Невинная для Альфы - Тоня Рождественская

Я тяжело дышу, словно после боя. Только борюсь я вовсе не с ним, эта битва была бы проиграна мной еще до начала, я борюсь с собой. С тем, что откуда-то взялось во мне.

Наконец он берет последний вдох и отстраняется, освобождая меня от всеобъемлющего плена своего невероятного тела.

— Ника… — низко и разочаровано выдыхает он, и наконец-то опускает меня на ноги.

Я еле-еле могу стоять, настолько сметена всем, что произошло, поэтому обессилено прислоняюсь к балке, а Марк нависает надо мной, облокотившись на нее одной рукой. Мне кажется, что он недоволен мной, может быть снова зол, но как будто не может отвернуться и уйти. И просто смотрит на меня и глубоко дышит, а я, в свою очередь, не могу оторвать глаз от него.

Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем мужчина снова что-то говорит. Может быть пара секунд, а может целая вечность.

— Будь готова, — Марк делает резкое движение, как будто отрывая себя от меня. — Завтра вечером поедешь со мной в город.

— Зачем? — спрашиваю я неуверенно, глядя на широкую спину, стремительно удаляющуюся прочь, и до меня доносится хмурое.

— Скоро узнаешь…

Глава 22. Имена

Всю оставшуюся ночь и следующий день я стараюсь успокоить воспаленный рассудок. Пытаюсь забыть о том, что произошло, но сцены в душе и гостиной постоянно стоят перед глазами, как живые. Я будто проживаю их снова и снова, и снова и снова они вызывают во мне все то же смятение, растерянность и… возбуждение.

Мучаюсь, представляя как должна была отреагировать, что сказать, как повести себя, чтобы не выглядеть, как глупая безвольная дурочка. Но ничего уже не изменить. Как и того, что было между нами. И теперь я совершенно не знаю, что делать. Потому что не знаю, изменило ли это что-то в наших отношениях с Марком. Не знаю, что он теперь думает о свалившейся на него столь внезапно нежеланной невесте, и как решит поступить.

Терзаюсь мыслями об Артеме. Я помню, что он сделал и как поступил. Однако, его поведение вовсе не давало мне право делать что-то подобное. Ведь никто из нас все еще не ставил точку, а значит мы все еще пара. Понимаю, что это глупо и наивно с моей стороны, но не могу иначе. В моей душе он все еще мой жених, и теперь уже я, а не он, рушу наши отношения, и осознание своей вины тревожит меня.

День проходит как спутанное пятно — не могу ничем заняться, лишь слоняюсь из угла в угол, как загнанный зверь.

Наконец, слышу шум мотора, разрезающий тишину леса. Однако, даже издалека понимаю, что это вовсе не похоже на байк Марка. Настороженно смотрю в окно, и вижу молодого оборотня, вылезающего из авто, которого, кажется, уже видела в клубе.

— Привет, я Тони, — говорит тот, оказываясь в доме. — Аларик послал за тобой. Готова?

— Да, — только и отвечаю я, растеряно следуя за нежданным провожатым.

Мы садимся в машину и Тони нажимает на газ. Не знаю, все ли волки любят быструю езду, но все, кого я знаю, гоняют как сумасшедшие.

— А где Марк? — спрашиваю, когда, наконец, немного привыкаю к резким поворотам и шумному переключению передач.

— У него дела, — отвечает парень пространно. — Он приедет сразу на место.

— Ясно, — не знаю, отчего я чувствую необъяснимое разочарование оттого, что сижу в машине с незнакомцем, а не прижимаюсь к знакомой могучей спине.

Вообще-то я не грезила об этой встрече весь день. А даже немного опасалась ее. И все-таки, в душе сразу будто кошки заскребли. Может быть, мужчина просто не хочет меня видеть, потому что злится за вчерашнее?

— А почему Аларик? — спрашиваю я, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.

— М? — переспрашивает провожатый.

— Почему вы зовете его Аларик? Его же зовут Марк.

— Аларик — это не имя, — усмехается Тони. — Можно сказать — звание.

— Звание?

— Да, переводится как «волчий вождь» или «правитель волков», — с готовностью отзывается Тони, поясняя. — Это древнегерманское прозвище. Вообще-то теперь уже переводят немного по-другому, но изначально смысл был такой. Люди просто как обычно все перевернули по-своему…

Парнишка выглядит очень дружелюбно и явно настроен на разговор, так что я намереваюсь постараться узнать у него побольше, потому что Марк явно не торопится со мной откровенничать.

— А почему тогда вампиры зовут его Канаган?

— Канаган — значит волчонок, молодой волк. Это они так подчеркивают, что пока не принимают его как полноправного лидера.

— Но мне казалось, они уважают Марка, — удивляюсь я, вспоминая как почтенно говорил с ним Малькольм.

— У них нет выбора, Марк — вождь стаи и открыто они не могут с этим спорить. Поэтому и пытаются унизить его хоть как-то. Шакалы, что с них возьмешь, — улыбается Тони. — Хотя, мне кажется, что Марк нравится им все же больше, чем предыдущий.

— Правда? Почему?

Парнишка на секунду задумывается, словно размышляет о том, можно ли доверять такое левой девчонке, но все-таки продолжает.

— Ну, Борис был слишком упрямым, вспыльчивым и несговорчивым, твердолобым что ли. Марк другой.

— А как давно Марк стал главарем?

— Четыре года назад.

— И как это произошло?

Тони кидает на меня суетливый взгляд. Кажется, он понял мою стратегию по выуживанию информации.

— Давай, он сам тебе расскажет, хорошо? — спрашивает он осторожно, как будто боится обидеть.

— Ну, ладно, — разочарованно соглашаюсь я. Не хочу, чтобы у него потом в случае чего были проблемы. Хотя любопытство уже разыгралось на полную.

Буквально пара минут, и мы подкатываем на место. Я плохо знаю этот район. Тут много промышленных зданий, гаражей, непонятных помещений, куча заброшки — все серое и грязное. И среди такого антуража притаился маленький островок небольших жилых домов. В свете начинающихся сумерек все кажется еще более невзрачным и унылым. В общем и целом — неприятное место.

Мы выходим на петляющей темноватой улице. Однако тут,