Лиза Смит - Одержимость
Фургон завихлял по шоссе — Роб смотрел скорее на Габриеля, чем на дорогу.
— А ты, Льюис, заткнись, если не хочешь нарваться на неприятности.
— Вы все отвратительные, — выдохнула Анна; казалось, она вот-вот расплачется. — С меня хватит, поняли? Высадите меня, я с вами никуда не поеду.
Роб выжал педаль тормоза, завизжали шины, позади остановившегося фургона просигналила машина.
— Прекрасно, — сказал Роб. — Вылезай.
Глава 8
— Давай, — поторопил Роб. — Не заставляй нас ждать.
Сзади продолжали сигналить.
Анна поднялась, но уже не так грациозно, как раньше. Ее движения стали резкими, как будто она сдерживала бьющую из нее энергию. Она подхватила сумку и стала дергать за ручку дверцы.
Кейтлин сидела неподвижно — плечи напряжены, голова высоко поднята. От того, как несправедливо с ней обошлись, у нее участился пульс.
«Ну и пусть уходит, если хочет. Это только доказывает, что ей всегда было плевать на всех нас».
«Ерунда какая-то».
Последняя мысль пришла из ниоткуда, появилась как тоненький луч света в сознании Кейт и тут же исчезла. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Кейтлин встряхнулась и начала мыслить трезво.
«Действительно ерунда. Конечно, Анна всегда о нас думала. Она добра ко всем, от самой земли до разных зверюшек, она любит каждого, кто появляется в ее жизни».
Но тогда почему Кейт так разозлилась? Она чувствовала все симптомы злобы: сердцебиение, учащенное дыхание, прилившую к лицу краску, боль в висках. И даже больше: в теле возникла безумная потребность двигаться, желание ударить кого-нибудь.
Физические симптомы. Еще один проблеск в сознании Кейтлин. И вдруг она все поняла.
Анна меж тем совладала с дверной ручкой.
— Анна, подожди. Подожди, говорю, — сказала Кейт.
Она старалась, чтобы голос звучал спокойно, но он почему-то все равно срывался от волнения.
Анна остановилась, но не обернулась.
— Разве ты не видишь… Вы все не понимаете? — Кейтлин оглядела ребят. — Это же неестественно. Мы злимся, это правда, но злимся не друг на друга. Мы физически испытываем злость, но разум подсказывает, что должен быть объект, который нас раздражает.
— Это нервы, — усмехнулся Габриель; рот его скривился, в глазах горела ярость. — Мы ведь на самом деле не способны друг друга ненавидеть.
— Нет, я не знаю, из-за чего так, но…
Кейтлин вдруг поняла, что помимо всех физических симптомов злобы она чувствует еще и озноб. В фургоне было холодно, и этот холод не объяснялся открытой дверью. И еще она уловила странный неприятный запах: пахло канализацией.
— Чувствуете запах? Так же пахло, когда Льюис буянил во сне. И холодно, как вчера.
Кейтлин увидела, что к раздражению на лицах ребят прибавилась растерянность, и обратилась к тому, кому доверяла на все сто.
«Роб, — горячо сказала она, — пожалуйста, послушай меня. Я знаю, это тяжело, потому что ты зол, но постарайся. Что-то происходит».
Лицо Роба постепенно прояснилось. Злость перестала тлеть в его янтарных глазах, они снова стали золотыми, и в них появилось недоумение. Он моргнул и приложил ладонь ко лбу.
— Ты права. Это как физиологический эксперимент. Кому-то делают инъекцию адреналина, а потом помещают в одну комнату с агрессивно настроенным человеком. Первый тоже начинает вести себя агрессивно, но это неестественная агрессия. Она вызвана искусственно.
— Кто-то сделал подобное с нами, — сказала Кейтлин.
— И каким образом? — поинтересовался Льюис.
Он пытался язвить, но уже не был так раздражен, как раньше.
— Никто нам ничего не вкалывал.
— На расстоянии, — пояснил Роб. — Это психическая атака.
Он говорил без выражения, но уверенно, глаза его потемнели. Снаружи им сигналило уже несколько машин.
— Закрой дверь, Анна, — тихо попросил Роб. — Я найду, где остановиться. Ты должна кое-что услышать.
Через несколько минут Роб притормозил на обочине и спокойно обвел всех взглядом.
— Мне следовало рассказать еще утром, — начал он. — Но я сомневался и не видел серьезной причины волновать вас. Эта слизь на фургоне… Так вот, в Дареме я слышал истории, как люди просыпались утром и обнаруживали такие отпечатки на домах. Липкие полосы, а иногда следы людей или животных. Почти всегда они были связаны с ночными кошмарами… Накануне людям снились ужасные сны.
Кошмары. Теперь Кейтлин вспомнила.
— Прошлой ночью мне приснился кошмар, — сказала она. — В нем ко мне тянулись какие-то люди: серые, как будто нарисованные карандашом. И мне было холодно, так же как сейчас. — Кейт посмотрела на Роба: — Но что это было?
— Говорят, это признаки психической атаки.
— Психическая атака, — повторил Габриель, и голос его прозвучал не так язвительно, как прежде.
— В Дареме говорили, что черные медиумы используют сверхъестественные способности для атак на расстоянии. Находят тебя мысленным зрением и воздействуют психокинезом, телепатией, даже создают свою астральную проекцию. — Роб с тревогой посмотрел на Кейтлин. — Те серые люди, которых ты видела… Я слышал, астральные проекции не имеют цвета.
— Астральная проекция — это когда разум разгуливает вне тела? — приподняв бровь, спросил Льюис.
Атмосфера в сети изменилась: она больше не содрогалась от охватившей всех злости. Кейтлин подумала, что ребята наконец стали похожи на себя.
Роб кивнул.
— Так и есть. Еще я слышал, что психическая атака может лишить человека сил, расшатать психику… даже свести с ума.
— Мне только что казалось, что я схожу с ума, — призналась Анна, и ее большие глаза заблестели от слез. — Я прошу прощения, мне так жаль.
— Мне тоже, — сказала Кейтлин.
Они с Анной секунду смотрели друг другу в глаза, а потом в едином порыве потянулись навстречу и обнялись.
— Ясное дело — всем жаль, — нетерпеливо оборвал их Габриель. — Но у нас есть проблемы серьезнее, о них надо подумать. Психическая атака означает одно: нас обнаружили.
— Мистер Зетис, — сказал Роб.
— А кто же еще? Весь вопрос в том, чьими руками он это делает? Что за экстрасенсы нас атакуют?
Кейтлин попыталась вспомнить лица людей из сна. Это оказалось невыполнимой задачей. Лица были нечеткими, как будто смазанными.
— У мистера Зетиса большие связи, — уныло заметил Роб. — Очевидно, он нашел новых друзей.
Анна тряхнула головой.
— Но как он умудрился так быстро отыскать людей со способностями? Я хочу сказать, мы не умеем того, что делают они, а предполагалось, что мы лучшие.
— Лучшие среди подростков…— начал Роб, но Кейт не дала ему договорить.
