Валентина Герман - Ведомые светом
Иллиандра удивленно подняла брови.
— Почему ты считаешь, что я вообще способна убедить его в чем-то?
— Ты ведь как-то смогла заставить его развестись с законной королевой и жениться на тебе. И кроме того, та давняя дуэль с каким-то бароном… кажется, Ламатье? Так вот, все знают, что король дрался с ним из-за тебя, и что при всей недвусмысленности той истории ты все же умудрилась удержать его в своих путах… — юноша осекся, встречая странный взгляд Иллиандры.
— Так тебя не интересуют светские сплетни, да, Ренос?..
Он досадливо нахмурился.
— Об этом говорят на каждом углу, Илли. Невозможно не слышать того, о чем шумит весь город.
— И ты, зная меня столько лет, все же веришь каждому их слову, — Иллиандра разочарованно качнула головой. — Мне очень жаль, Ренос. Я всегда считала тебя намного более разумным. Но что ж… быть может, когда смолкнут злые языки, ты одумаешься и сможешь осознать, насколько незаслуженно сейчас поливаешь меня грязью вместе с толпою.
Она резко развернулась и вышла, не давая Реносу более вставить ни слова.
На душе у нее было гадко.
Сколько еще мерзких пошлостей они говорили о ней теперь?.. И сколько людей было способно оставаться в стороне от смакуемого светского скандала?.. Если даже Ренос, знавший ее столь близко, работавший с ней все эти годы, поддался бессмысленному мнению большинства, то кто же в целом городе еще был на ее стороне?.. Иллиандра с печалью осознала, что этих людей можно было поистине пересчитать по пальцам. Разумеется, Диадра. Эстер. Ронтан с супругой. И, быть может — хотя теперь она уже не была уверена — Элеонора.
Но кто еще?..
Иллиандра с горечью осознала, что друзей у нее, похоже, было совсем немного.
Въехав в городские ворота, Иллиандра спешилась и, отдав поводья подскочившему мальчишке, печально опустилась в грубое плетеное кресло одной из придорожных таверн. Возвращаться во дворец в таком настроении ей не хотелось: Плоидис и так был весьма терпелив с ней в последние недели, и она все больше чувствовала себя виноватой перед ним, словно вся эта ситуация в самом деле возникла лишь потому, что отныне она не могла подобающе соответствовать своему месту.
— Будете заказывать что-нибудь?
Иллиандра подняла глаза. Перед ней стоял усатый мужчина в переднике и держал в руках небольшую книжицу и угольный грифель. Она улыбнулась ему с неожиданной благодарностью: скрытая магическим кольцом и одетая совсем просто, она, вероятно, походила на обычную горожанку, и теперь его равнодушный, немного усталый голос внезапно показался ей самым приятным на свете.
— Да, прошу Вас. У Вас есть чай?
Мужчина оглядел ее с едва заметным удивлением.
— Есть, миледи, — тон его мгновенно сменился на более учтивый. — Три серебряных за чашку.
— Подайте двойную порцию в чайнике, пожалуйста.
Мужчина тотчас расплылся в улыбке.
— Сию минуту, миледи. Что-нибудь еще?
— Это все, благодарю Вас.
Ожидая, пока приготовят напиток, Иллиандра с тусклым вниманием оглядывала окрестности. Придорожные окраины Авантуса всегда были полны жизни: то и дело проезжали телеги, груженые товаром, сновали туда-сюда рабочие, у обочин слонялись уличные торговцы. Таверны у ворот, вероятно, были весьма прибыльным делом: их залы и летние веранды не пустовали практически ни в один час, пока светило солнце, а вечерами заполнялись до отказа.
Вот и сейчас неподалеку от Иллиандры расположились за столиком несколько мужчин в цветастых одеждах — очевидно, торговцы, подумала девушка. Они вели оживленную беседу и весело смеялись чему-то, и Иллиандра невольно прислушалась, лишь затем сознавая, что в глубине души ожидала услышать от них лишь очередную порцию сплетен.
Но они говорили вовсе не о ней, а, вероятно, о еде, которую заказали, хоть Иллиандра и не совсем понимала, что же вызывало у них столько веселья.
— Пышная булочка, — хохотал один, качая головой. — Клянусь Богами, сегодня вечером Мартинер будет королем этой улицы.
— А крем? — вторил ему другой. — Крем… хех… предлагаю делать ставки, что он хотел сказать этим сладким, мягким кремом…
Дружный хохот был ему ответом.
Иллиандра невольно усмехнулась, сознавая, что хоть она и вовсе не понимала их, но их безудержная радость заставила ее на мгновение отвлечься от собственных раздумий. Эти люди всю свою жизнь проводили на пыльной дороге в бедном, вечно переполненном окраинном районе, и все же они находили в себе способность весело хохотать над пустяковыми шутками. И пускай ее собственные проблемы казались ей куда более серьезными, чем любые, с которыми, по ее мнению, могли бы столкнуться они, но их искренний беззаботный смех неожиданно привел ее к мысли, что ее представления о масштабе сплетен, возможно, все же были сильно преувеличены. И вовсе не весь город был так заинтересован в ее позоре, и большинство людей в действительности были заняты своей собственной жизнью, своими проблемами, своими маленькими поводами для веселья.
Горячий глиняный чайник опустился на ее стол с гулким звуком.
— Миледи, наш повар предлагает Вам попробовать новый десерт, — заискивающе произнес официант. — Называется «лже-принцесса».
Иллиандра вздрогнула от неожиданности.
— Простите, как?
— Лже-принцесса, — официант широко ухмыльнулся. — Представьте, совсем как в жизни: много взбитого крема, под ним — аппетитная пышная булочка, а внутри… впрочем, я не буду раскрывать все секреты, миледи. Желаете попробовать?
Иллиандра горько усмехнулась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы обиды.
— Лже-принцесса… — тихо повторила она, мельком взглядывая на веселившихся неподалеку торговцев, и официант с довольной усмешкой подмигнул ей.
— Весьма актуально, не так ли?
Иллиандра внезапно поднялась и опустила на стол горсть серебряных монет.
— За чай, — сказала она коротко, оставляя официанта стоять в недоумении перед нетронутым напитком. — Благодарю Вас, но жажды у меня совсем не осталось.
Внутренняя дверь кабинета бесшумно отворилась, и на пороге появился Делтон.
— Ваше Величество, — учтиво поклонился он.
— Добрый вечер, Ронтан, — король поднялся. — Я ждал Вас.
— Ваше Величество, боюсь, у меня не слишком радостные вести, — произнес граф, присаживаясь в предложенное королем кресло. — Ваши опасения были верны. Очень многие люди недовольны Вашим шагом, настолько, что у меня возникает стойкое впечатление, будто кто-то направляет их. Люди в разных концах страны говорят практически одно и то же.
— Что именно? — Плоидис, сжав пальцами подбородок, внимательно смотрел на графа.
