Морозный рассвет - Кира Купер
Гостья, конечно, думала по-своему.
– Решено! – хлопнула в ладони она и рассмеялась. – Жду вас обоих.
– Мы придем.
– Мы не придем.
Беатрис перевела взгляд с одного на другого, пожала плечами и снова начала свою ни к чему не обязывающую болтовню. Я же смотрела на шамана. На его губы, изогнутые в полуулыбке, на его чуть волнистые светлые волосы, которые наверняка бы начали виться упругими локонами, будь длиной хотя бы до плеч. На его вполне живую мимику, которая появлялась в ответ на реплики подруги. А голос в голове шептал о том, что только вчера этот очаровательный мужчина способен на такие ужасы, до которых моя фантазия вряд ли додумается.
Пришлось сжать всю волю в кулак, чтобы продолжать сидеть с любезным видом. Было бы странно вскочить и покинуть комнату, с учетом того, что я все-таки хозяйка дома… по крайне мере, для Беатрис. Но участвовать в дальше в их беседе не стала. Впрочем, в нее меня и не вовлекали.
Когда же подруга покинула особняк, буквально вырвав обещание скорой встречи, я не выдержала и повернулась к мужчине.
– Зачем вам это? – спросила прямо.
– Что конкретно? – приподнял бровь шаман.
– Вы поняли, – покачала головой. – Вы хотите посетить прием Кримиоли.
– Странный вопрос, знаешь ли! Потому что невежливо отказывать в такой малой просьбе.
– Но…
– И я люблю приемы, – пожал он плечами и вернулся в гостиную, я прошла за ним. – К тому же, я не собираюсь сидеть тут затворником. И тебе не советую. А то можно превратиться в синий чулок.
– В кого?
– А ты не знаешь? – протянул он удивленно. – Ну, это такая скучная некрасивая баба, которая выглядит лет на десять старше своего возраста, не умеет развлекаться, а в ее присутствии всегда хочется спать.
– Я выгляжу старше?! – споткнулась я.
– Пока нет, – мужчина окинул меня задумчивым взглядом. – Но не переживай, какие твои годы.
Я решила пропустить мимо ушей откровенное хамство. Не учить же монстра хорошим манерам, в самом деле?
– Но это не ваше общество. Я имею в виду… А вдруг я пойду и расскажу всем про вас?
– Во-первых, кто тебе поверит, во-вторых, вперед! Мне даже интересно, сколько ты успеешь пройти прежде, чем лишишься ног.
Проговорив это обычным скучающим тоном, он плеснул бурбон в два стакана и протянул один мне. Я машинально приняла напиток.
– За тебя, – произнес и залпом осушил свой. – Что смотришь, пей.
Почему-то послушалась, хотя на голодный желудок употреблять спиртное еще не приходилось. Сделала небольшой глоток и сразу же закашлялась, чуть не выплюнув все обратно. Горло нещадно обожгло терпкостью, от которой захотелось прополоскать рот.
Мужчина, естественно, воды предлагать не спешил.
– Вот ведь! Ты даже пить не умеешь! – его обвинительный тон прозвучал над ухом, пока я, открыв рот как рыба на суше, пыталась отдышаться.
– По утрам не пью! – прохрипела тихо.
Он вздохнул с таким видом, будто я и правда сделала что-то неправильное и даже постыдное.
– Печально. Хорошая доза виски еще ни кому не помешала.
– Мой отец бы с вами согласился, – буркнула, когда немного пришла в себя.
Показалось, будто по его лицу будто прошла тень.
– Он был хорошим отцом? – спросил внезапно, наливая себе еще и усаживаясь в кресло возле камина.
От столь неожиданного вопроса я опешила.
– Зачем вам это знать?
– Обычное любопытство.
– Правда?
– Почему нет?
– Это странно.
– Если ты не заметила, мы с тобой сейчас вроде как соседи. Хотя я до сих пор надеюсь, что ты примешь мое щедрое предложение поработать экономкой.
– Вы говорили о горничной, – напомнила я и, устав стоять возле стены, не зная, куда себя деть, все же присела в соседнее кресло.
Теперь мы оказались напротив камина. Я так же старалась не встречаться с мужчиной глазами, поэтому уставилась на огонь. Он, кстати, тоже смотрел на языки пламени. Те весело плясали среди толстых поленьев, лизали края, стремились все выше, но разбивались искрами и исчезали в дымоходе.
– Ты так оскорбилась на горничную, что я решил предложить тебе должность повыше, – не поворачиваясь ко мне, произнес шаман.
– А если я снова откажусь? – спросила тихо.
– А ты можешь согласиться?
– Нет.
– Ну и не спрашивай тогда.
Мы замолчали. Он потягивал напиток, я просто сидела и слушала тихое потрескивание дров.
– Так что там с отцом? – шаман нарушил тишину первым, и вновь тем же самым непростым для меня вопросом.
Я не удержалась и тяжело вздохнула. Время, конечно, затянуло раны, но, как водится, некоторые шрамы не умеют заживлять даже долгие годы.
– Он любил нас с братьями, баловал. Меня как единственную девочку – особенно.
Признаться, ожидала, что шаман не побрезгует и вставит что-то в своей манере, наподобие: «Заметно, ты очень избалована!». Однако комментариев не последовало, пауза затягивалась, и я почему-то продолжила.
– Маму я не помню, но говорят, у них была невероятная красивая любовь. А, когда на свет появилась я, она умерла. И мы остались вчетвером. Родственники с маминой стороны почему-то не спешили помогать папе в воспитании детей, и отец взвалил все на себя. И справлялся, пока не… запил.
Я все-таки сделала еще один глоток бурбона, и в этот раз было достаточно только ненадолго задержать дыхание, чтобы горькая жидкость проскользнула в желудок.
– Он играл во все азартные игры, которые мог найти, и всегда на деньги. Забросил дела, закрыл рудники. Поэтому, когда погиб, мы остались с кучей долгов и без средств к существованию, – еще один маленький глоток, – но я его не виню. Не знаю, как бы поступила, похорони любовь всей своей жизни. Легла бы рядом замертво. А он… в общем, еще долго держался.
Я одним махом допила содержимое стакана, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло.
– Налить еще? – предложил шаман.
– Да, пожалуйста.
К нему подплыла початая бутылка. Пожалуй, теперь я как-то даже не удивилась. Не до этого было.
– Но вы же все это и без меня знали, верно? – спросила, получив еще одну порцию и благодарно кивнув. – Мерлины же работали на вас.
– Допустим, – он не стал отпираться.
– Тогда к чему эти разговоры?
– Скажем так, интересно было послушать твою версию.
Я не поняла, о чем он, но решила не уточнять. Просто он, невольно или намеренно – последнее вполне возможно – разбередил ту сторону моих воспоминаний, от которой я старательно отгораживалась.
Но молчать уже тоже не хотелось.
– А мне позволено будет задать вам вопрос? –
