Между оборотнем и драконом (СИ) - Углицкая Алина

— Весной, что ли?

— Ну да, весной. А у вас что, не так?

Лиза посмотрела на оборотня. Тот флегматично пожал плечами:

— У нас новый год считают с того дня, когда зацветет первоцвет. Это значит зима прошла, весна приближается.

— А у нас новый год в середине зимы! — подбоченилась Лизавета. — И вообще, меня к вам сюда прямо с праздника занесло, я и попраздновать толком не успела, так что все, возражения не принимаются. Слушай мою команду! Ыргын, настрогай палочек размером с чайную ложечку из белого не смолистого дерева. Много! Инмар, ты умеешь шить?

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

— Могу пришить пуговицу, коли надо.

— Годится! Будешь на подхвате!

Воодушевленная Лиза побежала на кухню, мыть руки, отдавая по пути распоряжения:

— Плита теплая? Отлично! Поставь на огонь миску с водой, а в нее маленькую кастрюльку! Теперь реж финики и смоквы на во-о-от такие кусочки! — она показала на пальцах. — И апельсины! Где сахар? Ыргын, палочки нужны срочно! Где там мед? Еще тесто пряничное поставлю сейчас! Ух!

***

Захваченные торнадо по имени “Лизавета” мужчины сначала растерялись, а потом с немалым интересом смотрели, как расплавленный сахар превращается в затейливые леденцы с фруктовым ароматом.

 Формочек у Лизы не было, зато был опыт -- она просто наливала карамельную массу на медную, смазанную маслом тарелку, стараясь придать ей форму домика или затейливого вырезного круга. Потом укладывала среди витков палочку, так чтоб остался свободный конец, и вуаля! Леденец на палочке готов!

Кусочки апельсинов и сухофруктов она искупала в шоколаде и положила остывать на кусочек пергамента. По правилам стоило вымочить будущее лакомство в крепком вине или бренди, но Лизавета помнила, что дети у ее работниц совсем маленькие, и решила не рисковать.

Пока карамель и шоколад остывали, Лиза замесила быстрое пряничное тесто, показала, как раскатать его и нарезать стаканом кружочки, и передала скалку в сильные руки Инмара.

Пока оборотень покорно лепил пряники, сама Лизавета сбивала глазурь.

Дело оказалось непростым. Сахар в этом мире был неочищенный. Продавался он кусками, а то и целыми глыбами, размером с хороший арбуз. А для хорошей глазури требовалась сахарная пудра.

Пришлось Ыргыну браться сначала за ступку, а потом за кофейную мельничку, и молоть неподатливые кусочки в невесомую белую пыль. Стакан сахарной пудры и капля лимонного сока на один белок -- и взбивать, взбивать  до упора!

Лизавета откинула с лица выбившиеся из косы пряди, разделила сладкую массу на три миски, добавила разноцветный ягодный сок, а потом просто обмакивала бледные пряники в глазурь и раскладывала на подносе у печки, чтобы разноцветные кружочки просохли.

 Хотелось, конечно, заморочиться, и расписать сладости тонюсенькими сахарными “кружевами”, но дело это было долгое, кропотливое,  а еще предстояло пошить для подарков мешочки, разложить в них сладости, добавить ленты и мелкие игрушки из лоскутков и ниток.

Жаль в этом мире не было маленьких ярких книжек или детских “развиваек”, но поразмыслив, Лиза уговорила Ыргына напилить самых обычных кубиков и раскрасить их краской, оставшейся от ремонта.

***

Так в предпраздничной суете проходил день за днем. Лизавета сбивалась с ног, желая успеть везде и всюду: и кукол собственноручно нашить, и сладости приготовить, и на работу успеть, ведь клиентов с каждым днем становилось все больше и больше.

А еще каждое утро мальчишка-курьер доставлял новый букет. Лизавета принимала их под недовольными взглядами Ыргына и волка. Подыскивала подходящий сосуд и расставляла букеты по дому. Потом в сопровождении одного из мужчин отправлялась “на работу”.

И все чаще задумывалась над тем, кто же тот “очарованный” поклонник. Почему он не раскрывает себя?

Покончив с очередным особняком, Лиза перебросила свой личный состав на новую цель. Теперь у нее работало два десятка женщин, которые выходили через день. У них было время и отдохнуть, и заняться домашними делами. А вот сама Лизавета вскоре уже падала с ног.

