Марина Суржевская - Тропами вереска
— Рад, — служитель снова оглянулся на сад, а я сжалась под кустом.
— Совсем ты себя не щадишь, Ильмир, — в нежном голосе красавицы проскользнула насмешка, — всю зиму по лесам и болотам, как зверь лесной носишься. Дело, конечно, правильное делаешь, так и отдыхать ведь надо. О свадьбе подумать, о делах семейных.
— Подумаю после, — отозвался он равнодушно.
Велена улыбнулась чарующе.
— Да одежду сменить тебе надо, не пристало в такой, не по статусу.
— Статус мне не важен, — хмуро сказал Ильмир. — Кем был, тем и останусь, прости, Велена.
— Я не сержусь, — пропела красавица, снова тронула его ладонь, отчего я зубами скрипнула, — стол накрыт, пойдем уже. К вечеру снова похолодало, весна у порога, да все мимо пока… Кстати, глупую Марфу я все же выгнала, дура криворукая…
— Зачем? Я ведь просил ее не трогать…
Голоса удалялись, становились глуше, таяли в надвигающемся ночном мраке. Я села, почесала лапой за ухом, рыкнула. Да уж, не зря Шайтас веселился, на мой договор соглашаясь. Тенька заскулила жалобно, почуяв мою боль, тряхнула головой и потрусила обратно к подкопу у забора. Я ее уже не держала, не направляла, позволила хлессе побегать да лапы размять, за рысаками и утками поноситься. Вся в тине и грязи возле озера измазалась, свежатинки нажралась и довольная улеглась под осиной, положив морду на сложенные лапы.
Хлесса дремала, а я раздумывала. За озерами много деревьев сухих, и сама вода не зеркальная, а стылая, пустая. Ни одной водяницы там нет. И духа лесного я не учуяла, да и земля мертвая. Трава взойдет и даже цветы, но силы в почве нет почти, а это признаки недобрые…
Когда посветлело небо, я Теньку разбудила да в Ивушки побрела.
Дошла до места, где стоял когда-то дом, в котором мы с Лелей выросли, красивый был… А теперь так и стоит черный остов, что остался после пожара. Тенька заскулила, почувствовав мое состояние. Посидев немного на пепелище, я побрела обратно к харчевне.
* * *Очнулась в своем теле и сразу поморщилась от громкого шепота. Детишки ругались, Таир аж шипел от негодования, да и Леля не отставала.
— Погоди, проснется Шаисса, получишь на орехи, глупая! — возмущался мальчишка. — Где это видано такое? Чтобы девчонка, да без косы? У меня и то волосы длиннее… Позор один! Смотреть противно!
— Так отвернись! — сердилась Лелька. — Я для дела!
— Какого дела? Спрятала бы под шапку, и все!
— Ага, днем солнце печет почти по — летнему, а я в шапке? Придумал…
— Шаисса нас убьет… — тоскливо пробурчал Таир.
Я глаза открыла, села на кровати, осмотрела испуганно притихших деток. Да, сестричка моя учудила, конечно. Косу почти под корень отрезала, нарядилась в штаны с рубахой. Была девчонка, стала пареньком. Смотрит на меня испуганно, хлопает ресницами длинючими, девичьими, ждет, когда ругаться начну. А чего мне ругаться? Косу жаль, да права она. Так надежнее будет.
— Шею закрой, — кивнула я ей и зевнула. — И глазами так не хлопай, а то за версту девчонку видно.
Леля губы надула, Таир хихикнул, а я усмехнулась.
— Раз все проснулись, то идем завтракать, — сказала я. Вроде хлесса по озерам бегала, а устала я. Тенька-то в углу свернулась и дрыхнет, а у меня весь день впереди. Да впрочем, не привыкать.
Внизу тихо было, столы пустые, лишь один мужичонка в углу кемарил. Посапывал. И в тишине этой ясно слышны были всхлипы да рыдания. Я потихоньку под лестницу свернула, туда, где чулан был, встала у створки. Там давешняя стряпуха нашлась, а с ней еще одна женщина, помладше. Обычным человечьим слухом, может, и не расслышала бы, да у ведьмы острее будет.
— Выгнала, как собаку, злыдня… — хлюпала носом женщина. — Обругала да обозвала при всей дворне! А я всего-то за вышивальщицами не уследила, вместо синих ниток девчонки зелеными узор вышили… И им досталось, а мне — поболее! Так что же я, двужильная, за всем уследить? Глазок-то всего два, да ног — пара! А она мне — твоя вина, вон пошла… И какая разница-то, синий или зеленый? Вот ты мне скажи! У — у — у, злыдня, только с виду хорошая…
— Тише, Марфа, — шикнула испуганно стряпуха, — мне еще детей растить, а ты вслух… Замолчи немедля!
Я от лестницы отошла, пошла в зал, и вовремя: кухарка из-за двери высунулась, окинула подозрительным взглядом. Мне улыбнулась натянуто.
— Ой, пробудились уже? Ранние пташки… Сейчас накрою, обождите!
