Мастера вызывали? - Натали Р.
Про Стэма никто пострадавших Эдара и Киссерайе не спросил, а сами они не сказали. Руководитель преступной группы скрылся. Через пять декад на жильца, переставшего платить за электричество, пришла в местное отделение службы охраны безопасности телега от энергетиков. Опросили соседей, вскрыли квартиру и объявили господина Келлина Стэма пропавшим без вести. В доме жалели о хорошем соседе и беспокоились, как бы в его квартире не поселился какой-нибудь недостойный человек со скрипкой или перфоратором.
Старый козел явно сердился. Вот и хорошо. Чем больше сердится, тем хуже себя контролирует.
Вообще-то, положа руку на сердце, ничего хорошего в ситуации не было. Голова кружится, ноги отнимаются, места вокруг незнакомые — несусветная глушь. А тут еще маньяк! А она — со связанными руками. Впору выть и молиться. Но Тереза твердо знала: ни от того, ни от другого толку не будет. И она старалась держаться. И ждать подходящего момента, который использовать на всю катушку.
Старик схватил ее за плечо и потащил в дом. Не такой уж он и старик, строго говоря: морда лоснящаяся, пузо плотное, весь из себя ухоженный. На чиновника смахивает, но не из тех, что с бумажками возятся, а из тех, кто им приказы отдает. Просто совсем седой, словно выбеленный. Чинуша сволок спотыкающуюся Терезу по лестнице, отпер дверь в подвал, толкнул жертву к стене.
— Сейчас мы узнаем, как ты кричишь, милашка.
Подвал был небольшим, он даже мог бы показаться уютным, если бы был обставлен как-нибудь по-другому. Но на данный момент антураж внушал оторопь. Голый пол с решеткой для стока леденил босые пятки — туфли Тереза где-то потеряла. Небрежно брошенный шланг — смывать кровь, поняла она. Что-то вроде хирургического стола с зажимами для рук и ног. Обилия инструментов не наблюдалось, на передвижном столике рядом поблескивали лишь разнообразные ножи. Видимо, любимые игрушки козла.
Он взял один из ножей, прижал шатающуюся Терезу к шершавому бетону и начал методично срезать с нее одежду. На какое-то мгновение стало жаль красивый наряд, но Тереза почти сразу пришла в себя. Черт с ним, с нарядом! Пусть порежет хоть на мелкие кусочки: чем дольше он этим занимается, тем больше вероятность, что она придумает, как выкрутиться. Пока нож художественно кромсал кружева и шифон, порой задевая кожу, Тереза собиралась с силами. Старик так зафиксировал ее, что она чувствовала надежную опору. Голова перестала кружиться: мелочь, а приятно. Тем временем блузка без плеч превратилась в ничто, остатки юбки упали к ногам.
— О-о-о, а это что у нас? — Козел провел ножом по животу, обводя старые шрамы.
— А это был один, вроде тебя, — отозвалась Тереза, — который думал, что можно безнаказанно тыкать в меня острыми предметами.
— Судя по всему, ему это удалось, — противно улыбнулся маньяк и покрутил нож в руке.
— Счастье его было недолгим, — холодно улыбнулась в ответ Тереза и, оттолкнувшись от стены, изо всех сил пнула извращенца коленом.
Выроненный нож загремел по бетону. Оплошал чинуша: ноги надо было вязать. Впрочем, и это не помогло бы: следующий удар Тереза нанесла лбом в подбородок, потом — плечом в подреберье. И снова ногой — в лицо упавшему. Удачно попала: босым пальцем в глаз; из него полилась кровавая жижа, и козел сомлел.
Тереза оглянулась. Вот они, ножи, стройными рядами. С третьей попытки удалось пристроиться стянутыми за спиной руками к одному из них. Затекшие конечности слушались плохо, она сильно порезалась, пока распилила веревку.
Маньяк стал подавать признаки жизни. Нет уж, ни к чему таким, как ты, жить на свете. Тереза взяла первый попавшийся нож, особо не выбирая, и всадила в вытекший глаз поглубже. Козел дернулся и затих. Она пощупала пульс на шее, кивнула сама себе. Вот так, больше ты никого не замучаешь.
Всё. Адреналин покинул ее, и она в изнеможении прислонилась к стене. Спина взмокла от холодного пота, лоб покрылся испариной. Еще немного, и ледяной холод подвала выстудит пот. После всего свалиться с воспалением легких? Ну, нет. Тереза с усилием заставила себя отлепиться от стены и, чуть не плача, подняться в дом. Каждый шаг был, как последний.
Дверь в подвал она не закрыла, только отползла подальше, свернулась калачиком и обхватила себя руками. В окне замигали огни. Служба охраны безопасности, машинально отметила Тереза. Как обычно бывает, менты слегка опоздали. Но действительно слегка. Маньяк не успел бы ее убить, разве что изуродовать.
Зазвенели стекла, и в окно полезли бойцы группы захвата, они растеклись по коридору, по комнатам, кто-то спустился в подвал и теперь отчаянно ругался — было отчего. А потом вошел Маэдо с перевязанной головой, весь напряженный, взъерошенный. Увидел Терезу и закрыл глаза.
Вот этот проклятый дом. Группа захвата начала штурм. Маэдо испереживался: а если в перестрелке заденут госпожу Ильтен? Но выстрелов не слышалось. А вдруг уже поздно?.. Чуть погодя бойцы вышли на связь:
— В доме никого нет, старший командир. Кроме женщины. А-а, зохен! В подвале труп.
Он стремительно взбежал на крыльцо, распахнул дверь. Госпожа Ильтен сидела у окна на полу, голова в крови, все перемазано кровью… Совершенно голая. Маэдо рефлекторно зажмурился. Но уже другой рефлекс заставил его открыть глаза.
— Госпожа Ильтен!
Он шагнул к ней, стараясь не смотреть на обнаженную грудь. А шрамы на животе старые; любопытно, откуда? Протянул руку, помогая подняться, невольно прижимая к себе. Зохен, только бы она не подумала…
— Светлые небеса, вы живы! Вы сильно пострадали?
Она вдруг обняла его за шею и расплакалась. Он и сам чуть не разрыдался — от облегчения. Напряжение ушло. Он аккуратно гладил ее по спине, успокаивая. Потом спохватился: она же голая! А бойцы смотрят и ухмыляются.
— Дайте водки, — процедил он сквозь зубы. — И найдите госпоже что-нибудь накинуть. Ишь, уставились!
Тереза никогда не любила водку, но хорошо знала, что порой крепкие напитки необходимы, как лекарство. Она послушно отхлебнула из фляги. Глотку обожгло, тепло растеклось по организму, гася ледяную дрожь. Она наконец ощутила себя на этом свете.
— Мне надо в душ, — пробормотала она.
— Может, помочь? — участливо осведомился Маэдо. — Как вы себя чувствуете? Вы вся в крови.
— Она большей частью не моя, — вымученно улыбнулась Тереза. — А что мое — так, царапины… Только на голове не вижу.
Ванная комната была роскошная. Просторная, два зеркала. Терезе сразу захотелось такую. В зеркала она рассмотрела промытую рану на голове. Ужас, кожа рассечена до кости. Кто-то из бойцов по приказу Маэдо принес аптечку.
Потом она сидела
