Вы слышали как поют эльфы?вы слышали как поют эльфы? - Людмила Вовченко

Глава 36.

Глава 36

День начался с крика. Не панического, нет. Это был крик восхищения, ужаса и лёгкого недоумения в одном флаконе.

— Он… он СЛИШКОМ ВЕЖЛИВЫЙ! — вопил Шустрик, забившийся за козу и держащий в руке половник как оружие.

Посреди лагеря стоял гость. Точнее — стоял, слегка покачивался, будто ветер касался не тела, а тени. Он был высокий, в белом, с лицом слишком симметричным, глазами цвета тумана и голосом, как у радиоведущего, который рекламирует чай… и конец света.

— Приветствую, — сказал он, — я пришёл с миром. И с предложением.

Лана поставила кастрюлю. Это был инстинкт: всё важное должно происходить с борщом под рукой.

— Кто ты? — спросила она. — Только не отвечай "древняя сущность, пробуждённая во тьме", я сейчас обедаю.

Он слегка склонил голову:

— Ты можешь звать меня Сетариан. Когда-то меня называли Стражем Тени. Но это было давно. Сейчас… я всего лишь дипломат.

— И ты просто вот так вышел из врат, чтобы… поболтать?

— Именно. У нас там, за печатью, много времени на размышления. И теперь, когда Тиара снова поёт — пришло время диалога.

— Подожди, — вмешался Архаэль. — Ты Тот-Кого-Запечатали? Сущность, державшая в узде три эпохи? Окаянный, Седьмой из Восемнадцати?

Сетариан моргнул:

— О боги, какие названия. Кто это вообще придумывает? Нет, я не "Тот-Кого-Запечатали". Я был его соседом по магической яме. Очень тихим соседом, между прочим.

Лана прищурилась:

— И что ты хочешь?

— Всего лишь встретиться. Поговорить. Узнать тебя. Ты ведь новая носительница. А мы… были знакомы с предыдущей.

Он посмотрел на Тиару, и она замерцала. Лана почувствовала лёгкий толчок в голове — не боль, а скорее… щекотку воспоминания. Лица. Голоса. Руку на плече.

— Ты был… рядом?

— Я любил её. Но она выбрала путь Стража. Ты же… ты другая. Ты можешь выбрать не войну, а союз.

Архаэль напрягся:

— Ты предлагаешь… предательство?

— Я предлагаю договор. Не всё, что за печатью, тьма. Некоторые из нас просто… устали ждать.

Лана встала. Посмотрела на всех. На Архаэля. На Элиора. На Дрю. На козу, которая выглядела крайне настороженно.

— Хорошо. Мы поговорим. Но только один раз. Без фокусов. И под борщ.

Сетариан склонился:

— Договорились. Я принесу булочки.

Когда он ушёл — сквозь тень, просто растворившись — лагерь взорвался.

— Он псих! — кричал Шустрик.

— Он очарователен, — блаженно вздохнула Тиара.

— Он опасен, — тихо сказал Элиор.

Лана посмотрела на своих.

— Он любил мою предшественницу. Он знает Тиару. Он… вежливый. А значит — чертовски подозрительный. Но.

Она достала поварёшку и указала ею в небо:

— У нас борщ, союзники, и чувство юмора. Мы справимся. Даже с таким гостем.

Глава 37.

Глава 37

Булочки были подозрительно вкусные. Такие, от которых у тебя возникает стойкое ощущение, что либо ты сейчас обретёшь просветление, либо продашь душу за рецепт. Возможно, оба варианта сразу.

Лана сидела на бревне у костра. Напротив — Сетариан. Всё такой же идеально-причёсанный, идеально-спокойный и идеально-чуждый. Но — с булочками.

— Признаю, — сказала она, доедая вторую, — это подкуп. Причём кулинарный. А такие подкупы самые коварные.

— Я лишь хотел, чтобы разговор начался со вкуса, а не с страха, — спокойно ответил он. — Мы же… не варвары.

— Ну не знаю. Один твой взгляд, и мой чай заварился сам от ужаса.

Сетариан чуть усмехнулся.

— Я пришёл не требовать. А предложить. У нас там, за печатью, был мир. Свой. Живой. И он разрушен… не тобой, не ею, — он кивнул на Тиару, — а теми, кто боялся перемен.

— Классика. Как всегда: "мы — misunderstood цивилизация, которую несправедливо засунули в магическую темницу". Я это уже слышала. Почти в каждом втором фильме.

— Но разве ты не чувствуешь? — он посмотрел ей в глаза. — Ты же не из их мира. У тебя сердце и память иные. Ты можешь стать мостом. Открыть врата. Но… на своих условиях. Не сломать, а соединить.

— И ты думаешь, я на это куплюсь? Потому что ты обаятельный и булочки у тебя с корицей?

Он подался вперёд, голос стал ниже:

— Я думаю, ты ищешь своё место. А я — могу его показать.

На мгновение — тишина. Даже коза притихла (а это было редкостью).

Лана поднялась:

— Сетариан. Ты красив, ты говоришь умно, и твои булочки — это преступление против диеты. Но я — не мост. Я — хозяйка. И моё место — там, где я сама его создам. Своими руками. Своими ошибками. И своим борщом.

Он встал.

— Тогда… мы подождём. Но ты уже открыла щель. И что-то… будет звать. Не меня. Не даже их. А то, что было до всего.

Он исчез. Словно сдулся, как туман под солнцем.

Лана села обратно, посмотрела на булочку… и всё же доела третью.

— Чёрт. Надо попросить рецепт. На случай… если я когда-нибудь всё же продам душу.

В тот вечер она рассказала всё своим. Элиор мрачно кивнул. Архаэль начал писать на пергаменте планы защитной магии. Дрю нарисовал на стене картину: Сетариан в виде булочки с глазками.

— Ну… хотя бы мы знаем, с кем имеем дело, — пробормотала Лана.

Тиара вспыхнула:

— Ты не одна. И это — твоя сила. Даже древние булочные сущности это понимают.

— Спасибо. Убедительно. Особенно про булочки.

Ночь прошла неспокойно. Лане снился мост. Длинный, светящийся, между двумя мирами. На одном берегу — её лагерь. На другом… тьма. Но не страшная. Печальная. Голодная.

Она проснулась с твёрдым решением.

— Мы будем готовиться. Ко всему. И пусть даже булочки станут враждебными — мы отстоим своё.

А в пещере, за вратами, в абсолютной тишине, Сетариан сидел у чаши света и тихо шептал:

— Она уже слышит. А это значит… путь открыт.

Глава 38.

Глава 38

Ночь выдалась лунной, тихой и подозрительно спокойной. Даже слишком. Это было то самое затишье, после которого обычно идут либо демоны, либо проверка налоговой. В случае Ланы — обе опции были равнозначно пугающими.

Она уснула с чувством, будто