Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер
— Надеюсь, муж не будет возмущаться, — улыбнулась она, планируя завтра же дать поручение соорудить стоячую вешалку манекен для сушки платьев.
Самым ценным в сундуке оказался набор игл и грубоватых ножниц, бережно завёрнутый в шёлковую тряпочку и уложенный в маленькую шкатулку из резного чёрного дерева.
«А вот это действительно драгоценность», — прижимая находку к сердцу, подумала сеньора.
Она ничего не стала сейчас шить для себя. Не было возможности правильно разложить ткань, снять мерки, да и не стоило торопиться. Тонкое полотно — слишком ценная вещь, чтобы ошибиться и неаккуратно пошить при свете нескольких свечей. К тому же надо почистить иглы, поточить ножницы. Зато она нашла тонкую шёлковую нить, которой вычистила зубы, изучила и обнюхала шкуры, наметила план действий на завтрашний день и не заметила, как уснула.
…Бертран разоблачился и выслушал замковые новости. Архитектора переманили в другой регион и он, оставив свои чертежи, гордо уехал туда, где регулярно платят! Это был удар ниже пояса. Ещё утром этот сморчок улыбался сеньору Бланшфору, а вечером его и след простыл. На кой ляд ему чертежи этого пройдохи, если никто в них ничего не разбирает!
— Мерзавец! — рука с силой сжала поданный кубок с вином, и он смялся, будто яичная скорлупка, добавляя раздражение тем, что вино пролилось на белоснежную тунику. Бертран хотел предстать перед женой красивым, он подумал, что она после бани пойдёт мимо и увидит его… глупо получилось, только одежду зря испортил.
Он выслушал посланника отца и принял деньги за патрулирование его территорий. Архитектор немного не дождался своей оплаты. На днях должен расплатиться Гуго. К нему приезжали заморские купцы, и Бертран лично провожал их в замок брата. Вино у того отменное и с каждым годом на него находится больше покупателей, готовых самим ездить за ним.
Это было хорошей новостью и отличным свадебным подарком для Катрин. У неё ничего нет и деньги пригодятся ей, чтобы пошить наряды. Спасибо отцу, что заказал на свои деньги полный рыцарский доспех для Леона! Иначе Бертран не знал бы как поступить и кого первым обеспечить необходимым.
Увидев промелькнувшую Манон, он понял, что женщина провела его жену в покои через верхнюю галерею, и вдвойне обидно, что он зря надевал шёлковую тунику. Вечер тянулся бесконечно. Даже баня не подарила долгожданного удовольствия и расслабления, а вкус еды он совсем не почувствовал.
Воображение будоражило тело Катрин. Хотелось посмотреть на неё, потрогать, узнать, как она поведёт себя в ответ. Эта дева уж точно не сожмётся в страхе в углу кровати и не будет трястись от ужаса, что в ней делают дыру. Даже когда Женевьева освоилась и перестала бояться супружеского долга, она после часами простаивала на коленях, замаливая грех соития. Это было обидно и непонятно, но священник называл сеньору благочестивой, и Бертран смирился.
Едва дождавшись момента, когда можно всех оставить, он быстрым шагом вышел из залы, а по лестнице уже бежал в свои покои. Распахнув двери, он оглядел комнату и увидел посреди кровати уснувшую Катрин.
Она сгребла в кучу все шкуры и, закинув на неё руки, ноги, спокойно спала. Стало смешно. М-да, страхом тут и не пахло, скорее, придётся отвоёвывать себе место.
Он отвязал шоссы, стянул брэ и, оставшись в камизе, наклонился, чтобы забрать шкуры из объятий жены. Она не сразу их отдала, но тяжело вздохнув, откатилась на дальний край кровати, будто смиряясь и отстраняясь.
Бертрану было интересно наблюдать за спящей женщиной. Он никогда не думал, что из этого можно почерпнуть для себя что-то новое. Катрин спала без страха, хотя на поляне в её глазах плескался ужас. Здесь ей спокойно и хорошо. Отчего — то тепло разлилось по груди. Ей надёжно рядом с ним. Она всецело доверилась ему с первого взгляда, и это подкупало, даже порабощало.
Он осторожно улёгся рядом и потянул её к себе. Катрин тут же гусеницей подтянулась к нему, выгнулась так, чтобы им двоим было удобно, и замерла, не просыпаясь. Тяжёлый выдох Бертрана, забывшего как дышать, показался слишком громким и он затаился, но дева рядом с ним только нащупала своею рукой его и положила её на себя, обозначая его власть над нею.
Прошло какое-то время, прежде чем он стал поглаживать её бедро, теснее прижал к себе и перестал вслушиваться в равномерное дыхание. Бертран греховно хотел свою жену, но боялся нарушить то доверие, каким наградила она его. Он потерпит. Ей нелегко пришлось, он это понимает и даст ей время.
Она непохожа ни на одну деву, что довелось ему видеть за долгие годы службы. Даже среди других народов нет второй такой же, как она. И дело не в красоте, а хотя бы в том, как она смотрит, слушает, задумывается. Каждый её жест, выражение лица наполнено смыслом.
Как она уходила от него по полю! Сколько отчаянной гордости и надежды, что он не отпустит её! Он смотрел и ждал, когда она сдастся и поймёт, что ставит невыполнимый ультиматум! Он готов ей помочь, но жениться!
Невольно руки крепче прижали её к себе, вспомнив тот момент. Он не собирался вступать в брак, но она уходила, не оборачиваясь, и он не выдержал. Даже не может объяснить, почему сорвался с места и встал перед нею на колени. Она бы ушла и больше никогда не попалась бы ему на глаза. Это открытие заставило его действовать. Чужестранка нужна ему, а почему, зачем, он разберётся потом. А хотя бы для того, чтобы вот так спать, прижимаясь к ней всем телом и чувствуя расползающуюся сладость по душе.
Глава 6
Подготовка к свадебному пиру
Человек — такое существо, что привыкает ко всему. Вот и доски, посыпанные сеном и прикрытые шкурой, больше не казались Кате невыносимо твёрдыми. Впервые в этом времени она по-настоящему уснула. Без тревог, без насторожённости, без всяких дум и размышлений, отключилась — и всё. Сон оказал исцеляющее воздействие на её психику, настроение, тело.
Она проснулась, прижатая к жаркому мужскому телу и впервые за долгие годы ей показалось, что она не одна ответственная за всё на свете. Приятное чувство, которое хотелось удержать и познакомиться с ним поближе. Шальная мысль кольнула, что её жизнь сложилась бы по-другому, если бы Бертран был отцом её мальчишек. Она развернулась, нежно погладила его по плечу, по груди, выражая свою признательность за то, что дал ей поспать
