Живые нити - Настасья Сорокина
— Милонос — козел, — рыкнула Дина. — Он в лицо сказал мне, что считает ограбление страховым мошенничеством и будет искать этому доказательства!
— Милонос — друг вашего дедушки и давний знакомый семьи. Между нами, он очень уважаемый человек и работает на правительство. Диночка, не нужно устраивать драму… — лицо отца принято то самое серьезно-строгое выражение, от которого у маленькой Дины сердце проваливалось в пятки. Оно сработало бы и сейчас, но Дину начало потряхивать от злости и невыпущенного адреналина.
— Подожди, отец, то есть у меня нет повода для драм? Нас обворовали! Я чуть не погибла во время ограбления банка от пули. Да что там пули, меня могло пришибить осколком стены. Наши покупатели не получат экспонаты аукциона: одни — потому что их покупки украли, хотя договор с ними мы не расторгаем. Другие — потому что банк, через который мы проводили все операции, вероятно, обанкротится. А твой детектив пытается очернить нас! В итоге у нас не останется ни денег, ни репутации!
— И что ты предлагаешь? — взвился он, подскакивая на месте. Дина в испуганном удивлении отступила шаг назад. Отец никогда не был громким, эмоциональным или импульсивным. — Или ты считаешь меня за дурака, который не осознает масштаб катастрофы? Спасибо, дочь, я осознаю! Какие у тебя есть варианты?
— Для начала уволить козла, который вместо того, чтобы помогать, копает нам могилу!
— Никто кроме него не может нам помочь! — Каспар явно хотел сказать что-то еще. Желваки на его лице заиграли, руки напряглись, он уже открыл рот, но потом глубоко вздохнул и закончил спокойнее. — А вы, может быть, займетесь делом?
— Ну да, дай-ка посмотрю список наших заказов из нуля пунктов! — Дина развернулась на пятках и выскочила в коридор. Она вихрем промчалась по коридорам, напоследок хлопнув дверью в свою спальню. Её потряхивало, руки дрожали, в глазах было мокро. Спутанные волосы, каскадом выпавшие из наполовину распущенного пучка, обжигали жаром спину. Она сглотнула ком, стянула с себя и бросила на пол платье в пятнах, белых от пыли банковских стен.
Холодная вода привела её в чувства. Стоя под струей, будто смывающей этот дурацкий день, Дина терла руками лицо до тех пор, пока щеки не раскраснелись. Потом выбралась из ванной и не вытираясь вернулась в спальню.
— Есть только один способ успокоиться, — пробормотала она в пустоту. На скорую руку она натянула ситцевый домашний комплект, заплела косу и вышла в мастерскую.
Один заказ у неё все-таки был.
* * *
Как и у всех артизан, у дома Дайвари были Семейные Дневники — огромные рукописные тома о том, как творить магию и какие правила соблюдать. Для любых артефактов правила всегда были одинаковыми: выбирать нужные материалы, использовать ручной труд и принимать обет. Казалось, все очень просто, но на деле тома Дневников росли в числе: из поколения в поколение женщины рода Дайвари экспериментировали с собственной магией и записывали те комбинации, которые срабатывали лучше, быстрее, эффективнее. Какие-то этапы работы можно было поручить обычным мастерам, на каких-то ни в коем случае не допускались чужие руки — и это тоже обязательно передавали потомкам. Отдельным пунктом шло описание принятых обетов: любая магия требовала от мастера «жертвы», осознанного отказа от личного комфорта. Чем сложнее артефакт, тем бóльшая требовалась жертва: иногда в ткань вплетали собственные волосы или добавляли в красители кровь.
Дина прошерстила все Дневники, изучая истории своих предков о защитных рубахах для кроссбридов, и вкратце набросала на листке план действий. С этой бумагой Дина и зашла в мастерскую, ловящую окнами последние лучи солнца.
В мастерской стояло несколько ткацких станков, но Дина всегда выбирала один и тот же. Деревянная рама была покрыта темным лаком, и хотя запах выветрился еще до рождения Дины, от прикосновения к станку возникало странное чувство свежести. Будто притрагиваешься к чему-то новому — возможно, к ещё не сотканному полотну?
Она щелкнула выключателем, и над станком загорелась одинокая лампа. Дина тщательно вымыла руки, чтобы не замарать белоснежные хлопковые нитки, глубоко вздохнула и тронула указательным пальцем лоб, подбородок и яремную ямку на шее. Это означало, что работа начинается и обет принят. Теперь Дина не сможет остановиться до тех пор, пока полотно не будет соткано целиком, иначе его магия развеется.
Катушки с хлопковыми выбеленными нитями стояли в отдельном шкафу склада — целая шеренга из тяжелых бабин. Дина вытащила одну и, не задерживаясь, начала заправлять основу. Это был самый унылый и долгий этап: нужно отмерить длину ниток, привязать к навою станка, протянуть специальным крючком через ушки в перекладине — ремизки. Дина планировала получить тонкую полотняную ткань, так что нужно было подготовить огромное количество нитей основы. К счастью, в её руках нитки никогда не путались, не обрывались и будто бы сами прыгали в ремизки.
Дина помнила, как в детстве подслушала разговор приглашенных мастериц: одна из них очень злилась и завидовала женщинам из рода Дайвари. Любое рукоделие давалось им легко, не нужно всю жизнь набивать руку, чтобы достигнуть мастерства. Нитки любили Дайвари, будто бы играли в поддавки, сами ложились как нужно, быстро, идеально ровно. Дина до сих пор не понимала, чему тут завидовать: любой артефакт требовал от артизан часы ручного труда. Да, в итоге получалось нечто волшебное, но ничего не давалось артизанам просто так: в каждый артефакт вкладывали много сил и магии. Это не сказка, где все происходит по мановению руки.
За работой Дина впадала в транс. Казалось, что время замедлялось, обволакивало её со всех сторон толстым пуховым одеялом, отрезая от остального мира. Воздух был вкусным, тело невесомым, а руки порхали вокруг быстро и легко, словно диковинные заморские птицы. Разум становился четким и резким, как острие ножниц. Ничего не беспокоило и не отвлекало от повторяющегося танца простых действий: растянуть, привязать, поддеть крючком, зафиксировать.
Когда Дина закончила заправку, была уже глубокая темная ночь — до рассвета оставалось совсем недолго. Она на ходу размяла шею, заправила нитку в челнок и довольно улыбнулась: сейчас будет самое интересное. Дина пустила челнок из правой руки в левую, и первая нить легла в основание будущего полотна. Дина нажала на подножку, и ремизки сместились, перекрещивая нити основы.
Станок издавал особый волшебный звук, успокаивающий и нежный. Шшшшух — челнок летит под нитками из угла в угол. Чик — подножка едва слышно вжимается в пол. Щелк — перестукивают ремизки вверх-вниз, сменяя друг друга. Тук — уверенным движением Дина прибивает
