют усомниться в вашем здравомыслии и здравомыслии вашей нанимательницы.

— Это все из-за волнения и отчаяния, — я опустила голову, чтобы скрыться от пристальных, жалящих взглядов. — У нас не было никаких злых помыслов.

Со мной играли, как с мышонком. Сейчас смеются, пребывая в хорошем расположении духа, но стоит промахнуться, сказать не то — растерзают с таким же смехом.

Ладно, пусть так — понять бы, что их интересует и оттянуть время расправы.

Хоть еще денек жизни — но он мой, а потом… потом всякое может случиться. Или осел сдохнет, или падишах.

— Почему после всех ваших обманов мы должны вам верить? — недоверчиво поинтересовалась Мелдея.

— Вы умеете разбираться в людях и знаете, что в моих словах нет лжи. Я честно работала, старалась и, можно даже сказать, трудилась во благо.

У принца и его матери от удивления приподнялись брови.

— Откуда такая уверенность?

Пока я гадала, как лучше польстить, принц поинтересовался:

— Пребывать на кухне вам нравится больше, чем помогать маркизетте на отборе? — вроде бы строго, но когда взглянула на него исподлобья, столкнулась с зелеными насмешливыми глазами, смотревшими без угрозы, скорее с искренним любопытством.

Военная форма с золотыми шнурами ему очень шла. Селебрин, вообще, красив, строен, спокоен и даже располагал к себе. Теперь понимаю, почему Димка неравнодушна к принцу.

Я покачала головой.

— Желаете вернуться к обязанностям кухарки?

Снова покачала. Еще насупилась и закусила губу, представив, что в наказание меня пожизненно припишут к кухне, а там девочки за проделки дадут мне прочихаться… И едва не прослезилась.

— Тогда перестаньте позорить должность компаньонки и выполняйте обязанности с достоинством и честью! — отчеканила императрица, хлопнув ладонью по столешнице. На фоне тишины и негромких сдержанных голосов хлопок прозвучал оглушительно. Я вздрогнула, оторвала взгляд от паркета и столкнулась с тяжелым, испепеляющим взором каре-зеленых глаз Мелдеи. Показывая, что аудиенция завершена, она отвернулась к окну.

Чтобы убедиться, что все верно поняла и не нарушить протокол встречи, я покосилась на принца.

Селебрин едва заметно склонил голову к плечу, и я поспешила изобразить реверанс.

В этот раз он вышел значительно лучше. Наверно, потому что от счастья у меня выросли крылья.

Когда я вышла, не успела отдышаться, Димея подскочила ко мне, преградив путь.

— Я знала, что ты непростая штучка, Замухрыжка! — она настолько поражена случившимся, что не смогла дотерпеть до комнаты и начала ругаться почти под дверью. — Кто ты такая? И почему Эверий выгораживает тебя!?

— Не поняла: ты меня к кому ревнуешь? — поддела я ее, счастливая, что после императорской аудиенции со мной все хорошо. Еще вспомнила, что принц недолюбливает Ворона, а значит, шанс остаться невредимой есть! Правда, принц тот еще ловелас.

— Только попробуй строить Селебрину глазки! Я тебя… — Димея согнула пальцы и выставила холеную когтистую пятерню перед моим лицом.

— А что я теряю? Все равно после отбора лепешка… — теперь уже я ее троллила от души за все гадости, что она наговорила мне перед визитом.

Ревнивая Димка не сдержалась, кинулась на меня. Я от нее и подальше от императорского кабинета. Но стоило подбежать к противоположным дверям, они распахнулись, и в проходе возникла черная, пугающая фигура Ворона.

Только не это! Я застыла на месте.

— Какая неожиданная встреча! — прищурился советник, сканируя меня колючими глазками. При хорошем освещении отчетливо видно: цвета он предпочитает темные, но ткань и украшения у него лучшие в Элирии. И пусть в светлых интерьерах резиденции походит на кляксу-ворона, подобный стиль Эбрер выбрал намерено, чтобы поддерживать суровый образ.

— Мне очень жаль, — я отступила на всякий случай и сделала реверанс. А он… он неожиданно чинно поклонился… нам с Димеей. Именно нам. Не только ей.

— Мне честно искренне жаль… Я не хотела… — продолжала я пятиться от натянуто улыбающегося мужчины.

— Ну что вы, моя прелесть. Все хорошо, всего-то небольшое недоразумение! — сделав вид, что не замечает моих маневров, в два широких шага настиг и попытался коснуться меня.

Ага. Так и поверила ему.

— Не подходите! — выставила руку.

— Вы не верите мне? — состроил он грустную мину. — А если я дам клятву, что не держу зла? Совсем не держу.

— Магическую? — вклинилась Димея и подозрительно покосилась на меня и на советника. — Неужели?

— Клянусь, — жуткий Эбрер приложил руку к кристаллу, что висел у него на груди в оправе, на серебряной цепочке.

— Сами себе клятву дали, у себя и забрали? — я не верила ему и продолжала пятиться.

— Глупышка! — приторно мило проворковала Димея. — Магия едина. Она в жилах мага, в крови. Ее не обмануть. Неужели Эверий не просветил свою помощницу?

— Ах, Эверий… — скривился Ворон, будто гадость в рот попала. Всего на миг. Стоило ему снова перевести взгляд на меня, настроение его резко сменилось. — Надеюсь, прекрасная компаньонка макризетты Рыжной перестанет меня бояться? — Не дождавшись ответа, неожиданно поклонился и отступил, давая пройти.