Его темная целительница - Кира Крааш
– Это исключено, – уверенно проговорил Валентайн. – Тебе придется жить в казарме постоянно, дозор несут каждую ночь.
– Какое-то время, – согласилась я. – Но ненадолго. Основы лекарства не такой обширный предмет.
– Курсы молодого лекаря – хорошо. Но на этом все.
Валентайн развернулся, обозначив, что разговор окончен. И я решилась на запрещенный, но действенный прием:
– Сколько вы уже похоронили, Валентайн? Сколько еще похороните, пока темные и светлые не договорятся о нормальном сотрудничестве? Ты готов терять близких? А ректор?
Парень повернулся всем корпусом. Глаза нехорошо светились, желваки ходили от злости.
– Ты можешь погибнуть, глупая девчонка, и я могу не успеть спасти тебя.
– Что со мной может произойти за такой толстой каменной кладкой? Если бы было что-то, способное пробить стену, оно бы уже постучалось в ваши ворота.
Парень смотрел на меня неотрывно. Зло, напряженно, упрямо. Но я была права, и если он не полный идиот, то тоже это понимал.
Валентайн, к счастью, был демонологом. А среди них идиоты долго не живут. По крайней мере, так мне Анна рассказывала.
– Ну хор-р-р-р-рошо, – процедил он сквозь зубы. – Но если ты высунешь свой хорошенький носик за ворота, я лично тебя верну в вашу целительскую академию.
– Договорились, – легко согласилась я. – Я же целитель, а не самоубийца.
– Что-то последнее время я в этом начинаю сомневаться, – пробурчал Валентайн.
27
И дни побежали.
Я символически присутствовала на парах, где меня или старались не замечать, или пытались вывести на этический конфликт. Жевала невкусную еду в столовой. Дежурила в лазарете. Читала темных философов под аккомпанемент суетолога. И бдела ночами у стены.
Начальник стражи, тот самый мужчина с жутким шрамом и очаровательным прозвищем «Красавчик», долго рассматривал меня, когда я явилась с просьбой куда-нибудь меня пристроить. Затем долго и выразительно смотрел на Валентайна. Молча, что характерно. Потом тяжело вздохнул.
– Передай ректору, что, если ее сожрут, со светлыми будет объясняться сам.
– Я не собираюсь высовываться за территорию! – возмутилась я.
– Тебе для этого, малышка, даже из общежития можно не выходить, – осадил меня мужчина.
– Вы издеваетесь?
– Ну что ты, как можно… – пробурчал вояка и повел показывать мою новую жилплощадь.
Закуток, что я попросила, был пристройкой к казармам. Наверное, раньше там была какая-то сторожка или комната отдыха дежурных солдат, но от прежнего интерьера осталось только два деревянных настила, старательно косящих под койки.
Приводила я это место в порядок три ночи подряд, припахав к этому делу вообще всех, кто подворачивался под мою страждущую чистоты руку. Каморку отмыли, очистили, кое-что подкрасили, несколько досок поменяли, притащили мне письменный стол, сколотили несколько полок. Из лазарета принесли кое-какие инструменты, ведьмы нехотя поделились снадобьями.
Пару раз даже приносили раненных с дозора. И, моя особая гордость, еще пару раз бедолагам успевали оказывать экстренную помощь на месте, так что миленькая зубастая девчонка осталась с обеими ногами, а один из стражей сохранил руку.
В общем, жизнь, можно сказать, наладилась, если бы не одна действительно раздражающая мелочь – Валентайн Сатор сторожил меня. Очень усиленно и очень настойчиво. Он буквально подпирал двери каморки, даже когда я рассказывала азы первой лекарской помощи.
– Тебе что, заняться больше нечем? – мрачно спросила я, когда очередной просветленный темный маг ушел в общежитие.
– Ну так… – Валентайн зевнул. – У Аларика свиданка, попросил погулять. Вот, гуляю.
– А вчера? – приподняла я бровь.
– И вчера, – невозмутимо ответил парень.
– А позавчера?
– И позавчера.
– А…
– Каждый день, Николетта, – перебил меня темный. – Каждый день.
– Ну и зачем? – вздохнула я, присаживаясь на один из настилов, отчаянно борясь с заразительной зевотой.
– На всякий случай, – пожал плечами темный маг.
– Ой, да какой тут может быть случай, – поморщилась я.
– Всякий, – усмехнулся Валентайн. – Ты всегда думаешь о людях лучше, чем нужно?
– Стараюсь, – честно ответила я, устало опуская голову на маленький валик, набитый колючей травой, заменяющий мне подушку.
– Вот и не теряй это, – вздохнул Валентайн где-то на грани сна и яви, опять укрывая меня своим пиджаком.
На мысли, что нужно-таки раздобыть плед, меня вырубило окончательно.
28
Проснулась я потому что настил основательно так тряхнуло. Вскочила на ноги и несколько секунд не понимала, где нахожусь и что происходит. Снаружи раздавались крики, и вряд ли их можно было отнести к ленивой перекличке дозорных.
Так орут от боли.
Я выскочила из своей каморки и замерла, не сделав и пары шагов. Застыла в парализующем ужасе посреди стремительно пустеющего двора, не понимая, что должна делать. Ворота были приоткрыты, наружу выбегали люди, на ходу выбрасывая какие-то заклинания. Крики, вопли, чавкающие звуки, жуткий хруст и грохот, шум боя.
Неужели Туманная чаща прорвала оборону замка?
Снова земля под ногами вздрогнула, и это вывело меня из оцепенения. Если сюда ворвутся туманные монстры, то вряд ли я выживу. Если уж помирать, то хотя бы в гуще веселых исторических событий, решила я и, подхватив юбки, тоже побежала за ворота.
А там творилось чудовищное.
Огромные лианы обмотали каменный мост и пытались его сдернуть в пропасть. Зубастые цветки на ходу откусывали зазевавшимся темным магам и сопровождающей их нечисти стратегически важные конечности. Вопли боли превращались в крики разъяренной злости. По жуткой флоре со дна поднимались не менее жуткие чудища. Я даже растерялась, куда кидаться на помощь –
