Зачет по тварезнанию (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс"

Невинный такой взгляд. Будто ни-ни, речь только о первой помощи пострадавшей от косорылова энуреза одежде.

…Только на дне голубых глаз мерцали искры насмешки. На фоне безумных сполохов темного огня в самой глубине.

— Отвернитесь, — велела я, не уточняя дальнейшую судьбу рубашки, штанов и белья.

На секунду, всего на секунду, на губах студента мелькнула саркастическая улыбочка.

Да, я помню, что «что ты там не видел». Но у нас по регламенту одно шоу в день. Вчера я показывала. Сегодня — ты.

Лимит исчерпан.

Я ожидала подколов. Однако свершилось чудо, и парень действительно просто отвернулся.

Я, морщась от вони, быстро достала из своего рюкзака смену одежды и скрылась за деревьями. Мало ли: сейчас он отвернулся, а через минуту передумает.

— А зачем мы косорыла ловили? — задал неожиданный вопрос Торнсен.

— Ну… как? — не поняла я. — Живой косорыл. Такая оказия. Я, например, в жизни никогда раньше косорыла в руках не держала.

Послышалось нервное фырканье и комментарий парня:

— Еще вопрос, кто кого держал.

— Да он в меня с перепуга вцепился.

— Косорыл?! С перепуга?

Я вспомнила, с каким выражением на лице Кейрат мчался ко мне. И как на его пальцах перекатывались искры готовых сорваться файерболов.

…И вспомнила, как в темноте алой нитью вспыхивает контур спинных пластин готового к нападению косорыла. Если порежешься о такую пластину, разрядишь резерв в ноль. А если дождь, то даже резаться не нужно. И даже касаться. Просто оказаться рядом. Например, провалиться в косорылью нору.

А когти у косорыла… нет, не ядовитые, как у мечеклыка. Но после выкапывания нор тварь их не моет, само собой. Потому царапины заживают тяжело, болезненно, иногда вызывая нарывы, а иногда приводя к смерти от трясучки*.

…и укусы тоже.

Я никогда раньше не держала в руках косорыла. И никто его не держал. Дураков-то нет.

— Говоришь, резерв у тебя полный? — спросила я у Торнсена. Он же как раз попал рукой в пластину.

— Полный, полный… — пробурчал он.

— Интере-есно… — протянула я, обтирая живот смоченной из фляги рубашкой. Чистой ее частью.

— Интересно ей. Я чуть рассудка не лишился от страха.

— Подумаешь. Было бы что терять, — не удержалась я. — А бедная тварюшка аж… описалась.

— Вы анализ мочи еще у нее возьмите!

— А это идея! — я замерла, с сожалением глядя на оттертую уже кожу.

Быстро подняла с земли сброшенные штаны, натянула чистое и поскакала к Кейрату.

— Доставай стазисную пробирку и экстрагируй, — протянула я ему вещи.

Он пару раз стукнулся лбом о ствол дерева.

— Это была шутка! — пояснил он тоном для слабоумных.

— В каждой шутке, если постараться, можно найти здравое зерно.

Он скривился:

— Вы, видимо, очень, очень старались.

— У вас же была возможность отказаться от экспедиции? — напомнила я.

Да, альтернативой был вылет из Академии, но ведь чисто формально — была? Была.

Он кивнул.

— А чем отличается боевая практика от исследовательской, представляете?

— На боевой мы тварей бьем, а на исследовательской — берем… — он завис, уставившись мне в район груди.

И тут я вспомнила, что не стала доставать под рубашку второй корсет, потому что накануне его не постирала. А жилет набросить забыла. Тонкий батист рубашки обрисовывал бугорки сосков. И просвечивал ареолы, кажется.

Я сложила руки на груди. Если хорошенько сделать вид, что ничего не произошло, то ничего не произошло.

Взгляд Торнсена сполз ниже, к штанам, похоже, выискивая следы белья под ними.

У кого-то, кажется, совесть вконец заклинило!

… Или в конец.

— …у них анализы, — закончила я за него. — Торнсен: пробирка, экстрагирование, моча, косорыл… — я пощелкала пальцами у него перед глазами и носом, выводя из заторможенного состояния.

* Трясучка — местный аналог столбняка. (Прим. ред)

28. Лайна. Приобретая новый опыт.

