История лисы-метаморфа (СИ) - Катрин Селина
Чирра присела рядом с лицом Оливера, разглядывая его внимательно. Она решила убрать мокрую прядь волос с его щеки. Как только она дотронулась до его лица, мужчина открыл глаза.
– Где я?
– Т-ш-ш-ш, – Чирра приставила палец к его губам, показывая, чтобы он молчал, – побереги силы. Ты потерял много крови.
Она перелила часть кровоостанавливающей жидкости из банки в чашку и поднесла её к губам Оливера.
– Пей, я тебе помогу.
– Доминик! Мне надо к Джеку Джонсону, – засопротивлялся граф, порываясь встать. Приподнялся на диване, а потом охнул и упал обратно.
«Надо же, сам на пороге смерти, а думает только о сыне. Он не похож на человеческих мужчин, о которых мне рассказывала мама. Вот совсем не похож».
– С Домиником будет всё в порядке. Джек уже в особняке Дюссо Тейлора и помогает твоему сыну. Всё будет хорошо. Важно, чтобы ты выпил всю это банку и отдыхал.
При этих словах лицо графа просветлело, и он согласился выпить лекарство.
– А ты кто? Я тебя знаю? – Оливер стал всматриваться в лицо незнакомки, отмечая её необычно большие голубые глаза и красивые длинные волосы. Ему стало казаться, что он уже её где-то видел.
– Я оказалась на той улице, – тщательно подбирала слова Чирра. Как и любому животному, ей была чужда ложь, и врать она совершенно не умела. Да и не хотелось. – Увидела тебя в крови, захотела помочь. Доволокла до дома Джека Джонсона. Здесь он тебя перебинтовал и поехал помогать твоему сыну. А я осталась приглядеть за тобой. Спи, я буду рядом.
А про себя добавила «до прихода лекаря». Вначале речи она разволновалась, и её голубые глаза начали чуть-чуть окрашиваться в сиреневый оттенок. Но как только она успокоилась, они снова стали голубыми, как летнее небо.
Оливер кивнул и обессиленно откинулся на подушки. Сон его поглотил. Ещё несколько раз он просыпался среди ночи, но всякий раз Чирра поила его оставленным лекарем лекарством, и Оливер засыпал. Видимо, лекарство имело ещё и снотворный эффект.
Уже с рассветными лучами вернулся лекарь. Под глазами его залегли серо-зеленые синяки, лицо было опухшим от недосыпа, стресса и накопившейся усталости.
– Как Доминик? – встрепенулась Чирра.
– Всё в порядке. Удалось спасти, – Джек с размаху плюхнулся в кресло и закрыл лицо руками, давая глазам небольшой отдых. – Я приехал как раз вовремя. Благодаря твоим наблюдениям удалось составить точный нейтрализатор. Доминику давали бракованное сонное зелье. Видимо, няне хотелось побольше уделять времени на себя, – «а точнее, на Ярэна», подумала Чирра, но не стала перебивать рассказ лекаря, – и она стала поить сына графа этим зельем. Скорее всего, первый пузырёк был оригинальным и не давал побочных эффектов на ребёнка, и Доминик прекрасно себя чувствовал в первые месяцы работы Шарлотты в доме. А вот второй пузырёк оказался из недозревшей полыни и испортил весь состав. В качестве побочного накопительного эффекта у Доминика стал подниматься жар от него. Что-то вроде непереносимости этого компонента. Но так как Шарлотта считала, что даёт одно и тоже зелье, у неё и мысли не возникло, что болезнь Доминика связана с её действиями. Она была искренне уверена, что это никак не связано с сонным отваром, а потому никому ничего не говорила.
– Вот же безмозглая курица, – выругалась Чирра. Для оборотней дети были самой большой ценностью. Она и помыслить не могла, чтобы на ребёнке ставили эксперименты, поили сомнительными зельям и оставляли часами спать в комнате одного. Ей сейчас захотелось выцарапать лицо Шарлотте, но она только сжимала и разжимала кулаки от ярости.
Лекарь усмехнулся, отняв руки от лица.
– Да, есть такое, но благодаря тебе я смог нейтрализовать последствия зелья. Доминику больше ничего не угрожает. Ему надо несколько дней на то, чтобы поправить здоровье, но он быстро придёт в себя, если ему не давать сонное зелье.
Чирра напряглась оговорке.
– Шарлотта осталась, и снова будет давать это зелье? Вдруг она своими действиями убьёт Доминика до того, как вернётся граф? – ужаснулась Чирра.
