Юлия Исаева - Брачные узы (СИ)
До тех пор, пока Даниэль считается пропавшим, но не объявлен погибшим, Эльви остается под опекой четы вэн'Драф, впрочем, и после, в согласии с указаниями пропавшего брата, девочка и всё её состояние перейдут под ответственность указанных илле. Я в этом решении не усматриваю никакого противоречия, но не могу не сочувствовать, не волноваться, не пытаться помочь.
Из того, что мне известно со слов Луиса, следует, что корабль Даниэля пропал в открытых водах вскоре после отплытии из Палиунуса[28] где-то шестнадцатого или семнадцатого декабря. С маяка послали срочное сообщение, о котором в столице узнали относительно недавно. Я хотела уехать из города, навестить Эльви, оказать ей поддержку, но родители и Луис настойчиво против. Мне их решимость вполне понятна, Эльви не одна, с ней близкие друзья её брата, и всё же…
Лайну и Руфуса заботит моя помолвка и то, что подумают в свете касательно моих отношений с Даниэлем, если я позволю себе проявить участие к его судьбе и жизни его сестры. На мой взгляд, подобные мысли абсурдны, но пойти против родителей и будущего мужа? Кажется, ты была права, и вместо свободы я рискую оказаться под ещё более бдительным надзором. Не хочу сказать ничего плохого о Луисе, он, кажется, искренне сочувствует Эльви и не пускает меня к ней исключительно из-за нежелания перечить моему отцу, но из-за сердечных волнений я сама не своя, жалею о каждом из принятых решений, потом забываюсь и снова полна сил. И так по кругу.
Жду новостей и совета. Возможно, твой супруг решится что-то предпринять, Руфус всегда прислушивается к его мнению.
С любовью твоя сестра Софи.
Малая гостиная в доме Руфуса рэи'Бри ещё недавно полная людей, его светлость устраивал деловое чаепитие, почти пустовала, ведь в ней остались только женщины: Лайна, Магда и Софи, погруженная в собственные невеселые мысли. Светлые волосы юной илле были тщательно собраны на затылке в тугой хвост, в щеках ни кровинки — мраморно белая кожа. Девушка не была больна в обычном смысле этого слова, но никак не могла побороть глухую тоску, возникшую одновременно с известием о пропаже корабля с его благородием Даниэлем сэу'Верли. Ни хлопоты, связанные со скорой помолвкой, ни внимание со стороны будущего жениха, ни примирение с отцом — ничто не могло хоть как-то исправить её настроение.
— Такая мрачность не идет к твоему прекрасному личику, — заметила Лайна, делая большой глоток пахучей жидкости, названной, почему-то, средством от мигрени.
— Откуда взялась столь неприкрытая скорбь? — ядовито поинтересовалась Магда, не поднимая глаз на нелюбимую племянницу, — Одно то, что нашелся кто-то, готовый взять тебя в жены, должно вызывать восторг, никак не уныние.
— Довольно странное утверждение, — заметила Софи, — До сих пор вас никак нельзя было уличить в жесткосердечности, только в глупости, но и то лишь тогда, когда вы пытались сказать что-то умное.
— Неслыханно! — воскликнула Магда, бросив гневный взгляд в сторону Лайны рэи'Бри, будто одна лишь мать может быть ответственна за допущенную её ребенком грубость. Её светлость огорченно покачала головой: в этот день ей крайне нездоровилось, мирская суета и чужие разговоры казались недостаточной причиной даже для попытки отвлечься от собственного недомогания.
— Если тебя заботит судьба этого, — Магда сморщила нос, пытаясь припомнить имя, — Этого илле, пропавшего в море вместе со своим кораблем, то случившееся — вполне заслуженный исход, коль скоро он государственный преступник.
— Его вина не доказана и едва ли вообще существует. Даниэль — дипломат, слуга империи, а не бандит.
— Много ты понимаешь, — проворчала Магда, — Сопливая девчонка, очарованная умелым лицемером.
— А вы, тетя, хоть раз общались с его благородием? Ваши сведения — все без исключения — болтовня светских бездельниц и не более. К тому же, прежде вы были куда больше расположены в его пользу, нежели против него.
— София! — Лайна вздрогнула и оторвалась, наконец, от созерцания ковра.
— Не надо, мама, я понимаю, что не имею права ни на тон, которым говорю, ни на слова, сказанные мной в адрес тети, но терпеть подобные заявления относительно брата моей близкой подруги я также не намерена.
— Это возмутительно! — лицо Магды раскраснелось, даже старческая грудь, лишь слегка прикрытая кружевами, покрылась пунцовыми пятнами.
— Не волнуйтесь, тетя, я больше ни минуты не останусь в вашем обществе, — заявила София, царственно вздернув подбородок. Её уход из гостиной сопровождался гробовым молчанием обеих старших женщин.
Выходя на улицу, София не потрудилась сменить обувь: вышла, в чем была — в легких домашних туфлях. Она и меховой плащ накинула ненамеренно, а всего лишь по привычке.
Оказавшись на свежем воздухе, девушка не почувствовала холода, но не потому, что зима была не достаточно холодной, всему виной были горечь и злость, вызванные переживаниями последних дней и словами, сказанными за последние несколько минут.
Оживленный проспект, на который выходили двери столичного дома его светлости Руфуса, давно и безвозвратно засыпало снегом. Люди передвигались пешком, ведь ни одна коляска не была приспособлена к столь внезапному разгулу стихии. Юная реи'Бри свернула в одну из многочисленных боковых улочек и остановилась, прислонившись спиной к стене. Тишина и снова начавшийся снег помогли девушке восстановить хрупкое душевное равновесие, но в её голове всё также не было не одной светлой мысли, только страшные предположения и ядовитые реплики в адрес несносной тетушки.
— Её светлость сказала, что ты вела себя очень грубо, — Луис, казалось, занял собой всё свободное пространство рядом с будущей невестой: серый зимний плащ, щедро отделанный мехом, делал фигуру молодого мужчины прямо-таки исполинской, — Что случилось?
— Если Магда ждет извинений, а ты ищешь способ повлиять на меня — даже не надейся.
— Меня куда больше волнует твое душевное состояние, — мягко признался Луис.
— Я в полном порядке, — невозмутимо отозвалась Софи, глядя мимо неподвижно стоящего перед ней мужчины.
— И сейчас, надо понимать, я наблюдаю истинную бодрость духа, — скептически поджав губы, предположил Луис.
— Не стоит так активно потакать всему, что хочет моя мать или прочие родственники. Ты делал предложение мне, а не им, и обязан оберегать меня и заботиться о моих интересах, а не о том, что волнует Лайну или её сестру, — на этот раз взгляд девушки был направлен строго в глаза будущего жениха, ничуть, впрочем, не растерянного в этой связи.
