Академия СКАТ: между нами космос (СИ) - Алдар Алана
Поговаривали, на планете Мёрбиус, покрытой розовыми песками и лазурными солевыми океанами, где всё ещё процветает рабство, а у местных воинов есть целые гаремы, наложницы, перед прибытием в женский дворец хозяина принимают зелье - “тиатхе” – цветок сладострастия. Рассказывают, что дева, одурманенная соком и ароматом цветка, а также сам властелин, принявший напиток любви перед первой ночью, не видят и не хотят больше никого. В целом мире для двоих под “тиатхе” никого больше не существует.
Так и Берг для меня – квазаров властелин!
– Пусти! – толкаю в грудину, желая отделаться от захвата и хоть немного увеличить расстояние между нами.
Ирвин даже не двигается с места. Пальцы на плечах сжимаются сильнее.
– А я смотрю у тебя пунктик, да? – вскидываю голову, щурюсь, выплёвывая ему в лицо всё то, что накипело. Хочется сказать гадость, испачкать в грязных, скользких, холодных чувствах стыда и предательства. – Трахнуть девушку брата за пару минут до вылета, как сделал до турнира.
Где-то глубоко внутри мне хочется чтобы он сделал мне больно. Не как соперник в честном бою. Чтобы был повод его презирать, не видеть в нём больше мужчину! Перестать хотеть, перестать испытывать то, что чувствую сейчас, несмотря на тот словесный мусор, что летит изо рта.
Ирвин хмыкает, не поддаётся на провокацию:
– Тебе напомнить, Йенни, что для этого нужны двое? И ты сама урчала голодное "ещё".
Собственное имя, уменьшительно-ласкательное, пусть и сказанное презрительным тоном, звучит музыкой.
– Ты… просто не понимаешь!
– в самом деле не понимаю, как же так вышло, что ты динамила Дана четыре года, а передо мной расставила ноги за три секунды?
Вот оно. Тот самый удар, та самая боль, которую я ждала. Он не нанёс его физически, но мастерки сделал словами.
Пресловутые бабочки в животе, опалив крылья о горящие лезвия фраз, вспыхнув, опали пеплом, погасив тот внутренний свет, что дарила наша близость. Стало темно и сыро. На глаза набежали слёзы.
“Твою звезду, только этот идиот и может заставить меня плакать!”
– Зачем ты здесь, Рин? – шепчу, опустив голову. – Я сожалею. Каждую секунду думаю о том, что произошло, и сожалею. Ты последний мужчина во всей Вселенной, забрось нас кто на планету Соло, с кем бы я решилась разделить постель. Я бы ни за что в жизни…
Слова прервались от того, как Берг с силой тряхнул меня за плечи, словно сломанную куклу, правая ладонь взметнулась вверх, ложась на затылок. Захватив мои волосы в кулак, Ирвин заставил поднять голову и посмотреть на него:
– Ты ему сказала? – цедит сквозь стиснутые зубы, сканируя меня взглядом, останавливается на губах.
– Не понимаю. Это надежда, что за тебя всё сделает женщина или…
Горячий выдох дурманит голову, и я замолкаю, забыв, что хотела сказать. Ловлю его дыхание жадно, наполняя собственные лёгкие, всю себя, словно он мой источник кислорода и если сию минуту не получу свою дозу - умру. С болезненным стоном, принимаю жёсткий поцелуй. Он не похож на поцелуй Дана. Нисколечко. Его поцелуи были разными: робкими, неловкими, нежными,даже извиняющимися. Но такими… никогда.
Как будто мы принадлежим друг другу, знаем все потаённые углы и секреты. Наши языки сплетаются в танце, в слаженном едином ритме. Мы пьём друг друга, умираем и рождаемся заново в чувственной жажде, что дарит нам наказание и прощение одновременно.
Ирвин Берг – моя жизнь, моя отрава, моя погибель.
14.5
Как будто во мне поселилась ещё одна сущность. Совершенно незнакомая мне, алчная, жадная, эгоистичная. Её интересует только этот мужчина и близость с ним. Её голос нашёптывает и подстрекает: “понянуть его за плечи вниз, улечься прямо на пол и стать его полностью. Здесь и сейчас”.
Это… отрезвляет.
Твою звезду, где же твоя воля, Йен?
Ты и так отдала себя врагу, а сейчас готова в коридоре общаги, не опасаясь свидетелей, на полу повторить?! Холодный, липкий страх заполняет тело, проходится судорогой, разнося по нервным окончаниям панику и осознание: я готова для него всегда и везде. До икоты противно!