Джек Джонсон улыбнулся, глядя Чирре в глаза.
– Я такой старый, – сказал он задумчиво глядя в потолок, – и неуклюжий. И силы уже не те, что в молодости.
Девушка-оборотень не поняла, куда клонит лекарь, и продолжала во все глаза смотреть на него.
– Я не удержал свой тяжеленный саквояж и случайно уронил на колени девушке, когда та сидела в кресле. Очень долго извинялся, но когда поднял свою ношу, вдруг по платью девушки растеклась зеленая лужа. Представляешь? А доставая Доминика из его кроватки, я обратил внимание Руперта, что ему плохо меняют постель, раз в ней разные зелёные пятна появляются.
«А он старый хитрый лис», – с уважением и восхищением подумала Чирра.
– Затем я, как лекарь, отметил что составил новое противоядие, которое должно помочь. Оно узкоспециализированное и помогает при отравлениях ребёнка. Особенно хорошо действует, если ребёнка поили чем-то на основе полыни. Разумеется, перед этим я попросил закрыть окна в детской под предлогом, что мальчик простудится. После того как разбился целый сосуд в юбках Шарлотты, полынью уже пахло на всю детскую.
Лекарь закончил свой рассказ, его глаза поблескивали в тусклом освещении комнаты. «Ничего не сказал, никого не обвинил, но все всё поняли», – заключила Чирра, ещё раз восхитившись умом и сообразительностью старого лекаря.
– И что теперь? – задала она вопрос Джеку.
– Когда я уходил, Руперт попросил горничную приглядеть за Домиником и не подпускать Шарлотту и близко к мальчику до прихода графа. Я сказал, что Оливер подвернул ногу, неловко спрыгнув с лошади, и остался на ночь у меня. Дворецкий мне не особенно поверил, но я не знаю, захочет ли граф говорить о своём ранении, – лекарь развёл руками, давая понять, что это не его тайна. – А также я попросил прислать на утро карету к моему дому. Ведь теперь граф не сможет скакать верхом.
– Хорошо придумали. Спасибо за то, что не стали меня раскрывать, – Чирра смотрела на свои ноги, не в силах понять, почему лекарь не стал её выдавать.
– Спасибо тебе, если бы не твоя наблюдательность, то, скорее всего, Доминика не было бы в живых. С каждым разом моё предыдущее лекарство помогало всё хуже и хуже, – серьезно отметил лекарь. Затем добавил, – А как граф? Я смотрю, бóльшую часть банки ты смогла в него влить, – лекарь уже осматривал Оливера и проверял, не окрасились ли кровью бинты.
– Да всё так, бóльшую часть смогла влить, – подтвердила Чирра. – И раз уж Вы здесь, то мне, наверное, стоит пойти в особняк и проследить за Шарлоттой.
– Что мне сказать Оливеру, как он проснётся? Кто была прекрасная незнакомка, спасшая его жизнь? Или ты сама раскроешься ему и покажешь, что ты метаморф?
– Нет-нет, – запротестовала Чирра. – Ему нельзя об этом говорить! Ни в коем случае! Скажите, что я помогла его дотащить до Вашего дома, посидела, пока Вы были в отлучке, а утром ушла. И всё. Имени Вы моего не спросили, так как спешили в особняк Дюссо Тейлоров. А ушла я… – она задумалась, – ещё до того, как Вы вернулись. Да, так и скажите.
– Ты уверена? Ты спасла за одну ночь жизнь и ему, и Доминику. Не все относятся к оборотням так, как ты думаешь. Я уверен, он поймёт, – Джек Джонсон подался вперёд и всматривался в лицо девушки.
– Да, уверена, – твёрдо кивнула Чирра. – Я не хочу, чтобы у него были проблемы из-за меня, да и жизнь в ипостаси лисы меня устраивает.
На последних словах Чирра и сама не понимала, что обманывает себя. Быть ловкой, юркой и сильной лисой ей, конечно же, нравилось. Но лисой хорошо быть на просторах, в лесах, а не постоянно запертой в особняке. И человеком ей нравилось быть не меньше. А в её жизни в качестве домашнего питомца Рыжика, ипостаси девушки места не было.
– Хорошо. Но знай, ты всегда желанный гость у меня дома, – старый лекарь тепло улыбнулся лисе, морщинки с его лба разгладилась, и Чирра поняла, что теперь у неё есть друг, которому можно доверять. Он уже однажды доказал это, никому не рассказав о её истинной сути.
