Эхо прошлого - Диана Гэблдон
Грей замер посреди улицы. Джейми рассказывал ему об экспериментах своей жены с этой субстанцией и подробно описал операцию, которую она сделала мальчику. Она вскрыла ему живот, вырезала больной орган и зашила рану, и все это время ребенок пребывал без сознания и ничего не чувствовал. А потом снова скакал, как кузнечик.
Грей снова пошел, но медленней, лихорадочно размышляя. Приедет ли она? Из Фрэзер-Риджа не так-то просто выбраться — хотя и не так сложно, как добираться от гор до побережья. Сейчас лето, погода стоит хорошая, путешествие займет примерно две недели. И если она приедет в Уилмингтон, то благодаря знакомствам во флоте он обеспечит ей плавание до Филадельфии на любом судне.
Сколько? Сколько займет у нее дорога — если она приедет? И если мыслить трезво — сколько осталось жить Генри?
Тревожные размышления прервала небольшая процессия, идущая навстречу. Состояла она из нескольких человек, в основном пьяных, судя по поведению: они кричали, толкались и махали платками. Юноша бил в барабан, полагаясь вместо умения на энтузиазм, а двое детей несли странное знамя в красно-белую полоску без какой-либо надписи.
Грей отошел к стене дома, пропуская их, однако они остановились у дома на противоположной стороне улицы и принялись что-то выкрикивать на английском и немецком языках — Грей уловил слово «свобода». Кто-то сыграл на трубе сигнал кавалерийской атаки, а потом раздались возгласы: «Раш! Раш! Раш!»
Господь милосердный, значит, этот дом принадлежит доктору Рашу, которого он искал. Толпа была настроена миролюбиво: доктора, похоже, не собирались вытаскивать из дома, обмазывать смолой и вываливать в перьях — говорят, широко распространенное развлечение. Грей осторожно подошел и тронул за плечо одну из девушек.
— Извините. — Ему пришлось наклониться ниже и почти кричать ей в ухо. Она обернулась и удивленно моргнула, а заметив его жилет с бабочками, широко улыбнулась. Грей улыбнулся ей в ответ. — Я ищу доктора Бенджамина Раша! Это его дом?
— Да, — удивленно подняв брови, ответил стоящий рядом юноша. — У вас к нему дело?
— У меня рекомендательное письмо к нему от доктора Франклина, нашего общего…
Юноша ухмыльнулся, но прежде, чем он успел что-либо сказать, дверь дома открылась и на крыльцо вышел худощавый, хорошо одетый мужчина лет тридцати. Толпа взревела, а мужчина, который, очевидно, и был доктором Рашем, со смехом помахал им рукой. Шум немного утих, и мужчина наклонился поговорить с кем-то из толпы. Затем он юркнул в дом и вышел уже в пальто, под рукоплескания спустился с крыльца, и толпа пошла дальше, с воодушевлением грохоча и трубя.
— Идем с нами! Там будет бесплатное пиво! — крикнул юноша в ухо Грею.
Вот так лорд Джон Грей очутился в преуспевающей таверне, празднуя первую годовщину опубликования «Декларации независимости». Звучали политические речи, пусть не слишком умело составленные, зато вдохновляющие. Грей узнал, что богатый и влиятельный доктор Раш не просто сочувствовал повстанцам, но и являлся одним из них. А новообретенный друг поведал Грею, что именно доктор Раш и доктор Франклин первыми подписали этот крамольный документ.
Пошел слух, что Грей — друг Франклина; люди стали к нему подходить и приветствовать, и вскоре он оказался лицом к лицу с Бенджамином Рашем.
Грею не впервые приходилось сталкиваться с преступниками, так что он и бровью не повел. Сейчас было не время рассказывать о племяннике, и Грей довольствовался тем, что пожал доктору руку и упомянул о знакомстве с Франклином. Раш проявил больше радушия, прокричав, чтобы Грей обязательно навестил его на досуге, можно даже утром.
Грей охотно заверил доктора, что придет, и выбрался из толпы, надеясь, что Раша не повесят прежде, чем он осмотрит Генри.
Грохот на улице положил конец празднованию. Раздались громкие крики, что-то глухо ударило по стене здания. Огромный грязный булыжник разбил оконное стекло, и крики «Изменники! Предатели!» стали слышны лучше.
— Заткнитесь, лизоблюды! — закричали из таверны.
В ответ вместе с патриотическими выкриками «Боже, храни короля!» полетели комья грязи и камни, некоторые попадали внутрь сквозь открытую дверь и разбитое окно.
— Выхолостить короля-Брута! — закричал знакомый Грею юноша, и половина людей выбежали на улицу. Некоторые задержались, чтобы отломить ножки стульев и применить их в качестве аргумента в развязавшейся политической дискуссии.
Грей опасался, как бы на Раша, еще не осмотревшего Генри, на улице не напали лоялисты. Но Раш и несколько других повстанцев — по-видимому, главарей — уклонились от стычки и после короткого обсуждения предпочли уйти через кухню. Грей же остался в компании с мужчиной из Норфолка по фамилии Пэйн — носатым оборванцем и яркой личностью. Он имел твердое мнение по вопросам свободы и демократии, а также обладал выдающимся запасом эпитетов в отношении короля. Говорить им было не о чем: Грей вряд ли смог бы откровенно высказать противоположное мнение по этим вопросам, так что он извинился, намереваясь последовать за Рашем и его друзьями через заднюю дверь.
Уличная схватка достигла пика и завершилась бегством лоялистов; люди хлынули в таверну, кипя праведным негодованием и поздравляя друг друга. Среди них был высокий худощавый брюнет; отвлекшись от разговора, он обернулся, увидел Грея и замер.
Грей подошел к нему, надеясь, что биения его сердца не слышно за затухающим шумом с улицы.
— Мистер Бошан, — сказал он и взял Персеверанса Уэйнрайта под руку, сжав запястье. Со стороны это выглядело сердечным приветствием, но на самом деле было удерживающей хваткой. — Не уделите мне минутку?
* * *
Он решил не вести Перси в дом, который снимал для себя и Дотти. Не потому, что Дотти могла узнать его, — она еще даже не родилась, когда Перси исчез из жизни Грея, а лишь повинуясь инстинктивному нежеланию позволить ребенку играть с ядовитой змеей. Перси тоже не стал приглашать Грея в свое жилище. Возможно, не хотел, чтобы Грей знал, где он живет, в случае если понадобится тихо исчезнуть. В конце концов договорились прогуляться до Юго-восточного сквера.
— Это кладбище для бедняков и бродяг. Там хоронят тех, кто не был горожанином, — пояснил Перси, показывая дорогу.
— До чего же кстати, — сказал Грей, но Перси либо не расслышал, либо притворился, что не слышит. Они почти не говорили — на улицах было полно людей. Всюду виднелись полосатые флаги, на каждом красовалось поле со звездами, хотя расположение звезд ни разу не повторялось. Полосы тоже разнились по цвету и размеру: либо красные, белые и
