Валерия Чернованова - Наваждение
В особняк постоянно наезжали гости, а перепады напряжения при большой концентрации колдовской энергии были обычным делом. Именно поэтому повсюду стояли канделябры, а вместо лампочек в настенных бра горели свечи. Летом изнывали от жары, а зимой спасались от холода, затапливая камины. Дом убирали по старинке, используя метлу и тряпку. Пылесосы без надобности хранились в кладовках, работу холодильников приходилось поддерживать заклинаниями, а чтобы насладиться просмотром фильма, Эчеды вынуждены были отправляться в кинотеатр.
Частое отсутствие электричества доводило отца Кристиана до нервного тика. Вот и сейчас Венцель, столкнувшись с парнями в холле, принялся изливать тем свои возмущения:
— Сил моих больше нет терпеть это безобразие! Столько дней мечтал о финале Кубка, надеялся спокойно провести выходной перед телевизором, но нет! Твоей матери приспичило именно сегодня организовать вендетту! — Мужчина с тоской посмотрел на горку бутербродов и баночку пива на подносе, который держал в руках. Угощения должны были помочь скрасить вечер и составить ему компанию во время просмотра любимой игры. Сунув подмышку газету, лежавшую на столике возле лестницы, Венцель стал подниматься наверх, при этом беззлобно бормоча: — Даже дома нет покоя…
— Причина собрания? — окликнул отца Крис. Вчера, когда он созванивался с матерью, та ни словом не обмолвилась о предстоящем съезде.
Худосочная фигура, закутанная в зеленую хламиду, обернулась:
— Цили решила устроить показательный суд.
Субтильность и высокий рост Кристиан унаследовал от отца. А в остальном он был точной копией матери: такие же, как и у нее, прямые русые волосы, глубоко посаженные зеленые глаза, четко очерченный подбородок с ямочкой, которая безотказно действовала на слабый пол. Тонкие губы зачастую кривились в пренебрежительной усмешке. Керестей на всех смотрел свысока. Привилегированное положение будущего хозяина рода позволяло ему себя так вести.
Даниэль, до этого сонно озиравшийся по сторонам, заметно оживился.
— Нашли предателя? — бойко проговорил он.
В последнее время Габор был в курсе всех событий, происходящих в семье Эчедов, что наводило на мысли об измене.
— Цецилия так считает, — загадочно оповестил Венцель и, посчитав разговор оконченным, отправился к себе.
Миновав холл, парни оказались в церемониальном зале — огромном помещении со сводчатым потолком и стрельчатыми витражными окнами, сейчас заполненном молчаливыми людьми. Стараясь не привлекать к себе внимания, ведьмаки пристроились в задних рядах.
Цецилия сидела в глубине алькова и больше походила на прекрасную статую, высеченную из холодного мрамора, нежели на женщину из плоти и крови. Густые волосы были заплетены в косу, на лоб опускалась фероньерка — золотая цепочка, украшенная жемчугом, пальцы были унизаны перстнями, амулетами из магических камней: сапфира, гиацинта и сердолика. Свободное темное одеяние, в которое по традиции глава клана облачалась для колдовских церемоний, еще больше подчеркивало белизну ее кожи.
Позади нее стояли Анталь и Шандор, как и Цецилия, потомственные колдуны, по силе едва ли уступающие хранительнице рода. Они и еще несколько опытных ведьмаков являлись главной опорой клана. Остальные были неопытными, пока еще желторотыми птенцами, только начавшими познавать азы волшебства.
Что касается Габора, то его свиту в большинстве своем составляли маги с длинной колдовской родословной. Один Ксавер, любимец Батори и, как поговаривали, его приемник, мог с легкостью перебить с дюжину учеников Цецилии. Чародейка понимала, что ее положение очень шатко. Если Габор и сохранял иллюзию мира, то Ксавер после смерти старика церемониться не станет и, несомненно, попытается подчинить себе Эчедов. А если учесть, что Габору уже перевалило за шестой десяток, то пертурбация во вражеском клане могла произойти в любой момент.
Цецилия не могла допустить, чтобы кто-нибудь из ее окружения шпионил для старого колдуна или для Ксавера. К счастью, предателя вовремя удалось разоблачить.
Перед нею на полу, скрючившись, лежал мужчина. В широко раскрытых глазах читался страх, впалые щеки пересекали красные полосы. Когда Имре привели к хозяйке клана, он даже не попытался оправдаться. Наоборот, начал глумиться над Эчедами и сыпать проклятиями. Под влиянием эмоций Цецилия накинулась на него, хотела заставить замолчать, а заодно выцарапать предателю глаза, чтобы впредь неповадно было следить и доносить Батори. С трудом заставила себя остановиться. Она сохранила выродку жизнь, но избежать наказания ему не удастся.
Поднявшись, женщина громогласно объявила:
— За предательство, за отречение от семьи и обман ты, Сенди Имре, будешь лишен дара и навсегда изгнан из клана.
Ведьмак вскинул на Цецилию взгляд и снова неуклюже повалился на бок. Последовавшая за этим невнятная фраза:
— Я ни в чем перед тобой не виноват, — потонула в яростном крике:
— Довольно притворства! Изменой ты запятнал свое имя! Не пытайся вызвать к себе жалость, Имре, ты достоин только презрения!
Анталь приблизился к пленнику, словно заклинание бормочущему единственную фразу: «не виноват, не виноват», и заставил того встать на колени. Цецилия обхватила голову Имре руками, прижала ладони к его раскаленным вискам. Глубокий, тягучий голос колдуньи разнесся по залу, отражаясь от стен, увешанных старыми гобеленами. Крылатые создания с тканых полотен взирали на госпожу то ли с грустью, то ли с укором, пока она, произнося заклятие, уничтожала все воспоминания Имре, связанные с годами его жизни в клане.
Тело ведьмака конвульсивно дернулось. Он выгнулся дугой и истошно закричал, когда сила, часть его самого, вырвалась наружу, чтобы обрести нового хозяина. Цецилия небрежно оттолкнула от себя Имре и холодно произнесла, пробежав взглядом по залу:
— Вы давали мне присягу, и любой, кто попытается ее нарушить, понесет ответ.
Велев увести изменника, женщина пересекла зал, стук ее каблуков прозвучал оглушительной барабанной дробью. У самого выхода она обернулась и сухо проронила, обращаясь к сыну:
— Живо в мой кабинет. И вы тоже, — кинула она Этери и Даниэлю, устало подпиравшим стену.
Цецилия покинула зал, а вместе с ней ушло и напряжение, довлеющее над собравшимися. Кто-то неодобрительно качал головой, провожая взглядом магов, уводящих Имре. Остальные старались не смотреть в сторону Сенди и ежились, представляя, что любой из них может оказаться на его месте.
Ясмин протиснулась к Крису и повисла у него на шее.
— Я переживала, — ласково шепнула она.
