Змеям слова не давали, или Попаданка на тропе еды - Анна Сафина
И правда…. А как я ему все объясню, ну не признаваться же? Да и стоит ли? Поймет ли? Столько мыслей, столько потрясений за этот день! А мы с ним всего двое суток знакомы.
— Я не знаю, Тиль, — решаю пока опустить эту скользкую тему, надеясь, что он со временем забудет.
Сразу же после этого уставилась на белку, надеясь, что мой взгляд достаточно кровожаден. Жаль, что это телекинез, хотя… Если все же представить в воображении, как Зинка горит, она загорится? Может, это так работает?
— Не смей! — читая мои мысли, верещит Зинка, пищит и прыгает скачками из стороны в сторону, наступая на горки овощей и мешки с крупами.
— Да ладно тебе, это ведь пирокинез, а у нас с тобой всего лишь телекинез, — машу рукой и вздыхаю.
— Чего? — тут же звучит удивленный голос Тиля, его брови чуть ли не съезжают к макушке. — Теле… Что?
Мысленно даю себе затрещину. Вот так и палятся на мелочах, Ленка. И как теперь выкручиваться?
— Ну, вот эта магия, которая двигает предметы, как ты ее называешь? — выдыхаю, вроде выкрутилась, во всяком случае, мышцы лица у него расслабляются.
— Ишуана,вроде бы… — пожимает Тиль худыми плечами, заставляя меня задуматься, он только что меня проклял или просто матюкнулся?
И в этот момент его глаза распахиваются и в шоке смотрят то на меня, то на белку. А вот то, что происходит дальше, заставляет меня испуганно сглотнуть.
— На древненагийском слово переводится, как видяще-движущий. Это один из самых сильных даров, принадлежащий лишь рубиновому роду нагов, — Тиль зажал рот рукой, отходя от меня и пятясь назад, в его широко раскрытых глазах был четко виден страх. — Только Императорскому роду… Вы… Вы не моя госпожа!
И с этим выкриком он обличительно наставляет на меня указательный палец, в страхе закусывает нижнюю губу, будто борясь с самим собой. Мамочки… Этого еще не хватало. И что теперь делать?!
Мне внезапно захотелось поднять руки и сказать, что туше, я “сдаюсь по-хорошему, Тиль”, пока единственный, кто помогал мне за все время пребывания моего в этом мире, вдруг не закричал и не отвернулся от меня. Еще вдруг доложит куда там надо. Он ведь простой, как пять копеек, немного наивный, порой очень смешной, но безумно ответственный парнишка. Считай, незаменимый помощник, в своем-то возрасте стал моим кладезем знаний и опорой в новом мире. И он определенно заслуживает знать правду обо мне, раз я хочу, чтобы он и дальше продолжал быть моей правой рукой.
— А я что, левая? Не поря-я-ядок, — вдруг подает голос стыдливо молчавшая Зинка, вот только голос у нее не такой уж и возмущенный, скорее, с ноткой вины, но проклевывающимся негодованием.
— Ты прав, — начинаю говорить с осторожностью, полностью игнорируя белку и при этом глядя на мальчишку очень внимательно, тщательно подбирая каждое слово в уме. — Я не твоя госпожа.
Даже стыдно за свое отсутствующее сейчас красноречие. Единственное, что я смогла выпалить, так это прописные истины, до которых он уже и сам догадался.
— Как это? — вытягивается у него тут же в удивлении лицо. Глаза бегают с меня на Зинку и обратно, а затем широко и наивно раскрываются и смотрят уже на меня. — Как это вообще возможно?
Вопрос он задает неуверенно, мнется, поддевая носком обуви пол, руки его трясутся, цепляясь за шнурок, опоясывающий рубаху. Мне в этот момент даже жаль его становится. Считай, перевернула весь его устоявшийся мир.
— Я и сама не знаю, — пожимаю плечами и горестно вздыхаю, опускаю немного голову, но все равно продолжаю наблюдать за пацаненком, мало ли. — Но она очень похожа на меня: и лицо, и фигура. Будто я и не я вовсе. Нет, есть кое-какие различия, но они такие несущественные…
Мальчишка продолжает глядеть, открыв рот, доходит до него пока мало что, но я все равно продолжаю:
— Я упала в реку в своем мире и... Ну, в общем, очнулась уже в подвале нашей таверны. Помнишь тот день, когда нас с белкой высвободили? Ты уже не видел, но внутри была большая арка портала, оттуда я и попала в ваш мир, скорее всего. Но знаешь…
Задумчиво почесываю бровь, у меня впервые возникли кое-какие подозрения, как раз после того, как я озвучила вслух все то, что с нами произошло.
— Что, госпожа? — тут же тревожно вскидывает голову парнишка, а затем осекается и мрачнеет. — Или не госпожа…
Я тяжело вздыхаю, ведь теперь мне предстоит заново наладить контакт с Тилем, но что уж теперь.
— Называй меня просто Лена, — примирительно улыбаюсь и продолжаю говорить вслух свои подозрения: — Слушай, Тиль, тебе не показалось странным, что дверь была закрыта снаружи? Скажи мне… Твою… Эм… Госпожу Елинарию не пытались никогда убить?
От моего вопроса брови мальчишки хмуро сводятся на переносице, выдавая сильную работу мысли. Вот только морщинки на лбу не разглаживаются, видимо, ничего путного в его голову так и не пришло. Эх, а я-то надеялась.
— Госпожа… — сглатывает с горечью, даже уголки губ опускаются печально. — Никогда не делилась со мной… Ничем.
И опускает голову, скрывая выражение своих глаз.
Я же смотрю на него задумчиво и размышляю, а как же тогда они жили. Да и что за характер был у этой Елинарии. Все страньше и страньше.
— Судя по моим догадкам, уж очень госпожа твоя кому-то не нравилась. Неспроста все это, так что ее явно пытались убить, — складываю руки на груди и оглядываюсь по сторонам, выискивая стул, куда бы можно присесть.
— Убили? — испуганно сглатывает Тиль и, прикасаясь ладонью к своей груди, отшатывается с видом ужаса на лице.
Ну и впечатлительный все же парень. Ей богу.
— Наверное, да, — прикрываю глаза и качаю головой, а затем показываю ладонью на свое тело. — Как видишь, в ее теле теперь обитаю
