Избранница Золотого дракона. Часть 2 (СИ) - Снежная Марина
— Плохо. Не думаю, что лекарь сможет что-то сделать.
— Может, так даже лучше, — глухо проговорил лорд Маранас. — Мы ведь все этого хотели. Чтобы он умер.
А мне вдруг стало трудно дышать. Я напрасно пыталась втянуть ртом воздух — горло словно сдавила чья-то сильная рука. Поняла, что не могу. Просто не могу допустить, чтобы он умер вот так. Не потому, что свершилось справедливое возмездие, а из-за ран, полученных из-за того, что Кирмунд защищал меня. И пусть разум соглашался со словами Ретольфа, все во мне яростно противилось такому повороту.
Отбросив платок, я решительно схватила Кирмунда за обе руки и крепко сжала.
— Что вы делаете? — услышала удивленный голос лорда Маранаса.
— Просто не мешайте мне сейчас, — сухо бросила и, отгородившись от всего вокруг, сосредоточилась, пробуждая в себе дар.
— Ретольф, все нормально, — прошептала Эльма, похоже, понявшая, что я пытаюсь сделать. Она единственная, кто знал о том, что я умею. Может, лорд Маранас попытался бы разузнать больше, но видимо, подруга тоже умела быть убедительной.
Больше не отвлекаясь на них, я, не мигая, смотрела на вспыхнувшую золотым светом оболочку вокруг Кирмунда. Как и в прошлые разы, защитный кокон надежно закрывал короля от моего воздействия. Но сейчас слишком многое зависит от того, смогу ли я пробиться за него.
— Пожалуйста, Кирмунд, — продолжая сжимать его руки, прошептала я, — доверься мне… Позволь помочь… Откройся…
Лицо короля, погруженного в беспамятство, искажалось от невольной реакции на мое воздействие. Казалось, он испытывает боль от моих попыток, и это заставляло болезненно сжиматься сердце. Неужели вместо того чтобы помочь, я лишь причиняю ему дополнительные страдания? Но я не могу просто так отступиться. Это будет означать только одно — его смерть.
— Кирмунд, пожалуйста, откройся мне, — продолжала говорить, словно заклинание, снова и снова напрягая дар.
В какой-то момент ощутила, как от его рук к моим словно искры побежали. Удивительное, странное ощущение. Показалось, будто сейчас соприкасаются не только наши ладони, но и нечто большее. А потом золотой кокон вокруг Кирмунда будто потускнел, становясь прозрачным и легким, как туманная дымка. И я смогла увидеть другие цвета, скрывающиеся за ним. Так много черного и фиолетового, что у меня опять сжалось сердце.
Чернота разрасталась все больше, а во мне на несколько секунд все заполонил страх — что если я не смогу остановить ее? С трудом отогнав упаднические мысли, стала вливать в эту черноту зеленый и белый цвет. Здоровье, покой, умиротворение. Проклятье. Это оказалось куда сложнее, чем было с той нищенкой. Организм дракона обладал куда большей сопротивляемостью моему воздействию, даже несмотря на то, что Кирмунд сам открылся мне.
Может, это из-за того, что он без сознания и сделал это инстинктивно? Но если бы он не погрузился в беспамятство, я бы вряд ли рискнула проявить при нем дар. Тогда он бы точно заподозрил, что я не та, за кого себя выдаю.
Несколько томительно долгих минут казалось, что все мои попытки так и останутся безуспешными. Но вдруг чернота словно заколебалась, начала светлеть. Я удвоила усилия, вливая в нее все больше света и зелени.
Словно издалека услышала потрясенный шепот лорда Маранаса:
— Раны… Они меняют цвет… Как она это делает?
— У Адалы особый дар… — тихо откликнулась Эльма.
— Невероятно, — с нескрываемым восхищением отозвался Ретольф.
Досадливо поморщившись, я отгородилась от них и снова сосредоточилась только на Кирмунде. Убрать яд из его крови — вот все, что необходимо, чтобы дальше запустился процесс регенерации. Если сделать больше, это может навлечь на меня подозрения. Я уже взмокла от чудовищного нервного напряжения, но даже вытереть пот со лба не решалась. Боялась, что если отвлекусь, уже не смогу снова погрузиться в это состояние. Только когда последний черный сгусток с шипением растворился, позволила себе расслабиться. Тотчас же снова вспыхнул защитный золотой кокон, а потом и он исчез. Мир будто потускнел на какое-то время, пока глаза заново привыкали к обычному зрению.
