Нидейла Нэльте - Раб. Часть 1 и 2
Попросив Антера сидеть у себя и не высовываться, я встретила её с самой счастливой улыбкой, которую только могла изобразить. Подружка, как-никак, чтоб ей в аду гореть тысячелетиями…
Молоденькая восемнадцатилетняя дрянь… До шестнадцати за девочками плотно следят, при всех вольностях, царящих здесь, всё же не позволяют слишком уж рано заводить рабов-мужчин.
Увы, я не могла её послать: они с папашкой находились у меня в разработке, так как должны были вывести к Трём Главам. Надеюсь.
— Ну как он тебе, дорогая? — с порога защебетало это нечто, которое ни женщиной, ни девушкой я бы не назвала. Смазливая, ухоженная, в бриллиантах и дорогущем платье гнилая дрянь. Боже, какая отвратительная… — Я сама выбирала тебе раба, понравился?
Хм… как на это отреагировать, интересно? Специально мне "отвратительного любовника" подсунула? Не верю, что не осматривала.
— Ты же знаешь, это мой первый раб, спасибо тебе, это так мило! — говорю.
— А пульт уже попробовала, все кнопки? — глаза горят, боги, как бы сдержаться и не вмазать ей в рожу… Садюга поганая!
— Конечно, он так прикольно орёт! — улыбаюсь. — Только потом лечить нужно, а то валяется бревном…
— Да зачем лечить, само пройдёт, так интереснее. Правда, — заносчиво скривилась, — я не подумала, он же у тебя один, пока заживать будет, скучно, а так от болевого шока раньше времени подохнет. Слушай, а там правда на твоём пульте есть кнопочка "возбуждение"? Вроде я слышала, обновлённый образец?
А чёрт его знает… Мне вспомнился рассказ про "таблетки", значит, наверное, никакой такой кнопочки нет? Или Амира добавила себе такую функцию под конец, с неё станется?
— Дай посмотреть! — прямо руку тянет, чуть не слюни изо рта бегут.
— Знаешь, — лихорадочно соображаю, как быть, — прости, но это мой первый раб, и мне хочется сначала самой наиграться. А то вчера встретили предыдущую хозяйку, так она сразу же к нему в штаны полезла, я лучше потом тебе дам, когда надоест… или ещё себе другого куплю… Только ж их прокормить нужно, — добавляю, чтобы не вздумала дарить мне дубль два. — Много денег забирают, а я же не так богата, как ты…
— Хочешь, поменяемся? — аж руки дрожат, да что же вам всем так мой Антер нужен?! Чёрта с два я его кому отдам!
— Не хочу! — улыбаюсь.
— Первая игрушка самая любимая? — прячет недовольство за фальшивым пониманием. Милый, как же тебе повезло, что она тебя для меня выбирала. И как не повезло всем остальным, кто попал к ней…
— Слушай, — снова начинает, — а как он на колени становится? Сам? Или заставляешь?
— Сам, конечно, — пожимаю плечами.
— Я читала его историю…
Коза мелкая, лучше бы что полезное почитала, какое удовольствие можно получить, читая истории рабов? Да ещё и чужих. Что ж он тебе так дался, не было заботы! Не отдам!
— Он же раньше вольным был! Представляешь?! Это же такой кайф… Его долго приучали на колени становиться, некоторые, знаешь, сами готовы, но это же не то, а вот когда он не хочет, когда ему противно, неприятно… Когда ещё помнит вкус свободы…
Щёки раскраснелись, глаза горят… Боже, и это — девушка? Мать, любимая, целительница? Исконно женские призвания… Интересно, а если бы тебя в рабство, дорогая? Долго бы ты вкус свободы помнила?
Её взгляд упал на своего собственного раба, тихо стоящего у двери.
— Эй, а ты что в непотребной позе? — гневно. — А ну на колени, забыл, как в моём присутствии стоять нужно?
— Хозяйка не приказывала… — говорит, пытаясь исполнить, но кольцо от поводка, надетое на крючок, не позволяет.
— На колени!
— Олинка, его кольцо не пускает, — говорю.
— Его проблемы, что мне, вставать, что ли? — злится.
— Давай я поправлю, мне не сложно, — поднимаюсь, стараюсь не спешить, снимаю кольцо с крючка, еле удерживаюсь, чтобы не погладить волосы. Ещё один несчастный. Сам боится даже руку протянуть, чтобы это кольцо убрать…
Успокойся. Ты не спасёшь всех. Пока. Зато если успешно выполнишь задание… может, хоть что-то изменится.
Парень опускается на пол, но Олинка уже забыла, что ей лениво было вставать, подхватилась, в руках хлыст — длинный, с зазубринами.
— Из-за тебя госпожа Ямалита вынуждена была подниматься! — кричит, ударяя, парень вскрикивает, принимается извиняться. Чем бы отвлечь?
— Да ладно, — говорю, — тебе ещё домой с ним идти, не перестарайся.
— Доползёт, — цедит сквозь зубы, снимая пульт с пояса. — Хочешь побаловаться?
Парень бледнеет, вцепляется пальцами в ковёр.
— Выдерешь нитки — убью, — говорит "подруженька", нажимая на кнопку острой боли, парень падает, изгибается, кричит…
— Дай посмотреть! — выдираю чуть не силком грёбаный пульт, начинаю рассматривать кнопочки, судорожно соображая, что сделать. Не могу, не могу! Говорили же мне, что эмоционально я не готова работать под прикрытием, моё место — в кабинете с бумагами!
— Да, у меня такой же, — сообщаю разочарованно, — ничего интересного.
Откладываю на стол, она хищно следит за мной, но пока не отбирает. Тянет руку к поясу. Что, непривычно без пульта?
— Покажи свой, — переключается.
— Да такой же, — сообщаю, — в сейфе, лениво доставать. Ничего особенного.
— А раба? Покажешь?
— Наказан, — говорю, — приказала лежать и не шевелиться.
— А за что?
— Так, обозвал меня.
— Обозвал?! — глаза огромные, чёрт, зря я… — За это шкуру содрать нужно! Можно я накажу?
— Ну может не меня, не знаю, — выкручиваюсь. — Услышала как он ругается, не знал, что я слушаю, но я предпочла решить, что на меня.
— Понимаю, — гадко так, — хороший повод наказать… Слушай, а он правда отвратительный любовник?
Мне вдруг стало обидно за Антера. Да какого чёрта!
— Глупости! — говорю. — Это просто хозяйка у него фригидная была, такого мужчину не оценила! Лучший из всех, что у меня были!
Куда меня несёт… Глаза снова горят, чёрт, хотела как лучше…
— Ну ты же у нас на реабилитации, после группового изнасилования?
Тактичная ты моя, а если бы это была правда?
Опускаю глаза:
— Покорный раб хорошо помогает справиться, — говорю смущённо. — И как это я сама не подумала, чтобы прикупить?
— Ну, на их фоне любой хорошим покажется, — глумливо.
— Знаешь, у меня и до этого мужчины были, так что есть, с чем сравнить…
Вот зачем, идиотка! Снова глаза разгорелись:
— Дашь попробовать?
— Не дам! — говорю.
— Почему? — искренне изумляется. — Хочешь, я своего тебе дам? Он тоже много чего умеет и ласковый, если вдруг резкое движение — у меня всегда пульт под рукой…
