Призыв ведьмы. Часть 3 - Эйлин Торен
Сейчас зал был с одной стороны залит светом восходящего светила и это было невероятно красиво. Потолок был привычного уже для Милы черного цвета, но тут стало понятно, что дерево было не окрашенным, как она думала раньше, а чёрным от природы. Стены были где-то расписаны чем-то похожим на сказочные сюжеты, а где-то видели гобелены, наверное она назвала бы это гербами.
— Что это? — спросила она.
Пока Милена восторженно всё рассматривала, Роар вытащил из под стола одну из лавок и лежал на ней с закрытыми глазами. Когда она задала вопрос, митар приоткрыл глаз, чтобы посмотреть в сторону белой ведьмы.
— Это регалии дома Горанов, — отозвался он.
— Как герб? — нахмурилась она.
— Герб? — Роар тоже нахмурился.
Может у них нет такого слова — герб.
— Эмм, у нас герб, — Мила попробовала объяснить, — это знак такой, который был свой у каждого рода, в смысле знатного дома, а ещё гебр может быть у города и государства, точнее страны.
— А, — улыбнулся он, вставая и подходя к ней. — Гракт.
— У вас это называется гракт? — уточнила девушка, а митар кивнул.
— Да, вон там, видишь, — Роар показал рукой под потолок, где над основным столом, где были стулья была каменная плита, на которой было изображено какое-то животное.
Это было что-то похожее на то ли буйвола, то ли лося — витвистые рога, небольшая грива, длинный хвост, массивные ноги, внушительное тело. Внутри рисунка было разделение пополам — сверху в одну сторону смотрел один зверь, с оскаленной пастью, а в другую — другой с гривой и хвостом.
— Это сунга, — пояснил митар и похлопал себя по голенищу сапога. — Это символ Изарии. Это животное большое как Изария, не боится холода, гор и лесов. На них с опаской нападают даже хараги. В голодный тир сунга изарийца кормит и одевает.
— А внутри — харага и алаган? — догадалась Милена.
— Да. Изарийцы суровые и сильные, как хараги, быстрые и непримиримые, как огненные алаганы. Про нас говорят, что даже глаза у нас цвета гривы изарийских алаганов.
Девушка улыбнулась.
— А эти фигурки? — по периметру всего зала был орнамент из высеченных из камня воинов.
— Это Гораны. Точнее фераны Изарии.
Милена уставилась на него широко раскрытыми глазами.
Фигурок было много, не меньше пары сотен. Так много феранов?
— Их там много?
— Их здесь триста два, — ответил Роар и присел на стол.
— Триста два ферана и все они Гораны? — ошарашенно уточнила девушка, а митар кивнул. — И сколько лет, то есть тиров, твоему роду?
— Вообще титул ферана есть в Изарии с момента, как было определено положение ферната, — проговорил он. — Это чуть больше двух тысяч тиров назад. А роду Горанов четыре тысячи двести семьдесят сколько-то там тиров.
— Сколько? — пискнула Мила.
Он откровенно веселился её реакции.
— Гораны один из старейших домов в Сцирце, — пояснил Роар.
— Где? — нахмурилась ведьма, впервые услышав это название.
— Наш мир так называется, Милена, — усмехнулся он и покачал головой.
— Почему никто не говорит об этом? — она обиженно нахмурила лоб.
— Не знаю, — Роар пожал плечами.
Милена снова подняла взгляд к фигуркам.
— И тут все фераны?
— Да. Это, — митар указал на последнюю в ряду на одной из стен фигурку, — мой отец, а рядом с ним Эарган Горан — отец Рэтара. А потом тут будет Рэтар, и может я буду.
— И все они с оружием, — заметила Милена скорее для себя. — А стой, вот тут книга, да?
Одна из фигурок действительно была изображена с книгой.
— Это ферина Ргина Горан, — ответил митар. — Она была просветительницей.
— Женщина-феран? — удивилась она.
— Да, — кивнул мужчина. — Ферина, их тут шестнадцать.
— Шестнадцать из трех сотен? — вздохнула Мила. — И у всех в руках книги, цветы, свитки?
— Почему? — Роар осмотрелся. — Вот смотри, это Ярира Горан. У неё в руках кинжал. А вон там, видишь? Эта Джера Горан и у неё в руках двуручный топор. Я с таким с трудом управлюсь.
Милена рассмеялась.
— Скажешь тоже, — фыркнула она. — То есть воительницы были?
— Были, — улыбнулся мужчина.
— Я думала, что удел женщины вышивание и продолжение рода, — отозвалась девушка, изучая фигурки. — Как так вышло, что она так давно была воителем? Или нравы изменились?
— А когда нет мужчин? — развёл руками митар. — Нравы не при чём. Вот у Джеры не было ни мужа, ни детей, у неё не было ни одного брата, только три младшие сестры и следующие фераны — это их дети и их потомки. А Ярира, например, оказалась совсем одна. У неё был отец, были братья, даже супруг был, но все они погибли. А Зарну в то время осадили враги. Её мать сглупила, надеялась на помощь, но вышло, что помощники оказались предателями и несколько луней крепость была в руках врага, а под стенами было чужое войско.
Роар пожал плечами и снова сел на стол.
— Ярира призвала к исполнению долга Анат, — продолжил рассказ митар. — Это богиня плодородия и заступница женщин. По этому долгу мужчины должны были принять женщин или уйти. Они приняли женщин, но решили, что те им ничего не сделают, если они отвергнут этот долг. А женщины устроили пиршество и на нём убили всех мужчин-захватчиков, кто по сути попрал право женщины, закреплённое богиней. Получилось, что на пиру погибли все командиры. Ворота были закрыты и войско, которое снова осаждало крепость, осталось без управления. На стенах на пиках были головы их командиров. И в итоге прошёл слух, что основное изарийское войско возвращается назад.
— И они разбежались? — озвучила ведьма очевидный финал.
— Да, — кивнул Роар. — Вернувшиеся мужчины были не рады тому, что женщины были под осадой и тем более воспользовались правом Анат. А когда родились дети, так вообще почти все женщины были выставлены из своих домов и нашли приют у Яриры, в доме.
И митар сделал жест рукой, давая понять, что под словом “дом” подразумевался замок, в котором они сейчас находятся.
— А при возложении рук на обряде наречения, которое тогда совершалось не эйолом, как сейчас, а верховным жрецом, оказалось, что у детей нет отцов, — продолжил он. — То есть нет мужчин, которые дадут им имя своего рода. И