Я кивнула и задумалась. За ткацкими, швейными, скорняжными мастерскими, а также дворовым людом в озерном доме присматривала хозяйка — экономка, значит ее-то Велена и выгнала. Сонная девчонка притащила нам завтрак — оладьи да сметану, и Таир с Лелей накинулись на угощение. Я тоже ела, хотя мысли мои и были далеко. Но, видимо, судьба вмешалась, знак подала, а знаки такие пропускать не стоит. Предначертано мне в Озерный Дом вернуться…
Я осмотрела, прищурившись, своих младших «братишек». Лелька, кажется, вошла в роль, даже сидела по — мальчишески, поставив локти на стол и подражая Таиру. Нашла пример для подражания! И это девочка из благородного семейства… Я фыркнула. Надо придумать, куда деть детишек, да так, чтобы они дел не натворили. Понятно, что мне придется идти к княжне, а вот что делать с детками? С собой?
— Доедайте скорее, дела есть, — поторопила я.
— Пойдем в Озерный Дом? — Леля вскинула голову, сверкнула голубыми глазищами, а я вздохнула. Детки переглянулись и Таир сурово сдвинул брови. — Мы пойдем с тобой, даже не вздумай нас тут оставить! Мы с тобой!
— Да со мной, куда от вас деться, — буркнула я. — Только прежде я сама схожу.
— К Велене? — уверенно так уточнил Таир. И они с Лелькой заговорщицки переглянулись. Вот же… спелись уже за моей спиной!
— К ней, — я отхлебнула горячий травяной настой. Доедать не стала, кусок в горло перед предстоящим не лез. Наказав детишкам сидеть в комнате и не высовываться, повязала свой вдовий платок и отправилась.
Я не боялась, что Ильмир почует во мне ведьму да за клинок схватится. Умеет он тропку направлять, куда ему нужно, да и я отводить горазда. И потом, были у этого поместья секреты и тайны, служителю неведомые…
Идти пришлось в обход, чтобы не измазать платье в красном суглинке. Обошла озера по дуге, вышла к восточным воротам. У этого поместья четыре выхода было, на все стороны света смотрели. Я у входа постояла, с духом собираясь, да и шагнула, как в омут прыгнула. Пошла по дорожке из белого камня. Страж у ворот осмотрел лениво, а я улыбнулась. Помню его, восемь лет назад только юнцом был, а сейчас — мужчина. Хмурый, усатый и с пузом. Страж бегло оценил и то, что пешком пришла, и наряд простой, и платок черный. Кивнул уважительно.
— Куда?
— К хозяевам иду, — пояснила я. — Слышала, экономка в поместье нужна.
— Ступай за мной, — приказал страж, пошевелив усами, словно большой таракан.
В доме было тихо, пахло цветами. Помнится, и раньше Велена приказывала расставлять вазы со свежими бутонами по всем комнатам. Вот и теперь плыл по богатым светлицам сладкий аромат. Я лишь головой покачала. Не люблю срезанные цветы, словно последний вздох умирающего…
Тряхнула головой, отгоняя мысли мрачные. Провели меня ожидаемо к кабинету, раньше супруг мой там просителей принимал, а теперь, видимо, сестрица его.
Переговорив со старшей горничной, страж пропустил меня внутрь. Я склонилась в поклоне, как кланяется дворня перед благородными людьми. Выпрямилась, опустила глаза. Боязно было, не скрою. Знала, что на славу Шайтас мой лик поправил, а все равно зашлось сердце испуганно. Но боялась напрасно. Велена осмотрела меня равнодушно, кивнула.
— Мира и добра вам, светлая княжна. Весть услышала, что в дом ваш хозяюшка — экономка нужна для пригляда за дворней и дел всяческих. Так я умелая, пришла из Выбуты, роду благородного, но обнищавшего. Муж мой умер, одну оставил. Читать и писать обучена, хозяйство вела. Возьмите на службу, не пожалеете.
Я замерла, опустив глаза долу. Рассказала о себе правду, так что ни капли фальши в голосе не скользнуло. Да и история такая — не диковинка, в наших землях удельных князей не мало, народ смеется, что «как грязи». И порой кроме грамотности от простого люда те князья ничем и не отличаются. А кто совсем без средств остается, идет наниматься к тем, кто богаче да удачливее. И иметь в услужении родовитого служку почетно. А Велена всегда почет любила, на что я и уповала.
— Не знаю, — протянула она, недовольно меня осматривая, — а письмо у тебя рекомендательное есть?
— Так от кого, княжна? Раньше свой дом вела, письма не нужны были, — я помолчала минуту, задумавшись. — Так вы меня на недолгий срок возьмите, если сомневаетесь, — и добавила хитро, — без оплаты. Угожу— вознаградите. Нет — распрощаемся. А жить я могу за оградой, мне и сторожка лесная сойдет.
— Сторожка, говоришь, — княжна встала из кресла, прошлась, не иначе, платье богатое показывала. А я пальцы скрестила, чтобы она намек мой поняла. Не могу же я прямо сказать! — Сторожка… Есть у меня такая. За северными воротами, на лес смотрит. Устроит?