Вялыми, дрожащими руками, что только что сжимали со страстью его плечи, пытаюсь оттолкнуть Ирвина, который так же, как будто бы немного не в себе. Не знаю, как мне это удаётся, но я отскакиваю в сторону, в то время как хвост отчаянно цепляется за его предплечье и на долю секунды мне даже кажется, что ему от этого также кайфово. Его взгляд… Квазар! Зачем ты смотришь на меня так, Ирвин!
– Я ничего не сказала Дану, – шепчу тихо, тяжело дыша. – Ты же за этим пришёл? Узнать не проболталась ли я.
– Он пролетел по коридору сверхновой, – буравит меня взглядом. – Что-то же ты ему сказала.
– Что между нами всё закончено.
– Даже так?
Дёргаю хвост на себя, в то время как Ирвин удерживает его на своей руке, и неожиданно ведёт по шёрстке подушечками пальцев, нежно поглаживая. От незатейливой ласки по коже бегут мурашки и меня ведёт, словно пьяную.
– О-отпусти… – хватаю воздух ртом, чуть ли не съезжая по стенке. Ещё одно поглаживание и я сгорю.
– Ты же хочешь обратного, котёнок.
– Отпусти!
Ирвин делает шаг ближе, наматывая хвост - предатель на локоть, продолжая нежно поглаживать. Глаза с прищуром следят за всеми моими реакциями.
– Как интересно… – Он пытается выглядеть собранным, но горячее, сбивчивое дыхание опаляет щеку, и я понимаю, что мы оба на грани провала: миссии, нашей тайны, нашего…всего.
– Что здесь происходит? – холодный голос Кэм действует как и положено – разжиженную лаву, в которую превратилась кровь, сковывает льдом. – Йен?
Даже не глядя на Берга, чувствую квазаровым хвостом, настроенным на его эмоции, как в нём всё меняется. Он застывает, замыкается, берёт под контроль дыхание. Чётким, простым движением сбрасывает хвост, встряхивая рукой.
– Мы недоговорили, Ашхен. – В голосе ещё слышны те самые хриплые нотки. Кивнув Кэм, Ирвин развернувшись и, чеканя шаг, скрывается в тёмном провале коридора, что ведёт на посадочную секцию.
– Твою звезду, что я только что увидела, Эйелен?!
– Всё очень сложно, – пытаюсь идти, но хвост тяжёлой плетью тащится по полу.
– Что с тобой?
Кэмэрин хмурится, подходит, подхватив под руку и придерживая хвост, всматривается в глаза.
– Ты как будто… пьяна. У тебя зрачки расширены так, что радужку не видно.
Пьяна. Одурманена. Накачана Ирвином Бергом и его эмоциями под завязку. Одно радует, этого мне должно хватить надолго. С другой стороны, он явно что-то заподозрил.
– Ты идти-то сможешь?
– Да нормально всё, нормально… сейчас. – Дрожащими пальцами, переставляю счётчик на таймере. Очевидно, что дело не именно в… плотном контакте. Даже такого взаимодействия достаточно, чтобы накачаться и подпитать квазарову истинность! Всё! Теперь точно никакого Берга на лазерный выстрел не подпущу.
Мы спешим по коридору, где минуту назад скрылся Берг. Молчим, но, правда, недолго. Отчего-то всегда молчаливая Кэм не к месту разговорчива:
– Надо же. И давно, Йен? Можешь не отнекиваться, я видела вас и то, что между вами происходит.
– А что между нами происходит?
– Искры между вами летят, вот что. Как я, звезду мне в лоб, раньше не догадалась? Это же очевидно! – её губы кривятся в странной, совершенно неуместной улыбке.
– Не понимаю о чём ты. Между нами ничего нет и быть не может.
– Ты сейчас врёшь мне или себе?
– С каких пор тебя стала интересовать моя личная жизнь?
– А что Дан?
– Дан?!
– Идан Берг. Так тебе легче? Или мне ещё и звание его озвучить, чтобы ты наконец-то ответила?
– Ничего.
– Ничего?
– Я не знаю, правда.
Мы входим в отправной отсек, и я стараюсь не смотреть в сторону двух братьев, которые тихо о чём-то переговариваются. Смотрю на хмурого Шакса, Саймона, Дэвида и Джонса. Престранная компания и совершенно неуместная личная драма. Но я ждала эту миссию все годы, пока училась. Я шла к ней, трудилась не покладая рук. Я смогу выстоять, смогу решить все свои проблемы. Смогу.