— Зачем вы ездите с ними каждый день? — как-то утром спросил хмурый Инмар.

— Угу, — поддакнул Ыргын, тоскливо поглядывая на пустой короб, в котором обычно лежали пирожки. — Неужели они без вас полы не натрут или окна не вымоют?

Обескураженная вопросом, Лиза села на лавку.

А ведь и правда… Настолько привыкла все держать под контролем, что готова рухнуть без сил, но не сдаться.

— Я не уверена, что они сделают все, как нужно, — пробормотала она в свое оправдание. — К тому же мы сейчас работаем на репутацию, я не могу позволить себе расслабиться.

Внезапно Инмар напрягся и повел носом в сторону окна. Лизавета невольно проследила за его взглядом.

У калитки стояли трое.

— Эй, хозяйка! — раздался зычный голос, и один из пришельцев затряс калитку. — Есть кто дома? В префектуру донос поступил!

— Вот принесла нелегкая, — пробормотал оборотень, поднимаясь.

— Кто это? — насторожилась Лиза.

Слово “донос” ей очень не понравилось.

— Похоже, стажи порядка, - предположил Ыргын.

— Интересно, и что им нужно...

***

Представители местного закона топтались у калитки, ждали, что хозяйка пустит их в дом, но сами войти не смогли, охранные амулеты не пропустили. Видимо, причина была. Так что Лиза решила не рисковать. Встала у забора, сложив руки на груди, и выгнула бровь:

— Слушаю вас, любезные.

Выяснилось, и правда — донос. Кто-то анонимно написал в префектуру письмо, мол, госпожа Лизавета Данилова набрала работниц, деньги им платит, а в казну отчислений не делает. Закон нарушает!

— На первый раз штраф небольшой, — заявил один из констеблей, упитанный дядька, подкручивая усы, пока Лиза перебирала бумаги, — символический. Десять кетцалей.

— Десять? — ахнула Лиза. — Да это грабеж!

— Это, сударыня, еще по-божески! Только для острастки. Но ежели до завтра с каждой из работниц не заключите договор, придется принимать меры.

Инмар стоял за спиной у Лизаветы. Ему не понравился намек констебля, и волк предупреждающе зарычал.

— Откуда ж у меня такие деньги, любезные? Я только-только дело свое начала!

— А вот это уже никого не волнует. И собачку свою уймите, — взвизгнул второй — высокий и щуплый.

Лиза растерянно оглянулась. И когда только волк успел сменить ипостась? Вроде же шел за ней человеком…

— Что за договор? — она уставилась на усатого.

— Магический! С оговоренной суммой жалованья. Четверть от этой суммы вы обязаны отдавать в городскую казну. Ежемесячно! А еще за право получать доход тоже налог надо платить!

— Даже если дохода не будет? — вспомнила Лиза.

— Это уже не наша вина! Если ваше дело вам прибыль не приносит, то идите, работу ищите. А если не ищите, значит доходец у вас имеется, а доходом надо делиться! Вот, подпишите.

Он подсунул ей гербовую бумагу.

Но Лизавета была слишком умна, чтобы подписывать, не читая. Ознакомившись с документом, решила уточнить:

— А что я буду иметь с уплаты налогов?

У полицейских брови полезли на лоб.

— Как — что? — возмутился третий, франтоватого вида молодчик, который все это время молчал. — Город выделил вам отличный дом и пособие. Вы ходите по нашим улицам, дышите нашим воздухом. За это все нужно платить!

— Ага, — удовлетворенно отметила Лиза, — значит, на такие вещи как стаж и пенсия рассчитывать не приходится?

— Пенсия полагается только префекту и мэру!

Покачав головой, она занесла перо над бумагами, но щуплый внезапно потянулся через забор и ловко выхватил их у нее из рук.

— Или, — мурлыкнул он совсем другим тоном, — мы можем договориться.

Лизавета вопросительно уставилась на него.

— Отзовите вашу собачку,  — добавил усатый, — надо бы с глазу на глаз перетереть.

15

Оборотень снова зарычал, но Лиза сделала примирительный жест рукой. Таких прощелыг она уже знала, встречала в родном мире. Настоящие пиявки, не брезгующие поживиться за чужой счет. И если она сейчас с ними не договорится по-хорошему, они ей жизни не дадут.