Тридцать первая жена, или Любовь в запасе - Франциска Вудворт
– Разве я виноват, что сражен вашим великолепием?! Не будьте так жестоки!
– Ладно, я сегодня добрая. Раз встать не в состоянии, сраженный, можете поцеловать следы от моих ног, – с иронией разрешила я этому обормоту и быстро ушла.
Ему хватило ума меня не преследовать, а может, задержался, отряхивая колени.
«Ваше поведение возмутительно»! Боги, вот бы меня мои знакомые услышали – животы бы надорвали. Да я и сама нервно посмеивалась, пока уходила подальше от места инцидента. Я умела поставить наглецов на место, красиво послав, но в данной ситуации так поступить было нельзя. Подобный лексикон недопустим для принцессы и вообще любой благородной девушки.
Но и съязвила я неплохо. Видела, как парень опешил. Ожидал, что молоденькая девочка начнет краснеть и смущенно что-то блеять? Ха! То-то за мной дальше не пошел. Видимо, опасался снова нарваться на насмешку и не захотел терять лицо перед друзьями.
Это происшествие немного отвлекло меня от грустных мыслей. Я обнаружила, что на эмоциях зашла намного дальше обычного и нахожусь уже недалеко от пропускного пункта во дворец. По времени Моржетта уже должна бы вернуться из города, и я решила ее подождать.
Неспешно прохаживаясь, я опять заметила женскую фигуру в красном плаще и с любопытством стала ее рассматривать. Надо же, помимо того, что капюшон глубоко надвинут, так еще и половина лица закрыта красной вуалью. Интересно, в целях безопасности или чтобы никто кроме мужа не любовался ее красотой?
А еще сама ходит, не в паланкине ее несут. Значит, не знатная. Но я отметила, как вытянулись в струнку стражники и с почтением ее пропустили, ничего не спрашивая, не проверяя, просто давая пройти, а потом еще смотрели вслед. Без сальных взглядов, скорее с завистью и затаенной тоской. Типа: повезло же кому-то!
Хотя у них же весьма сложно с деторождением. Пара, выбранная драконьей частью сознания, гарантированно даст сильное потомство, а если только человеческой, то часто бывает, что именно она перевешивает и ребенок неспособен к обороту. Для дракона это как калеку родить, потому так и носятся они с истинными.
Я спрашивала у Моржетты, как же вышло, что Владыка наполовину человек, но все равно считается сильнейшим драконом?! Она объяснила, что он лаэр – так называют высокородных, берущих свои корни от первородных драконов. Сильная кровь. А вот другим не так везет.
Немного погуляв и больше не увидев ничего интересного, я решила вернуться в свое крыло. Зайдя со стороны сада через неприметную в изгороди калитку, пошла сразу на кухню, решив приготовить что-нибудь к приходу Моржетты. Но еще не дойдя до двери, услышала за ней протяжный и жуткий вой.
Честное слово, в первый момент я подумала, что это какое-то привидение. Но сейчас день, а не ночь, и для призраков вроде не время. С опаской заглянула на кухню и обомлела. За столом сидела Моржетта, бессильно опустив голову на протянутые руки с зажатым в пальцах скомканным листом бумаги и рыдала так, словно случилось что-то страшное.
– Мора! – кинулась я к ней. – Что произошло? Что-то с сыном? Умер?
Это первое, что пришло в голову. Знала, что он единственный дорогой для нее человек. Из-за чего еще бы так отчаянно убивалась мать?
Она подняла на меня заплаканное лицо и безжизненным тоном сказала:
– Нет, это я для него умерла.
Ничего не понимаю…
Сбегав за водой, я стала отпаивать компаньонку. Понемногу удалось вытащить из нее, что случилось: сын отказался прислать денег и посоветовал вообще забыть о доме и не думать о возвращении на родину. Дескать, она ему репутацию портит, напоминая о себе. Только-только о давнем скандале забыли, и у него жизнь налаживается.
То, что мать ради его благополучия в другую страну уехала и за принцессой ухаживала как простая служанка, этого упыреныша не волновало. Получил наследство отца и в ус не дует. Узнав о бедственном положении матери, даже пальцем не пошевелил, подонок!
Предательство родного сына ее и сломило.
– Я же все для него! Все… – рыдала Моржетта.
– Не плачьте! – Я села рядом, обнимая ее. – Он недостоин ваших слез. Даже хорошо, что вам пришлось уехать и вы не видите, как он изменился. Не понимает, дурак, что отказывается от родного человека и хорошей матери.
– Я не хорошая. Совсем нет! Вы даже не представляете, какой грех я взяла на душу из-за него. Это мое наказание…
– Да что вы могли такого сделать?!
Моржетта подняла на меня покрасневшие глаза, в которых плескалось отчаяние, и призналась:
– Это я убила своего мужа. Яда никакого не было. Я подсыпала в его питье трав, повышающих давление, и его разбил удар. Он грозился лишить моего сына наследства, выгнать нас из дома и поселить там любовницу со своим ублюдком, и я не смогла этого стерпеть.
– Да туда ему и дорога! – ответила я, а у Моржетты округлились глаза. – Мора, думаете, я не понимаю, что он был тем еще извращенцем, падким на молоденьких девочек? Вы достаточно от него натерпелись, и все, что случилось, он заслужил. Вы защищали себя и сына. Что вам еще оставалось делать, если закон и общество оказались неспособны вас защитить?
– Вы не осуждаете меня?! – потрясенно спросила Моржетта.
– Ни капли! Все вы правильно сделали. Это вы еще долго продержались, терпя унижения.
– Я бы все вытерпела, не стань он угрожать сыну, – качая головой, прошептала она.
– Вот видите! Вы мать, вы защищали своего ребенка. Жаль, что сын этого не оценил.
Тот еще уродец! Решил забыть о матери, как о не нужной больше вещи. А она же его интересы защищала, ради его благополучия терпела унижения. Видимо, генами в отца пошел.
Я не одобряю убийства, но мать, защищая свое дитя, способна на крайности. При ее умениях она сразу могла стать богатой вдовой, но терпела, пока вконец охамевший муж ее не довел. Пусть горит в аду!
Это в нашем современном мире можно развестись и уйти, если что-то не устраивает. Здесь же разводы не приняты. Отдали за старика – живи и терпи, жаловаться некуда.
Как по мне, я бы лучше из дома сбежала, но за старика не пошла, или бы своим поведением отбила у жениха все желание жениться. Но тут другое воспитание. Хотя и в нашем мире подобное раньше случалось сплошь и рядом.
Такое чувство, что в женщинах здесь специально культивируют беспомощность, отдавая все бразды правления мужчинам, чтобы жены только детей рожали и дома сидели, не вякая. Зато мужья могут кутить вовсю, и общество их за это не осуждает.
– Моржетта, вам лучше успокоиться и обо всем забыть. Пусть прошлое остается в прошлом. На мой взгляд, его вообще высшие силы наказали. Повышение давления не обязательно приводит к удару. Он сам от своей злобы загнулся, да и возраст у него был не мальчика.
– Вы думаете? – с надеждой спросила она.
В душе все перевернулось от затаенной боли и чувства вины в глазах Моржетты. Совесть мучила ее за содеянное, а я слишком хорошо знаю, как это разъедает душу. Ведь я сама одно время невольно винила себя в смерти отца, да и слова мачехи, что это полностью моя вина, ядом жгли душу. Но я нашла силы справиться с этим и понять, что нельзя обвинять себя в чужих неудачах. Они взрослые люди и несут ответственность за свои поступки, не нужно меня впутывать. Ведь не мои просчеты в бизнесе привели его к краху.
– Уверена в этом! – убежденно заявила я. – Давайте вы пойдете сейчас полежите, а я разберу продукты и приготовлю нам чего-нибудь вкусненького.
Она тут же начала протестовать:
– Нет, я не могу. Я помогу…
– Моржетта, отдохните. Вы столько времени заботились о принцессе, позвольте и мне позаботиться о вас. Давайте я вас провожу.
Она поднялась, и я стала настойчиво подталкивать ее к выходу. Мы вышли и неспешно побрели к лестнице, когда раздавшийся топот заставил нас замереть и с тревогой обернуться.
Честное слово, первой мыслью было, что тот незадачливый кавалер за мной сюда приперся со своими друзьями. А кто еще, раз сюда больше никто не заходит?! Как никогда остро я ощутила, что мы лишь две беззащитные женщины в этих пустынных помещениях.
Понимая, что все же придется сунуть брачный браслет под нос нахалам, потревожившим наш покой, я решительно выступила вперед, загораживая Моржетту.