Пальцы, сжимавшие руки Кирмунда, словно оцепенели. И я с трудом отлепила их, напоследок почувствовав, как холод, исходящий от кожи короля, сменяется теплом. Организм, очищенный от яда, активно принялся помогать себе сам. Повернув голову к друзьям, уловила горящий взгляд Ретольфа.
— Никогда раньше не слышал, чтобы в ком-то открывался подобный дар. Думаю, наш народ, узнав об этом, воспримет это, как еще одно доказательство, что правда на нашей стороне. Правда и божественное благословение.
Я даже не нашлась, что ответить, настолько все это показалось сейчас далеким и нереальным. То, что предстоит сделать после того, как мы покинем Дагейн.
— Даже не станете упрекать меня за то, что спасла его? — криво усмехнулась.
— Я не вправе осуждать вас, моя королева, — пробормотал Ретольф и отвел взгляд. А я вдруг поняла, что Эльма была абсолютно права. Лорд Маранас на самом деле не желает Кирмунду смерти. И это открытие лишь усугубило мои собственные терзания.
Король так и не пришел в себя, пока его перевозили во дворец. Видимо, в состоянии сна исцеление проходило быстрее, и драконий организм сам знал, что для него лучше. Я же невольно радовалась тому, что не придется сейчас притворяться, продумывать, как себя вести с королем. Слишком вымоталась морально и физически. Так что, едва переступив порог покоев, поспешно приняла ванну, переоделась в обычную одежду и рухнула на постель. Почти сразу вырубилась. Наверное, глубокий и целительный сон был мне так же необходим, как раненому королю.
Проснулась уже поздним вечером, когда служанка заглянула в мою комнату, проверяя, не нужно ли чего. Свет ее свечи разбудил, и я разлепила веки. Поразило то, что первым вопросом, сорвавшимся с губ в ответ на ее слова, было:
— Как себя чувствует король?
Служанка смущенно отвела глаза, но ответила:
— Еще спит. Но лекарь сообщил всем, что он вне опасности. Раны почти затянулись.
— Спасибо, — я облегченно выдохнула и велела подать мне ужин — так долго игнорируемый желудок теперь активно требовал свое.
Только вот насытившись и восстановив силы, поняла, что вряд ли теперь усну опять. А уже слишком поздно, чтобы занять себя чем-то полезным. Хотя можно попытаться почитать. После десятой попытки понять смысл одних и тех же строк в раздражении откинула книгу.
Все мысли, к моему неудовольствию, вертелись вокруг Кирмунда. Так тщательно подавляемое всю эту неделю желание находиться рядом с ним теперь прорвалось наружу. И больше не было ледяной брони, которая позволяла справляться с этим нелогичным чувством.
Проклятье, неужели я уже настолько привыкла к королю, что не могу обходиться без него? И все эти дни наказывала не только его, но и себя тоже, отказывая себе в возможности быть с ним рядом. Тело охватывало непонятное томление, смутная потребность в чем-то. И дело даже не в сексе, хотя Кирмунд и успел меня приучить к чувственным удовольствиям. Хотелось просто почувствовать тепло тела Кирмунда рядом с моим, вдохнуть знакомый будоражащий запах, ощутить себя нужной, желанной, близкой ему. О, Серебряный дракон, что же со мной происходит? Я не хочу, просто не хочу это чувствовать.
Ненавидя себя за слабость, все равно двинулась к тайному ходу, убеждая себя, что просто посмотрю на короля, удостоверюсь, что с ним и правда все в порядке, и сразу уйду. Служанка ведь сказала, что он еще спит. Кирмунд даже не узнает о том, что я там была. Только почему, приняв решение идти к королю, не забыла выпить средство от беременности, боялась признаться даже себе. Неужели в глубине души не отрицала и такого варианта развития событий?
Каменная стена разъехалась, пропуская в покои короля. Послышалось рычание собаки, выскочившей из спальни и ринувшейся ко мне. Но увидев, что это я, Дракон перестал рычать и добродушно завилял хвостом. Я с облегчением выдохнула, осознав, что могло бы случиться, если бы псина увидела во мне угрозу для хозяина. Тут бы и конец пришел. Но невольный страх, который испытала, отрезвил. Поняла, что зря сунулась сюда. Хотела уже отправиться обратно, когда из приоткрытой двери спальни донесся властный голос:
