Из-под палочки (СИ) - Юлия Борисовна Жукова
Голос Алисы был дикарём. Он подхрипывал и врезался в уши наточенным лезвием, он стелился степной травой и вился лозой по старому забору, тянулся к небу. Он то пропадал, то вновь появлялся, уцепившись репьём за этот мир, когда казалось, что вот-вот рассыплется кашлем. Наконец на последнем припеве Алиса раскинула руки, и звук из неё полился чистый, пронзительный и такой настоящий, словно он был её последним оружием в битве за жизнь. Хотон-хон застыла с раскрытым ртом и забыла бормотать свою ритмичную скороговорку.
Песня оборвалась на полуслове — кажется, это было так задумано. Зал взорвался хлопками и свистом. Алиса вздрогнула, как будто только что вспомнила, где находится. Эндан отодвинулся поглубже в тень.
— Я и не знала, что ты так круто поёшь, — заметила Хотон-хон, забыв выключить микрофон. Или просто не удосужившись.
— Да я так, — Алиса отмахнулась. — Я так и не научилась нормально, потому и пошла на скрипку в итоге.
— Фига се не научилась, — полностью выразила Хотон-хон мысль Эндана.
— Ну это же не оперный голос, — пояснила Алиса, снова сжимаясь в ежистый комок.
Хотон-хон обвела вытянутой рукой полукруг на уровне плеча, будто указывая на всё вокруг:
— Мир велик, на опере свет клином не сошёлся.
— Давай… ещё что-нибудь споём, — перевела тему Алиса и присела к краю сцены, где теперь стоял её телефон в дистрибуторе.
— Давай! — легко согласилась Хотон-хон, и они завели новую мелодию.
Эндан был рациональным человеком. Он не терял голову от эмоций. Он спокойно переносил стрессовые ситуации. Он решал сложные проблемы под давлением. У него всё всегда было заблаговременно и в таблицах.
Вот и сейчас он справился с собой и вместо того, чтобы выпадать из реальности на каждом распеве, сосредоточился на оценке рисков. До сих пор почти все песни были на родном языке Хотон-хон, Эндан его не знал, но на слух определял, привык. Однако по мере того, как пустела вторая бутылка, в ход пошли уже не только песни пропавшего брата, а и просто что-то, что женщинам навернулось на язык. Они резво тягали друг у друга дистрибутор — к счастью, он был только один, иначе они бы, наверное, поставили две мелодии сразу. Но вкусы их в большой степени совпадали, так что почти все песни они пели вдвоём, иногда даже расслаивая их на два голоса, повыше и пониже. На Муданге так никогда не делали, и от резонанса у Эндана всякий раз дрожь по хребту пробегала.
Чтобы отвлечься, всякий раз, как женщины заводили песню на всеобщем, Эндан распознавал её с телефона и тут же смотрел слова, чтобы убедиться, что там нет ничего такого, за что Хотон-хон могли бы осудить. Не то чтобы её это волновало, но это волновало весь остальной дворец. В очередной раз проверив текст, Эндан не выдержал и снова набрал Ахмад-хона.
— Ого как заливаются, — оценил тот, едва взяв трубку.
— Они поют о несложившемся браке, — предупредил Эндан. — Это известная песня, её легко найти. Кто-то может…
— Ну-ка, скинь, — попросил Ахмад-хон. Эндан отправил ему расшифровку текста. — Мгм, да нет, не переживай, у нас пока ещё не такой уровень образования, чтобы случайные посетители трактира в этом тексте поняли все метафоры, тем более, что они описывают ситуации, которых в муданжском браке в принципе не бывает. Пускай поют.
— Вас не смущает, что ваша жена такое поёт на людях? — не выдержал Эндан.
— Мальчик мой, это просто песня, — тоном Старейшины сказал Ахмад-хон. — Лиза же не возражает, когда я хожу на концерты слушать баллады, а там всё гораздо хуже. Так, а это что сейчас зазвучало?
Эндан перекинул звонок на гарнитуру и определил новую песню, тут же отправив ссылку начальству.
— Хм-м, — послышался бас Ахмад-хона в ухе. — Вот это не очень хороший выбор…
Эндан просмотрел текст, но криминала не увидел. Про какую-то гостиницу, танцы…
— А что тут не так?
— Да там про неупокоенные души. Как бы Ирлик-хона не призвали.
Эндан сглотнул. Алиса и Ирлик-хон в одном помещении… Нет, он этого просто не переживёт. Просто. Не. Переживёт. Сам станет неупокоенной душой. Эндан прикрыл глаза и молился зимнему карлику весь остаток песни, чтобы отвлёк повелителя Подземного царства.
Когда началась следующая песня, а никаких богов не явилось, Эндан выдохнул, но ненадолго. Он никак не мог понять слов, но это точно не был язык Хотон-хон. Он снова запустил распознавалку и выяснил, что это известная песня на испанском. Ещё того не легче.
— Я не знал, что Хотон-хон говорит на испанском.
— Она и не говорит, — поделился Ахмад-он. — Она со слуха примерно похожие слова повторяет. А что за песня, перевод есть?
Эндан скинул ему перевод, не глядя, потому что Алиса снова полностью завладела его вниманием. Она распустила волосы из аккуратной концертной причёски, и в глазах Эндана заплясали огненные блики. Его сносило её голосом, как потоком, в чёрную бездну, из которой никогда, никогда-никогда ему не выбраться.
Рядом кто-то всхлипывал. Эндан даже не сразу понял, потом вспомнил про гарнитуру.
— Эти земные баллады, — послышался сдавленный голос Ахмад-хона, — это какой-то кошмар. Я не могу. Вот потому Лиза при мне и не может так отдохнуть. Всё, отключаюсь, оставь их в покое.
В наушнике стихло, и Эндан с трудом сглотнул сквозь собственное сдавленное горло. Нет, его не тронула история из баллады, где кто-то, кажется, кого-то зарезал. Просто он сейчас понял яснее некуда, что надо бежать. Потому что он погубит эту женщину. Он не сдержится, не совладает с собой, не примет разумного, взвешенного решения. Не удовольствуется одной ночью. За одной ночью последует другая, за шажочком шажочек, и Эндан нигде больше на этом пути не найдёт в себе сил сказать нет, и Домом Старейшин история не кончится. А она заплатит за его слабость жизнью.
Эндан тихо встал и выскользнул из трактира, оставив деньги на столе. Здесь, на морозе, он и простоял весь остаток вечера, пока дамы не вывалились из дверей под бурную похвалу слушателей. Он прошёл за ними до гостиницы невидимой тенью, убедился, что там их встретил слуга. А потом завернул за угол и вышел на платформу. До ближайшего поезда в столицу оставалось пять минут. С Эндана достаточно. Он едет домой.
Глава 9
На космопортовом поле было пусто. Алиса вертелась вокруг своей оси, пока у неё не закружилась голова, но менее
