Мария Сакрытина - Клятва

   «Птичка» что-то недоумённо прощебетала.

   - Ну солнышко моё, – вздохнул король. – Моё сердце обливается кровью, зная, что ты тут одна, без меня...

   - И ты прислал мне своего верного рыцаря? - непонятно отчего воодушевилась девочка, глянув на Алэра уже с восхищением.

   - Да, моя малышка, - облегчённо выдохнул Валентин. – Я надеюсь, вы с ним подружитесь, солнышко моё.

   Девочка радостно захлопала в ладоши и присела перед Алэром в подобии реверанса.

   - Для меня честь принимать вас, рыцарь! – точно выученное стихотворение, продекламировала она.

   Алэр остолбенело перевёл взгляд на короля. Тот шепнул одними губами:

   - Подыгрывай!

   - Я тоже... рад... леди, - пробормотал Алэр, поклонившись, заставив себя взять протянутую ручку в тоненькой атласной перчатке и поцеловать.

   Перчатка пахла розой, а рука дрожала.

   - Мой принц такой добрый! - с обожанием глядя на Валентина, пропела девочка, отняв руку. - Я так его люблю!

   - Я тоже люблю тебя, моя крошка, - пропел король, - а теперь я должен устроить моего друга. Не-нет, крошка, разве у тебя сейчас не урок танцев? Алэр уже никуда не убежит, можешь не беспокоиться. Ну идёмте же, идёмте, герцог… Ну как вам моя Лизетта?

  Изумлённый Алэр так и не нашёлся с ответом.

   Король уехал тем же вечером, и вечером же его воспитанница вломилась в комнату Алэра – то ли на правах хозяйки, то ли действительно искренне не понимая, почему этого делать не стоило.

   - Ты любишь чёрное? - с детской непосредственностью поинтересовалась она.

   Алэр спрятал руки за спиной – чтобы не видела, как он сжал кулаки. Ещё очень хотелось отвести взгляд – но синие глаза девчонки обладали какой-то поистине магической притягательностью. Оторваться с непривычки от них было невозможно.

   - Нет, миледи.

   Девочка моргнула, став похожей на нахохлившегося со сна голубка.

   - Но ты весь в чёрном.

   Алэр всё-таки «оторвался» – зря, взгляд тут же уткнулся в шейку девочки. Тоненькую, хрупкую шейку. Такую хрупкую...

   О боги, это ведь было бы даже милосердно, она бы и боли почувствовать не успела! Почему, почему Алэр вынужден просто стоять и смотреть на идиотски улыбающуюся девчонку, убившую его родных?

   Если бы не Мадлен!..

   - Да, миледи.

   - Но ты говоришь, что не любишь чёрный, - нахмурилась девочка. - Однако ты его носишь. Почему?

   «Потому что ты убила мою семью, тварь!»

   Алэр вздохнул, успокаиваясь.

   Если бы...

   В конце концов, нет никакой гарантии, что король не убьёт Мадлен...

   Если бы!

   - Это знак, миледи, - сжав кулаки так, что ногти впились в кожу, произнёс Алэр. – Знак траура.

   - Траура? - озадаченно повторила девочка.

   «Издевается, маленькая тварь! – прикрыв глаза, думал Алэр. – Делает вид, что не помнит. Дря-а-ань!»

   Мадлен...

   - Скорби, миледи. По умершим родным.

   Девочка моргнула и, став похожей на грустного мима, шагнула к Алэру.

   - Прости. Я не хотела, - а, глянув на герцога, добавила. - У меня нет никого. Родных. Всех убили. А меня спас принц... Жаль, что он не спас тебя.

   Алэр задохнулся. Спас?!

   Герцог стиснул зубы так, что нижняя челюсть онемела. А девчонка – очевидно, чтобы добить – вдруг обняла его за шею, доверчиво положив голову на плечо, глубоко дыша.

   От неё по-прежнему тонко пахло розой. И, Девятеро, её хрупкая шейка так близко...

   Алэр закусил губу, и в этот же момент девочка вдруг отпрянула. Вскинула взгляд.

   - Ты... ты не рыцарь, – испуганно прошептала она дрожащими губами. – Ты хочешь сделать мне больно!

   И, прежде чем Алэр успел опомниться, опрометью бросилась вон из комнаты.

   Когда её лёгкие шаги затихли в коридоре, Алэр медленно вдохнул. Также медленно выдохнул. Поморщился и торопливо открыл окно. Кажется, теперь он возненавидит розу.

   Всю ночь ему снилось, как девчонка бьётся в агонии у него на руках, а портреты родителей смотрят на него со стены и одобрительно улыбаются.

   Алэр тоже улыбался, когда проснулся.

(Из записок Элизы Северянки)

Он не понравился мне с самого начала. Не могу сказать, почему – он был красив, галантен, хорошо воспитан. Но он ничем не напоминал моего принца – даже внешностью. Валентин был блондином, у этого же волосы до плеч напоминали чёрный атлас и завивались в тугие кудряшки, как у барашка. Это, и серые внимательные глаза, да вечно сжатые в скорбную полоску губы создавали ощущение постоянного напряжения – точно готовая зазвенеть струна. Всегда собран, всегда серьёзный, излишне учтивый. Но красивый – да, этого было не отнять. Валентин выбирал для меня привлекательную игрушку. Если сам принц скорее напоминал утончённого щеголя, то Алэра я бы сравнила с клинком, готовым к атаке. Такой красотой обычно обладают войны – нервной, волнующей, напряжённой.

Внешность для меня уже тогда имела много значения. Но Алэру она не помогла – я его узнала. Точнее, я поняла, что почему-то вижу его в одном из своих повторяющихся кошмаров, где всё залито кровью, а у моих ног лежит сломанное тело женщины, похожей на Алэра как две капли воды. Ну как я могла его не узнать?

Принц хотел, чтобы мы подружились, и я честно попыталась. Я убедила себя, что кошмары не повод для того, чтобы огорчать моего сказочного принца. Он же был так добр ко мне, он осыпал меня подарками…

Алэр меня боялся. Я чувствовала это – как холодный ветер по голой коже. И это мне совершенно не нравилось – забавно, но страх делает нас, чародеев слабее. А ещё Алэр лгал. Я тогда уже умела осознавать, когда люди говорят неправду и их отношение к себе умела понять тоже. Алэр меня ненавидел, хуже – он хотел моей смерти. Я не знала, как я это поняла, но находиться с ним в одной комнате больше не могла.

Это было… так, как если бы один из моих кошмаров вдруг ожил.

Но одиночество мне не то что не помогло – меня замучили видения и снова началась лихорадка. Мне было так плохо, что я думала: ночь не переживу.

Пережила. Более того – на следующую ночь всё повторилось.

Очень скоро я вообще перестала понимать, что жива, и уже не отличала реальность от кошмаров.

(Из архива рода Боттеров)

   Прислуга боялась юную госпожу до дрожи.

   - Ох, Ваша Светлость, - вздыхала домоправительница, лично накрывая герцогу стол в саду. - Нам запрещено говорить об этом, но я уже с ног сбилась, пытаясь найти ей горничную... С одиннадцатилетия леди прошло всего три месяца, и она... Ох, Ваша Светлость! - дама прижала руку ко рту, испуганно глядя на Алэра. - Никто не хочет ей прислуживать ни за какие деньги. Я подняла жалование в десять раз, представляете, в десять!.. А раньше, милорд, ведь была такая милая девочка, её так все любили...