Змеям слова не давали, или Попаданка на тропе еды - Анна Сафина
Я развела руки в стороны, пожимая плечами и вспоминая фэнтезийные книги своего мира. Больше всего это смахивает на переселение душ, я давно об этом раздумывала. Ведь по законам природы, если я здесь, то Елинария там? В моем теле? Спрашиваю у себя с надеждой, ведь если нет, то это будет означать, что мне не вернуться в мертвое тело никогда.
— Либо? — как-то мрачно переспрашивает мальчишка, покусывая свои сухие губы.
— Либо мертва, — опускаю голову, чтобы не видеть выражение его лица.
Но он не всхлипывает, как я предполагала. Наоборот, в кладовке воцаряется полная тишина. Лишь белка и я переглядываемся тревожными взглядами, не зная, что же будет дальше.
— Почему же вы не сказали раньше? — тут же задает вопрос Тиль, прекращая сокрушаться. — И как вас по-настоящему зовут?
От резкого перехода направленности его мыслей у меня, кажется, от удивления вытягивается лицо. Я поднимаю голову и смотрю на парня, выискивая малейшие признаки недовольства сложившимся положением, но вижу только решимость. А что она означает? Никто не разберет. Но, по-видимому, он даже рад, что так все произошло, вон как хитро глазками поблескивает.
— Боялась, — медленно тяну, а затем уже прихожу в себя и поясняю свои страхи: — Что меня испугаются, или решат, что я тронулась умом. Я ведь никого не знала, на чью-то защиту рассчитывать не приходилось, так что вот… Пришлось придумать историю с потерей памяти. Да и кто бы догадался, имена наши созвучны с вашей госпожой, я ведь с рождения хоть и не Елинария, но зовут меня Елена.
Настал черед Тиля всему удивляться, вон как расширены его глаза, да и подпрыгивает даже на месте, слово ждет не дождется, когда сможет задать мне парочку вопросов.
— Что же это за дела такие творятся-то, а! Я думал, такое только в сказках дедушки бывает! — воскликнул Тиль, затем покачал головой из стороны в сторону, сцепляя при этом свои руки в замок, видимо, чтобы те не дрожали. — Вы не бойтесь, госпожа Елена, я вам помогу и никому не расскажу. Да мне и не поверят, местному-то сироте, только благодаря работе в таверне и не трогают, а так…
Он горько поджимает губы и машет рукой, показывая, что никому в этом мире не нужен. Затем встряхивает головой и продолжает:
— Не совсем понимаю, что за переселение душ, но догадываюсь, о чем вы. Нет у нас такого, всё в нашем мире по-простому, так что вы сами никому не доверяйте больше, госпожа. У нас юродивых не любят. А вы такая хорошая, больше прежней госпожи мне нравитесь. Я благодарен госпоже Елинарии, что приютила меня когда-то, но вы всяко больше для таверны стараетесь. Да и не бьете меня, — говорит он к концу уже с меньшим энтузиазмом.
Не уверена, что последнее предложение расслышала правильно, но насчет того, что Елинария приютила его… Догадываюсь даже, для чего. Судя по запущенности таверны, работать сама она не хотела, а использовать сироту ей было выгодно. Качаю головой, поражаясь местным правилам. Полный непорядок.
— Ох, Тиль, добрая ты душа, — улыбаюсь ему вполне искренно и с благодарностью. — Не называй меня госпожа, просто Лена, договорились?
Сначала парнишка впадает в ступор, даже хлопает ресницами. А затем быстро-быстро качает головой.
— Не положено, госпожа, меня могут другие лорды наказать, ежели услышат, что я с вами фамильярничаю, — обхватывает себя за живот руками мальчишка.
Я же задумчиво прикусываю губу.
— А мы никому не скажем, — подмигиваю. — Хотя бы наедине, договорились?
— Хорошо, госпо… Лена, - вздыхает и произносит Тиль, слегка запинается, но он быстро учится, так что в скором времени привыкнет. — Спасибо… Вы так вкусно готовите, так что таверну ждет успех. Да и дар ваш нам поможет. У госпожи Елинарии-то так, зачатки были, а у вас… Странно, конечно, что он у вас именно такой, но это, видимо, боги подшутили, иначе и быть не может.
Пропускаю его слова уже мимо ушей. С груди у меня, будто камень упал, словно все это время тяжелый груз лежал и жег меня своей тяжестью, ведь я не люблю врать, обманывать и недоговаривать. С детства еще пошло, так что я очень обрадовалась, что Тиль все воспринял именно так. Жить нам теперь будет гораздо легче, и это самое главное.
— О боги, Тиль! — делаю шаг вперед, всплескивая руками, и обнимаю щуплое тельце мальчишки. — Я так рада, что ты воспринял это нормально!
Зажмуриваю глаза от подступающих слез облегчения, ведь теперь в этом мире есть и живой человек, от которого можно ничего не скрывать.
— Эй, а я? — возмущенно попискивает сзади Зинка, прыгая лапками на мешках.
— А ты не человек, — усмехаюсь уже при Тиле, который как раз отстранился от меня.
Радует, что больше не нужно скрывать свои воспитательные меры к безмерно болтающей белке. Она вовремя напомнила мне о себе. По словам Тиля выходит, что она мой фамильяр, а значит, отчасти может пользоваться моей магией. Это раз. Никуда эта егоза, получается, от меня не денется. От этого даже издаю горестный вздох, за что удостаиваюсь ее полного презрения взгляда. Теперь я знаю, какого рода магия во мне, это два. Кольцо у меня, так что и его вернем. Это три. Ох, а не будет ли последствий? Такие ведь угрозы нам Дворф обещал… И золота у нас столько нет. Как бы выкрутиться-то?
— А ты ему торт испеки! — вставила свои пять копеек оклемавшаяся белка, с ревностью поглядывая на Тиля.
Поняла, видимо, что не будет никто ее убивать, вот и подала голос. Задумчиво щурю глаза и подрываюсь. Ай да белка, ай да молодец, ай какая умничка. А это ведь неплохая идея! Мозг тут же стал обрабатывать информацию. И магию надо свою изучить, как следует, будет нужным подспорьем в готовке.
— Так, Зинка! Ты конкретно накосячила! Так что бери лапы в хвост, мы идем на рынок! — подбоченилась и воинственно уперла руки в
