Из-под палочки (СИ) - Юлия Борисовна Жукова
— Я черкну про него заметку завтра, — легко заверил его Ахмад-хон. — Я знал, что брат Алисы был Лизиным близким другом, а пропал он ещё до того, как мы познакомились. Я только не знал, что это полковник Юмэда. Не трогай их, Лиза мало с кем ещё может его повспоминать.
Эндан принял установку и нажал отбой. Брат, значит. Ну ладно, у землян семейные связи теснее, чем у муданжцев, особенно те, что между разнополыми родственниками. Муданжская женщина своих братьев видит пару раз в год по праздникам, а Алиса с этим полковником небось одной душевой пользовалась всё детство. Эндан постарался успокоиться и не заводиться по пустякам. Что ему Алисины интересы среди мужиков? Он на неё не имеет ни видов, ни прав. Обиделся, что мужик на экране красивее него? Да что он знал об Алисиных вкусах? Это же землянка, у землян нет единого канона красоты. И потом, Алисе по документам тридцать пять лет. Земных, конечно, но всё же… Если она уже себе мужа не нашла, с чего Эндан решил, что она вообще ищет? Это же землянка, у них по-всякому бывает.
Из мрачных раздумий его выдернуло какое-то шевеление: женщины активно жестикулировали над дистрибутором.
— Твой не подключится, — объясняла Хотон-хон. — Тут муданжские сети, они вообще на других протоколах, это надо как-то там прошивку менять или что… Лучше мне скинь, я поставлю.
— На других протоколах? — пьяно изумилась Алиса. — А в Сеть же выходит! Как так?
— Да почём я знаю? — отмахнулась Хотон-хон. — Может, там поновее оборудование, а эти дистрибуторы старые, я их знаю, не подключится твой телефон.
— Ну-ка дай, — Алиса сграбастала несчастный дистрибутор и с размаху воткнула свой телефон в держатель, правда потом аккуратно поправила, чтобы зона связи совпадала на обоих устройствах. — Скидывать тебе тоже сложно, это надо экспортировать, а то у тебя же нету… — Она смолкла и задумалась. Потыкала в экран, пошевелила корпус, повертела всю конструкцию. — Вызов принят! — с гонором заявила она и нырнула в цифровое пространство.
Хотон-хон оглядела её сгорбленную фигуру, закатила глаза и рявкнула на весь зал:
— Эй, красавцы, есть кто в сетях шарит? Девушкам помощь нужна!
Алиса вздрогнула и прошипела ей что-то нелестное, но Хотон-хон только зубасто улыбнулась.
— Это будет быстрее всего.
— Я не хочу быстрее, я хочу сама! — насупилась Алиса.
Меж тем к их столику уже рысили двое парней. Эндан почти зарычал, но делать было нечего: ему не стоило привлекать к себе внимание, а в технологиях он разбирался на уровне того, как выключить все уведомления, кроме нужных. Конечно, у него были в министерстве специальные люди… Но парни из-за соседнего столика справятся быстрее, и предполагать иное означало признаться в собственной нерациональности.
Это не мешало ему злиться, глядя, как один из парней склонился над Алисой и почти обнял её, придерживая телефон поверх её руки.
— Не трогайте! — возмутилась девица, и Эндан чуть не рванулся надавать нахалу по шее. — Я сама! Какой адрес вводить?
Парни, перебивая друг друга, принялись диктовать какие-то цифры и на ломаном всеобщем объяснять принципы работы муданжских сетей. Эндану показалось, что часть информации была совершенно лишней и, возможно, её разглашение не понравилось бы Ирнчину — парни, похоже, работали на передовой гостехнологий. Эндан даже мстительно их заснял и послал Ирнчину с припиской, чтобы сделал им строгое внушение. Но сам понимал — таким оболтусам, готовым при виде красивой девушки распушить все перья, ничего важного не доверят.
Наконец технический вопрос был решён и снова зазвучала музыка, хотя экран оставался чёрным. Исполнение отличалось — стало гораздо чётче, ровнее и искусственнее, чем было на записях. Когда пришла пора вступать голосу, мужского Эндан не услышал, зато обе женщины запели на полную громкость. Похоже, что от этой песни у них не сохранилось записи. Наверное, Алиса с её музыкальными способностями ввела мелодию в какое-то приложение, которое теперь и играло.
Эндан сглотнул. От жены у него остался ворох одежды — её собственной и которую она ему шила, стопка гобеленов, гизики, занавески… Он вспоминал её всякий раз, как надевал что-то из парадных, бережно хранимых вещей. Вспомнила, когда на праздники и в памятные даты развешивал по дому её творения. Он регулярно ходил в дом, который построил для неё ещё до свадьбы. Внутри всё было аккуратно убрано, но хранилось в целости. Эндан приходил, вдыхал знакомый, пусть и чуть пыльный запах, и на мгновение переносился в то время, когда всё ещё было хорошо.
Но вот получить в наследство песни… Песни, которых нет нигде, кроме как в твоей голове и головах пары друзей… Ничего, что можно было бы по трогать, понюхать. Даже показать кому-то — и то только в особых условиях, вот как сейчас. Так одиноко…
— Министр-хон, — обратился к нему хозяин. — Как думаете, стоит их пригласить на площадку?
Он кивнул вправо от печки, где под стеной кухни часть пола была приподнята, а с потолка вместо обычных фонариков свисало что-то больше похожее на софиты. Эндан понимал, что выпускать двух нетрезвых женщин на сцену — это напрашиваться на проблемы, но… сердце его дрогнуло. Алиса не могла просто достать наследие брата из ящика. Кто знает, когда у неё в следующий раз будет возможность соприкоснуться с его творениями?
— Давайте, — выдохнул Эндан.
Хозяин отошёл, и через пару минут над маленькой сценой вспыхнул яркий, приглашающий свет. На металлическом столике у края поблёскивали золотистые микрофоны-прищепки.
— О, пошли, — обрадовалась Хотон-хон. — Стоя удобнее.
Алиса с трудом встала с подушек и чуть не запнулась за угол стола — Эндан дёрнулся было её подхватить, но она справилась и взобралась на сцену, всё в том же концертном тёмно-красном платье. Диль Яргуй остался на подушке: в трактире было жарко, особенно так близко к печке. Хотон-хон тоже сбросила верхний диль и осталась в тонком шёлковом нижнем, но у неё хотя бы были длинные рукава и высокий воротник, а вот Алиса сверкала на весь трактир голыми плечами, порозовевшими от жары. С такого расстояния Эндан никак не мог бы разглядеть веснушки, но ему всё равно казалось, что он их видит, что они позолотой разлетаются в воздухе от каждого резкого движения своей хозяйки и создают вокруг неё светящийся ореол. Он протёр глаза.
Песня, которую женщины выбрали, не помогала. Они договорились перед началом, так что теперь Хотон-хон что-то непонятное шептала в свой микрофон, создавая ритм, а Алиса, допив своё вино, начала с тихих жалоб на жизнь, подняв плечи к ушам и вцепившись руками в чашечку. Однако с каждой строкой голос её креп, голова поднималась, и вскоре её нежный, с хрипотцой тон затопил весь зал. Её голос
