Кофе готов, миледи - Александра Логинова
Однако в книге было описано, что далеко не каждый разлюбивший жизнь может покинуть свое тело. Важным условием было наличие у человека магии и проводника магической энергии рядом, например, любого природного водоема. В общем, крайне редко, но такое случалось, а мне, значит, повезло. Хотя Мира говорила про опушку леса и я понятия не имею, были ли там водоемы.
Время пролетело незаметно и около четырех часов вечера в комнату постучалась служанка с очередным подносом. Наскоро пообедав, я отдалась в руке моей камеристки.
– Готово, госпожа, – выдохнула Мира.
В лучших традициях земных стилистов меня посадили спиной к зеркалу, чтобы конечный результат был виден полностью. Я пробовала протестовать – терпеть не могу, когда не вижу, что там со мной делают – но служанка оказалась неумолима.
Из зеркала на меня взглянула принцесса. Воздушные, летящие локоны струились по спине, собранные в сложную, но очень элегантную прическу, украшенную алмазными шпильками. Умело подкрашенное лицо придавало мне вид влюбленности и очарования, будто каждый день шестнадцатилетней прелестницы был полон беззаботного счастья. Роскошное бальное платье поистине королевского красного цвета с каймой из невесомой золотой пыли по каждому слою могло бы растопить любое женское сердце. Растопило бы и мое, если бы под ним на меня не было надето орудие пыток, сдавливающее мои ребра до каши из внутренних органов.
Ну вы поняли, да? Корсет, мать его. Как я дышала, не знаю, но потерять сознание от недостатка воздуха мне вполне серьезно грозило. Зато теперь я понимаю, что обмороки у кисейных барышень были не от излишней психической неустойчивости, а от элементарной нехватки кислорода.
– Госпожа, прибыл господин Роберт.
Уф, поехали.
Королевский дворец поражал размахом. В поместье Амори́ два этажа, здесь же все четыре. Экипажи подъезжали к воротам целым потоком, согласно старшинству и знатности семей, привезенных в это сказочное «себя показать, других посмотреть».
Я вышла из кареты, оперевшись на руку женишка, довольно разглядывающего мою графскую светлость. Еще бы, молодая красивая невеста знатного рода, добавляла ему статуса и веса в собственных глазах, а приветствовавшие нас придворные с уважением косились на его серебряный аксельбант. А женишок-то наш военный, хотя, насколько мне успел шепнуть дворецкий, мелкая сошка среди других чинов в местном Министерстве обороны.
– Гретта, если вы так и будете хмуриться в мою сторону, то ваш отец будет недоволен, – бросил мне жених, попутно осматривая картинную галерею, по которой мы шли в бальный зал.
– Недовольство папеньки я как-нибудь переживу, – коротко ответила я, тоже веря головой. Ведь посмотреть было на что. Все коридор занимали бесчисленные портреты королевской семьи, вероятно, от самого первого их предка. Картины высотой не меньше двух метров, изображали статных красивых людей, так или иначе когда-то правящих Тионом, и их супругов.
– Ваш характер, как обычно, оставляет желать лучшего, – стиснув зубы, процедил жених.
Лучезарно улыбнувшись какому-то красивому брюнету, стоящему рядом с пожилой дамой в серебристом платье, я поспешила отступить на шаг в сторону от лысого чёрта. Мне же еще танцевать с ним, бр-р-р-р.
– Я ненадолго вас оставлю, госпожа Гретта, мне необходимо переговорить с важными людьми, – коротко и явно через силу поклонился Роберт и устремился обратно к картинной галерее. Ну и иди, и слава богу, попутного ветра тебе в аксельбант. А я пока осмотрюсь.
Между степенно беседующими придворными лавировали официанты, разнося бокалы с шампанским и легкими закусками. Я не удержалась и перехватила чудесное пирожное в виде клубники, а в дополнение к нему мне поднесли бокал с розовым игристым вином.
В отличие от знакомой мне модели представления юных девиц ко двору, здесь это мероприятие проходило в шестнадцать лет, за год до совершеннолетия леди. Соответственно, с этих самых пор девушка могла посещать балы с женихом или старшими родственниками, дабы блеснуть своей красотой и присмотреть себе выгодную партию. Именно в этот год активно заключались помолвки среди юных леди, которых торопились разобрать, как горячие пирожки.
– Леди, кажется, мы с вами не знакомы. Позвольте представиться, граф Виктор Коул, статский советник Его Величества, – я обернулась к тому брюнету, которому так ярко улыбалась на входе. Да, неплохие у короля советники, красавцы. Только молодые на удивление, не старше двадцати восьми лет.
– Графиня Маргарет Амори́, – изящный реверанс. Настойка продолжала действовать отменно.
– Позвольте звать вас леди Маргарет, ваша светлость? Или вам комфортнее будет «леди графиня»? – серьезно спросил мужчина.
– Нет, нет, зовите меня по имени, – я махнула рукой, делая новый глоток вина.
– Тогда и вы меня, прошу, по имени, – улыбнулся он. Ух, вот это улыбка! Бьет в голову не хуже пузырьков из вина.
– Всенепременно, Виктор, – сказала я, чем заслужила еще одну сногсшибательную улыбку.
– Леди Маргарет, позвольте пригласить вас на митьен? Для меня будет честью танцевать его с вами, – граф поклонился так непринужденно и красиво, что я даже залюбовалась его высокой и подтянутой фигурой. В принципе, почему нет?
– Позволяю, ближайший митьен ваш, – я вернула бокал официанту и подала руку для поцелуя. Приятно, черт возьми. К тому же, от ближайшей колонны к нам торопливо шагал Роберт и жевалки на его лице ходили ходуном.
– Ваше высокородие, – яда у лысого хватило бы переплюнуть трех кобр, – какая неожиданность видеть вас рядом с моей невестой, – упор на предпоследнем слове заставил меня присмотреться к нему повнимательнее. Ревность? С чего бы это?
– Виконт, леди Маргарет является жемчужиной этого бала, – еще одна ослепительная улыбка в мою сторону. – Было бы странно не обратить на такую очаровательную леди внимание.
Ух, похоже, кто-то плевать хотел на злость де Кресс. Конечно, это же не безропотными слугами командовать, это целому графу отпор дать. Только не по зубам он тебе, Роберто.
Так и оказалось. Скрип зубов лысого женишка стал сладкой музыкой для моих ушей, а Виктор только усмехнулся и сказал: «До скорой встречи, леди», отбыв в противоположный конец зала.
Я быстренько достала карне, который мне настойчиво всучила Мира перед балом, и записала туда графа напротив названия танца.
– Моя дорогая, – прошипело над ухом, – вы
