Алина Углицкая - Дитя океана

— Осенью, — растерянно произнесла я, обескураженная такой резкой сменой его поведения.

— Сомневаюсь, — он окинул меня странным взглядом, — когда впервые проявились твои способности?

— Какое это имеет значение?

Я злилась, не понимая, что ему нужно от меня. Обхватила себя руками, чувствуя, что начинаю мелко дрожать, и настороженно следила за каждым движением дуэргара. Но Райзен всего лишь молча обошел меня, сорвал с постели одеяло и накинул его мне на плечи, заставляя укутаться. Я также молча подчинилась.

— Просто ответь на мой вопрос, — произнес он, глядя мне в глаза совершенно непроницаемым взглядом. Его глаза опять непостижимым образом стали похожи на два холодных осколка оникса, — это очень важно, поверь.

— Ну… — я задумалась, — прошлым летом. А что?

Райзен почесал подбородок, задумчиво отвел с моего лица выбившуюся прядь и сказал:

— Похоже, что ты родилась не осенью, а весной.

— С чего вы это взяли? — я нахмурилась, уклоняясь от его пальцев которые ласкающим жестом скользнули вдоль моей щеки.

— Можешь поверить мне на слово.

Он отошел к дверям и добавил:

— Сейчас я пришлю служанку с завтраком. Надеюсь, полчаса тебе хватит, чтобы поесть и собраться. Не вовремя ты занялась шпионажем, но раз уж мы ввязались в это дело, нам с ним и разбираться.

— Мы будем искать тех торговцев? А как же последняя воля моего отца?

— Одно другому не помеха, да и искать никого не придется, не переживай, мы найдем этих двоих достаточно быстро, если поторопимся, то еще до темноты.

— Откуда такая уверенность? — я с сомнением взглянула на него.

— Просто верь мне, — Райзен сверкнул клыками в самодовольной усмешке и выскользнул из комнаты, не утруждая себя открыванием дверей. Просто засветился, истончился и полупрозрачным духом исчез в толще дверного полотна.

— Паяц, — не удержалась я от язвительного замечания, брошенного ему во след, и в ответ мне прозвучал тихий смех.

Полчаса на сборы мне вполне хватило, поскольку кроме платья и башмаков собирать было нечего. Пока принесли завтрак, я успела одеться, умыться вчерашней водой, расчесать волосы пальцами за неимением расчески и заплести косу. Кажется, она выглядела не лучшим образом, но сейчас меня меньше всего интересовал внешний вид.

Подкрепившись пудингом с потрохами и печеными яблоками у себя в номере, я вышла в коридор и спустилась в общий зал. В отличии от вчерашнего вечера, сейчас здесь находилась уйма народу. В основном это были торговцы, которых я узнала по длиннополым сюртукам из серо-зеленого сукна с эмблемами гильдий на правом рукаве. Торговых гильдий в Гленниморе было несколько, даже мой отец одно время принадлежал к одной из них, той, что занимается сбытом морепродуктов. Правда, он быстро понял, что торговля — это не его дело, и вернулся в рыбацкую артель.

Торговцы занимали большую часть столов и сильно шумели, обсуждая предстоящую ярмарку. Сочные, пышногрудые служанки носились по залу, чудом удерживая груженые тарелками подносы, и в воздухе то и дело раздавались их преувеличенно испуганные вскрики, когда чья-то нахальная ладонь отпускала смачного леща по аппетитной попке. В камине полыхал огонь, бросая на каменные стены красноватые отблески, а из закопченного прохода, ведущего в кухню, тянуло ароматом жареного мяса и специй.

Я обвела взглядом общий зал и наткнулась на темно-синие сюртуки чиновников префектуры. Их было четверо — представителей исполнительной власти и королевской воли. Двое сидели ко мне спиной, за угловым столом справа от выхода, еще двое — напротив них. Кажется, все четверо были заняты исключительно содержимым своих тарелок и не слишком оглядывались по сторонам. Я позволила себе немного расслабиться и прошла к барной стойке, где вчерашний знакомый, впустивший меня в гостиницу, цедил пиво прямо из бочки, спрятанной за прилавком.

— Милостивая тьерна, — он поприветствовал меня коротким кивком и передал кружку, полную пенистого напитка, очередному клиенту. — Как вам спалось? Вас ничто не потревожило этой ночью?

— Да нет, — я насторожилась, — а должно было?

— С одним из гостей произошло несчастье. Кажется, он что-то не поделил со своими друзьями. Они избили его и ушли, забрав все вещи. Нам пришлось вызвать стряпчих из префектуры, чтобы те взяли у него показания. В голове не укладывается, как такое могло случиться? И где? В моем заведении! — он возмущенно покачал головой.

— Это те четверо? — я указала подбородком на угловой стол.

— Они. Кстати, вы еще не торопитесь нас покидать?

— Вообще-то уже собираюсь, — осторожно ответила я.

— Этирны стряпчие желали бы переговорить с вами, вы же ночевали в смежном номере с пострадавшим. Вдруг чего слышали?

— Да нет, — я нарочито беззаботно пожала плечами, — всю ночь спала, как убитая, и ничего не знаю. И вообще, я так крепко сплю, что меня и пушкой не разбудишь.

— Милая, вот ты где! — раздался позади меня знакомый мурлыкающий голос, и нахальная мужская рука собственническим жестом обвила мою талию.

Не успела я возмутиться, как нахал уткнулся носом мне в затылок и еле слышно прошипел:

— Подыграй!

Я тут же расплылась в идиотской улыбке:

— Милый, я вчера немного заблудилась…

— Милостивый тирн, — удивился трактирщик.

Я обернулась.

— Жених этой прелестной тьерны к вашим услугам, — франтоватый щеголь, только что обнимавший меня, изобразил шутовской поклон.

Я уставилась на него во все глаза, едва не открыв рот от удивления. Голос Райзена — такой ни с кем не перепутаешь, фигура тоже, но на этом сходство заканчивалось. Передо мной стоял абсолютно незнакомый молодой человек, лет тридцати от роду, смуглый, с коротко стриженными русыми волосами и смешинками в голубых глазах. Одет он был с особым шармом, по последней моде, ходившей среди брингвурдской молодежи: шелковый жилет с вышивкой, черный сюртук из тонкого шерстяного сукна, узкие белые бриджи, облегающие мускулистые бедра как вторая кожа, и высокие начищенные до блеска ботфорты, закрывающие ноги до самых колен. Шею этого красавца украшал шелковый платок, повязанный с утонченной небрежностью, присущей лишь истинным аристократам.

Он подал мне руку, затянутую в белую перчатку, и сладко пропел:

— Дорогая, ты нас всех напугала, мы так переволновались!

— Ну что ж вы так, милостивый тирн, — покачал головой трактирщик, пока я приходила в себя от изумления, — потеряли невесту! Только вроде вы вчера отца упоминали? — обратился он уже ко мне.

— Отец уже ждет, — тут же поспешил заверить его «милостивый тирн», — а с ним матушка и два десятка других родственников. Идем, милая, — и он крепко сжал мою ладонь.