Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ) - Юлия Марлин
— Мой брат разрешил?
— Совершенно верно, хи-хи-хи.
Потрясенная княжна отступила и горько усмехнулась: девочка, взращенная в стенах монастыря, где каждый день начинался с молитвы, столкнулась со злом и не сумела дать отпор. Чего же тогда ожидать от Лейда? От чужого холодного мира севера, где каждый если не враг, то точно не друг?
Чувствуя, как ноги подкашиваются, девушка побрела к повозке, но невольно задержалась у статуи князя Палиша. Все его памятники давно снесли, так почему, здесь ближе к северной границе, один еще сохранился, пусть и в ужасном состоянии?
— Дешевле оставить, — проскрипел за спиной старческий голос. — В городской казне вечно не хватает средств, а градоначальник — жадная скотина, удавится за лишний медяк. Вот и стоит несчастный уже много лет. Не живой. И не мертвый.
Заметив старуху, София кивнула и вернулась к созерцанию великого, но измаранного в грязи предка.
Да, он потерпел поражение в Поединке до Первой крови, но разве можно обвинять его в этом? Палиш отдал бы жизнь, если это требовалось для спасения Арги. Он не мог! Не мог поступить иначе. Ему пришлось принять условия Метрополии и подписать указ о признании Арги уделатом. Иначе их страна, истерзанная и обескровленная, просто исчезла бы с карты мира. Откажи Палиш северянам — война на северных границах тут же возобновилась, а соседние Дома, воспользовавшись благоприятной обстановкой спокойно растащили все западные южные и восточные губернии, присоединив к себе без права возврата.
У него не было выбора. Как нет его сейчас у Софии.
Князь, топтавший эти земли в прошлых столетиях, в каком-то смысле обрек свою праправнучку на верную смерть в столетии настоящем. Девушка прижалась лбом к ногам статуи и закрыла глаза. Ей бы проклинать его последними словами и ненавидеть всей душой, но нет, неожиданно для самой Софии — к далекому и безмолвному предку она испытала лишь сочувствие и непреодолимо бесконечную, как серое дождливое небо, печаль.
— Я не виню тебя, прадедушка. И прощаю за всё.
Тем временем спор за спиной завершился:
— Если дело только в деньгах, мы забираем ребенка, — подвел итог Святослав.
Развернулся и ускорил шаг, чувствуя, как его спину обжигал яростный взгляд ничтожного градоначальника.
— Господин, так нельзя! Вы подрываете мой авторитет!
— Он был подорван задолго до этого дня. Разговор окончен.
На сборы ушло десять минут. Воины собрали припасы, выкатили повозку, проверили снаряжение. Лиза, пораженная случившимся, восхищенно оглядела молодого князя, когда тот прошел мимо нее и поклонилась:
— Я потрясена, господин.
— Не обольщайтесь, — хищно улыбнулся Святослав, хватая поводья, — мы вытащили ребенка из петли с одной единственной целью.
Служанка с недоумением прищурилась, и получила хлесткий ответ:
— Чтобы закусить им на завтрак.
* * *
— Признайтесь, госпожа, вы удивлены, как и я, — щебетала Лиза без умолку.
— С чего ты взяла?
София перевела взгляд на ребенка, уснувшего у окна. Забрав мальчика из города, лейдцы предложили ему на выбор ехать с одним из них в седле или вместе с девушками в повозке. Малец выбрал второе, забрался в тепло и провалился в крепкий сон.
— Это так не похоже на все то, что мы о них слышали, — служанка закатила глазки. — Они другие, не находите?
— Какие?
— Смелые и храбрые. А какие красавцы! Все, как на подбор высокие, стройные, сильные. Если бы не Игнат, я бы с ними… — она призадумалась, — не со всеми, конечно. Понятно, господин Посланник на меня даже не взглянет, хотя он самый симпатичный из всех, но и остальные милы. Этот, темноволосый… Рогнед. Хорош! А близнецы. Я бы им отдалась.
— Сразу обоим?
— А почему нет? Так пикантно.
Княжна хмыкнула, но промолчала.
— Ой, простите. Забыла, что вы еще никогда не любили. Ничего, — Лиза махнула рукой, — всё еще впереди.
София склонила голову, подавляя всхлип: в висках заломило. Сердце ныло от отчаяния. Какая любовь? Она — гарантия мира, такие долго не живут.
… Весь день повозка катилась на север.
Небо плевалось противным дождем или начинало сыпать снежной крупой. Воющий ветер пробирал до костей и за два часа иссушил все дороги и проселочные тропы. Колеса больше не вязли в весенней жиже, копыта не разъезжались в грязи, а брызги не летели по сторонам.
В сумерках тропа вбежала под навесы тенистых деревьев, а потом вывела к небольшой, но шумной реке. Сверившись с картой, Святослав назвал ее «Лисья Нора» и приказал разбить лагерь в ложбине корней. Так, чтобы тылы прикрывали валунов цвета расплавленной стали, а фланги берегли заросли колючего кустарника.
К ночи весь отряд сгрудился у большого костра. София сидела между Словеном и Тисом и на какое-то время ее собственная боль отошла на второй план, а сердце загорелось желанием помочь обездоленному ребенку. Милонег оказался сиротой. Всю свою жизнь он прожил у приютившего его двоюродного дядьки. Летом мальчик обрабатывал и возделывал поля, а зимой заботился о поголовье домашнего скота. Год назад старик неудачно упал с лошади и сломал ногу. Рана загноилась, но на дорогие травы, а тем более помощь целителей, лишних денег не нашлось. Некоторое время дядька еще жил, а потом умер. После этого Милонега сослали в приют.
По его словам, он выдержал там два месяца, а потом сбежал. Чтобы выжить пришлось податься в воры, да только вором он оказался неважным и неумелым. Из тридцати краж — успехом увенчалось только пять, на тридцать первую его арестовали служивые градоначальника.
— Забудь о плохом, парень, — Добрыня хлопнул его по плечу. — Ты в надежных руках.
После ужина девушки и мальчик вернулись в повозку, а Святослав и его люди остались у костра. Спать в эту ночь Посланник и его верные воины не собирались.
Ближе к утру стало понятно — почему.
* * *
Они пришли с подветренной стороны; кони не сразу почуяли опасность, а караульные подняли шум с секундным запозданием. Пронзительный свист и страшный лязг металла выдернул Софию из чуткой полудремы. Девушка прильнула к окну, с ужасом замечая, как снежную поляну окружает ватага вооруженных силуэтов.
Слева раздался крик Посланника:
— Вы! Обходите их с тыла! Вы! Охраняйте повозку княжны!
Справа летели приказы старого Добрыни:
— Рогнед на правый фланг, Юрий — на левый!
Совсем рядом бесстрашно обменивались фразами близнецы.
Вокруг метались скачущие тени, пела обнаженная сталь. Даже по самым скромным подсчетам напавших было втрое больше, чем северян. Предрассветную поляну накрыло хрипами, оглушительным звоном, конским ржанием. Но не это добило Софию, а визг перепуганной служанки под боком.
— Нас убьют! Я не хочу умирать! Я замуж хочу!
Отпрянув от окна, девушка крикнула:
— Молчи! Ты привлечешь их внимание!
Не успела она
