Тёмный повелитель (СИ) - Ольга Дмитриевна Силаева
Например, старый портрет отца. Пару коротких писем, которые он написал мне по случаю. Красивая морская раковина с другого края мира, идол-талисман полированного дерева, пластинка из солнечного камня… Не артефакты — обычные сувениры, но они были дороги мне до сих пор. Память об отце, каким я его знала.
Узел белой ленты на тонкой пачке писем выглядел совершенно так же, как в день, когда я его завязала. Даже едва заметный волосок был на том же самом месте. Я рассеянно улыбнулась и развязала ленту.
И моргнула, вместо трёх пожелтевших листков увидев четыре.
— Нет, — прошептала я, разворачивая незнакомый лист. — Не может быть.
Но чернила на нём — я не могла ошибиться — выглядели свежими.
Вчерашними.
И почерк моего отца совершенно не изменился.
«Моя дорогая Фаэль,
Не думаю, что «гриссёнок» здесь подойдёт. Ты стала старше, в конце концов».
У меня вырвался сдавленный всхлип.
«Мои планы могут пойти прахом в любой момент, поэтому я заранее решил попрощаться. Если ты случайно прочитаешь это письмо до открытия турнира — не ходи туда. Увы, другой возможности предупредить тебя у меня не будет.
Я много думал о том, чтобы сделать тебе подарок, о котором мы говорили. Новые лица и новые приключения… эта мысль восхищает и ужасает тебя, не так ли? И ужаса сейчас куда больше, чем восхищения.
Ты не готова, как и я когда-то был не готов. Что ж, пока ты не отбросишь глупые условности и не решишься взять своё, я буду ждать и наблюдать. Мы не увидимся открыто — пока. Но, поверь, я тоже жду этой встречи.
У тебя ещё примерно двадцать пять лет, Фаэль. Это очень много.
Но время летит быстро».
Слёзы текли по моим щекам. Я смахнула их раз, другой, но они не останавливались. Поэтому я отодвинула письмо, чтобы ни одной капли не упало на лист.
Я приближалась к самому финалу. Последние строчки, которые написал мне отец.
Больше я не услышу и не прочитаю от него ни одного слова.
Ни одного.
Я зажмурилась, изо всех сил стараясь не разрыдаться, и перед глазами вдруг всплыло видение, которое с помощью дыма и неторопливого рассказа наслал на меня Рэй. Чёрные шёлковые маски, страстные поцелуи, обнажённые тела, барабаны и огоньки свечей во тьме.
Как ни странно, мне вдруг сделалось легче. Часть меня всё ещё оставалась мной — хрупкой студенткой Академии, горюющей, потерявшей отца. Но другая часть вслед за Рэем продолжала идти по лестнице, сплетённой из масок, ролей и образов, и, пусть пока их было немного, я знала, что рано или поздно посмотрю в зеркало и увижу десятки отражений. Возможно, тогда я пойму и Рэя, и отца куда лучше.
Вот только я боялась, что, когда это произойдёт, мне будет уже наплевать.
Я вытерла слёзы и вернулась к драгоценным строчкам.
«Если завтра меня не станет — совсем, нигде — не теряй надежды. Не ради памяти обо мне, но ради себя самой.
— Но зачем? — прошептала я. — Ты ведь мёртв.
«Жизнь продолжается. Помни о даре, что я тебе обещал. Овладей своей душой, своей фантазией, своим сознанием. Помнишь книгу с упражнениями для медитации, где я учу сжимать сознание в точку? Фаэль, сначала тебе нужно познать свою душу, чтобы знать, что ты берёшь с собой, потому что наступит день, когда ты возьмёшь с собой себя. И твоя задача — ничего не забыть. Если я останусь жив, я хочу быть рядом со своей дочерью, пока она радуется осенним листьям вместе со своими детьми, глядит издалека на своих правнуков с насмешливой улыбкой, влюбляется заново, учится уничтожать своих врагов и познаёт мир. И хочу увидеть счастье в её глазах, когда она поймёт, что мир бесконечен и непознаваем.
Даже если меня не будет рядом, у тебя получится. Просто помни, что у меня уже получилось.
Я люблю тебя, гриссёнок. Думай обо мне иногда».
Я долго сидела, глядя на листок, пока лицо не заволокла слепящая пелена слёз.
Алетта не могла бы написать так. Никто из тех, кого я знала, с кем говорила, не смог бы выразить душу моего отца этими словами. Никто.
Или они были настолько хорошими актёрами, что спрятали его душу за идеальной маской?
Вот он, настоящий Маркус Рише. Голос из-за грани смерти.
И я никогда его больше не услышу.
Я выронила листок и разрыдалась.
Глава 8
За окном шёл снег.
Зима наступила незаметно. Впрочем, я едва обращала внимание на погоду за окном.
Моё время поглощали занятия в Академии. Чтобы овладеть даром, часы в библиотеке были бесполезны, поэтому мне приходилось выходить во двор в тёплом плаще и тренироваться. Пальцы нещадно мёрзли, крошечный подогревающий артефакт разряжался за пару часов, тонкие перчатки совершенно не грели, и я возвращалась в комнату с озябшими и распухшими руками.
О несостоявшемся турнире уже начинали забывать. Разумеется, о том, чтобы продолжить поединки, не было и речи. Император всё ещё не пришёл в себя, и меч, который должен был послужить призом, тихо вернулся под стекло.
Но мне было не до сожалений о турнире. Куда беспощаднее меня спустила с небес на землю другая новость.
— …Ваш дар слишком слаб и нестабилен, Фаэль. Возможно, вторая руна смогла бы его укрепить, влить в вас новые потоки энергии. Но я бы пока не стал рисковать.
Лорд Нил стоял у панорамного окна в своём кабинете, любуясь редкими снежинками. Я, в новой чёрно-алой форме Академии, сидела в глубоком кресле и не сразу заметила, что забылась настолько, что забралась в него с ногами.
— Не стали бы рисковать моим здоровьем? — уточнила я. — Или ценным экспериментом, который вы из меня сделали?
— Второе, — спокойно сказал лорд Нил, не оборачиваясь. — Но о вас я тоже беспокоюсь. Как я вижу, ваши покровители в разведке даже не обеспечили вас тёплой одеждой.
Я перевела взгляд на покрасневшую кожу рук и вздохнула. Скудных средств, которые выделяла мне мачеха по условиям завещания, не хватало ни на что. Стоило бы увидеться с ней, раз мы всё равно должны обсудить продажу дома после замужества Сильвейны: содержать его нам было больше не по силам. Но я откладывала этот момент как могла.
Дом Рише. Дом моего отца. Пусть сейчас он стал лишь призраком, но дать ему уйти из семьи так просто я не могла.
— Думаю, о делах разведки нам говорить не стоит, — холодно сказала я. —