По-быстрому перетащив расстеленный на земле платочек с едой подальше от места экстрагирования, я порезала испеченный с вечера хлеб и отмоченный кусок солонины. Сало, как и все хорошее, закончилось быстро. Сыр еще быстрее. Всё же запасы еды носили скорее резервный, чем плановый характер.

Те, которые планировала я.

Торнсен же позаботился о провизии в большем объеме, захватив хорошо хранящиеся, но совсем не такие вкусные продукты.

— Кей, не знаю как у вас, а у нас уже всё готово, — сообщила я.

У меня же резерв нуждается в восстановлении. Нервы, опять же, в лечении. Желудок в наполнении. И, сложив первый бутерброд, я впилась зубами ему в бок. Вот вы, наверное, думаете, что солонина со вчерашним хлебом — это невкусно? А пройдите-ка с рюкзачком по лесу несколько часов и погоняйтесь за косорылом — он чистой амброзией покажется.

Увы, к завершению первого бутерброда у нас с солониной и хлебом появился сосед. Ничто не стимулирует человека к работе, как обед, который могут съесть за тебя. Мне сложно было составить Торнсену конкуренцию. У парня с косой саженью везде рот тоже должен быть немаленьким. Нужно же это всё как-то… прокормить? Так что не успела я и печально вздохнуть, как от солонины не осталось ни рожек, ни ножек.

Однако жаловаться мне было не на что. От жадности и голода я бы и больше съела. Но сейчас желудок пребывал в том самом идеальном состоянии, когда уже хватит, но еще можно куда-то идти.

Я решила: еще пять минут на отдых — и вперед.

Или десять.

…Со стороны горы послышался вой воплежутя.

— Откуда их здесь столько? — спросила я, не открывая глаз, у своего спутника.

— Понятия не имею. Я правда случайно… — в голосе Торнсена слышались нотки вины.

Это правильно. Это хорошо.

…Конечно, то, что он втюрился, осложняло ситуацию. Но, во-первых, мне могло показаться. А во-вторых, в меня что, втюриться нельзя? Я девушка молодая, симпатичная. Сам лей Гроссо мною не побрезговал, что уже о многом говорит…

— Но я читал в последних журналах, — продолжил Кейрат, — что у нас в предгорьях стали учащаться встречи с тварями.

— В каких журналах, Торнсен?

— С картинками, лея Джелайна, с картинками, — со смешком отозвался поганец.

— Сдается, вы меня обманываете, — улыбнулась я.

— Моя мама говорит, что мужчина обязан соответствовать ожиданиям женщины.

— Ваша мама — мудрый человек, — должна была признать я.

— Вот что у моей мамы не отнять, — согласился студент, — так это ничего, — неожиданно закончил он со смешком.

— А вы, Кейрат, в кого пошли? — уточнила я, открыла глаза и посмотрела на собеседника.

Тот уставился на меня своим нечитаемым взглядом и улыбался.

— У моего папы тем более ничего не отнять, Джелайна. Так что для вас это совершенно бесполезная информация.

Я снова закрыла глаза.

В его словах прозвучало какое-то… обещание. Или угроза.

Но почему-то во мне не было паники. Во мне почему-то просыпался азарт. Как сегодня в догонялках с косорылом. Дикая, опасная тварь из дикого леса. Но ведь ничего страшного не случилось? Просто новые знания и новый опыт.

В меня еще никто никогда не «втюривался». Интересно же узнать, как это?

Исключительно в целях обретения нового опыта.

29. Кей. По дороге в деревню: между первой и второй переходик небольшой. Но трудный.

Это было странно: сидеть рядом с ней и просто говорить. Она была всё так же язвительна, но что-то неуловимо изменилось. Из точки А вышла одна Джелайна Хольм, а в точку В возле Горы № 1 пришла другая. В какой момент ее подменили, я не знаю, но новая мне нравилась еще больше прежней. И сходил я с ума еще сильнее прежнего. И не хотел отдавать ее хило-лею совсем. Даже капельку. Даже чуточку. Поэтому больше всего мне хотелось вернуться к домику в лесу и хитрющей старушке Тое, с ее баней и тесным чердаком, где было совсем не так плохо, как казалось.