Анна Кэтрин - Соль и серебро
И посмотрите, я думаю, я на самом деле эгоистичная идиотка, но я не нуждаюсь в помощи, чтобы проявить это на людях, а Стэн продолжает говорить:
— Хватит уже с Элли этого охотничьего дерьма. И это скучно.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Открываю глаза и произношу:
— Стэн, почему бы тебе не пойти домой?
(«И, — добавляю я про себя, — просто забудь обо всем этом».)
В любом случае толку от него ноль. Моя жизнь стала бы намного проще, если бы он ничего не помнил о Двери или охотниках, правда. Я не уверена, как именно это сделает мою жизнь проще, но я уверена, что сделает. Может быть, если он прекратит нести чепуху, из-за которой я выгляжу полной идиоткой, играющей с вещами, которых не понимаю.
Потому что знаете что? Это было шесть лет назад. И с тех пор я убила не меньше демонов, чем начинающий охотник. Я не просто сижу и позволяю Райану сражаться. Я не очень хороша в этих делах, но я помогаю. Я помогла открыть Дверь. Я помогу закрыть ее, если когда-нибудь придумают как. Райан спит на раскладушке в моем подвале вот уже шесть лет — иногда, когда меня нет, он спит в моей постели. Черт, он помогает в закусочной, когда много работы и когда Дверь дремлет. Не то чтобы я не понимала обстоятельства, в которых мы находимся, насколько кошмарными они могут быть. Я осознаю, что в любой момент, если Райан или я промедлим хоть миг, хоть долю секунды, мы можем погибнуть. Стэн пялится на меня.
«Уходи», — внушаю я ему.
— Иди, — утомленно роняю я. — Охотники и я сами разберемся.
— Отлично, — отвечает он и стремительно проносится сквозь охотников.
Они расступаются, давая ему дорогу. Я надеюсь и молюсь, что я выгляжу не так, когда убегаю прочь, потому что он выглядит как капризничающий ребенок.
Как только за Стэном захлопывается дверь, Райан кладет руку мне на плечо, слегка сжимая. Я надеюсь, что это пожатие можно перевести как «ты только что поступила правильно», а не как «ты невероятно тупая».
Охотники спорят между собой с недовольными лицами. Я перестаю обращать на них внимание. Это все интересно, но охотничья политика — это ерунда. Я познакомилась с ней только сегодня и уже успела устать от этой драмы. Как в правительстве — они все говорят и говорят, воюют и воюют, пререкаются, раздражают и шумят, и в конце концов решения принимают два или три самых неприятных человека, которые кричат громче всех и никого не боятся.
Райан достает табак и папиросную бумагу и начинает скручивать сигарету. Я знаю, что мне не должно это нравиться, но он действительно круто смотрится, когда курит. И охотнику нет смысла беспокоиться о смерти от рака легких; раньше до него неизбежно доберется кое-что другое. Я не знаю, как Райан умудрился примириться с неизбежностью смерти. Разумеется, каждого из нас может сбить автобус посредине улицы в любое время, но эту вероятность можно игнорировать. Гибель Райана реальна, это то, что должно произойти. По счастливой случайности этого еще не произошло.
Он поднимает глаза и ловит мой взгляд. Смотрит на меня. В такие моменты мир словно уплывает куда-то. Мир просто уплывает. Райан облизывает папиросную бумагу, склеивает сигарету и протягивает ее мне. Я терпеть не могу сигареты без фильтра, потому что табак всегда забивается между зубов, но я все равно беру ее. Он дает «зиппо» прикурить. Дым проникает в легкие и жжет глаза, но я выпускаю колечки дыма и жду, когда охотники утихомирятся.
Вот в чем дело: как я ощущаю, что с электричками что-то не так, и слышу, как шепчут Двери в торговых центрах, — точно так же я знаю, что мне предстоит сделать что-то опасное. Я знаю это.
У меня очень плохое предчувствие.
7
Когда мы открыли Дверь шесть лет назад, какое-то время я жила в крошечной квартирке около закусочной, потому что старая Салли еще не перебралась во Флориду и не оставила меня за старшую. Я только что порвала с Джимми — застала его с Амандой во время бурной страсти рядом с грилем. Было бы неплохо, если бы они случайно обожглись, но мне пришлось их остановить. Мы только что получили семь заказов на блинчики для учеников колледжа, а эта сладкая парочка мешала мне выполнить заказ.
Я не виню Аманду. Она ничего не могла поделать. Ей никогда не приходит в голову — никогда! — что она может не получить то, чего хочет. Я тоже была такой, поэтому понимаю, в чем трудность. И Джимми следовало быть умнее, но ни один мужчина не может сопротивляться дурацкому рту Аманды и ее острым локтям. Честно говоря, меня больше рассердило то, что они мешали мне на кухне.
Так что Джимми стал прошлым, и у Аманды хватило ума некоторое время держаться от меня подальше. Но со временем я позволила ей вернуться, и она пришла.
Вот почему я продолжаю дружить с Амандой и Стэном. Потому что, хотя они понятия не имеют, кто я теперь, и слабо представляют, с чем мне приходится иметь дело каждый день, они привязаны ко мне. Они могли отделаться от меня, как сделала моя мать, и были бы отнюдь не одни — но они этого не сделали. Они были со мной и продолжают оставаться со мной, и за такого рода преданность, по меньшей мере, заслуживают хоть что-то в ответ.
Я сижу на полу за барной стойкой, прислонившись к полкам и положив ноги на кучу смятых картонных коробок, которые я еще не успела выбросить, и играюсь с телефоном. У меня есть мобильник, но у Райана — нет. Готова поспорить, что у Нарнии есть. Готова поспорить, что мобильники есть у всех, кроме Райана, ведь иметь удобный способ связи с ним — это слишком просто.
Нет, я несправедлива. Я понимаю, что иногда ему нужна передышка. Для него это лишняя головная боль — иметь мобильник, платить по счетам каждый месяц, иметь водительские права. Он не может голосовать, потому что не может зарегистрироваться для этого, ведь какая морока будет, если ему придется быть присяжным в суде или что-то в этом роде. Полное дерьмо и морока, как для любого другого, но для Райана это вдвойне плохо, потому что он и так все время беспокоится из-за демонов, когда он не рядом с Дверью.
Я волнуюсь за Аманду. Пожалуй, за Стэна я тоже волнуюсь, но в последнее время он был засранцем, так что пусть пока посидит в одиночестве, пока я не решу позвать его. Аманда, с другой стороны… когда я видела ее в последний раз? Дон сказала, что она звонила, но по номеру закусочной, а не моему. Я действительно сбита с толку. Может быть, я что-то натворила?
Может быть, я что-то делаю недостаточно?
Но, черт побери, сложно иметь много терпения для драмы, когда управляешь закусочной. Закусочные — это тяжелый труд. Это намного труднее, чем я могла предположить, честно говоря, потому, что я судила об этом по тому, что показывали по телевизору — вроде сериала «Беверли-Хиллз, 90210», где «Персиковая косточка» волшебным образом превратилась в процветающее заведение.
