Дженнифер Арментраут - Эликсир

Я положил руку на плечо Алекс.

— Ты ставишь на ней крест?

— Я готовлюсь к худшему. — Аполлон встал. — И не надо меня бить, Айден, но я думаю, тебе тоже стоит готовиться к этому.

Мою кожу обожгло, и я произнес сдержанным голосом:

— Ты попросил меня посадить её на Эликсир, и я еще тогда тебе сказал, что ты просишь о многом, но я сделал это. Просить меня отказаться от неё — это неприемлемо.

— Я не ставлю крест. — Он присел, глазами встречаясь с моим взглядом. — Я гарантирую, что о ней позаботятся, даже позволю тебе навещать её. Мы сможем сделать так же, как с Персефоной.

Я втянул громко воздух, который вырвался наружу, прозвучав словно рычание.

— Ты просишь меня позволить тебе убить её?

— Я гарантирую, что это не принесет ей боли, — сказал он, снова поднявшись на ноги. Он развернулся — рискуя предположить, что я был близок к тому, чтобы вонзить ему в спину кинжал. — Это не просто для меня. Я забочусь о ней. Она, практически, мой ребенок. И я наблюдал за ней годами, начав задолго до того, как ты узнал её. — Он повернулся ко мне лицом, руки сложив на бедрах. — Это будет не только твоя потеря, но только один из них может жить и я не могу этого сделать с Сетом. И я не знаю, с кем он связан.

Мои руки сжались в кулаки, когда я переместился и встал между Алекс и Аполлоном.

— Пошел вон.

— Айден...

— Я не шучу. Пошел вон.

Его глаза вспыхнув стали полностью белыми. Никаких зрачков. Ни радужки.

— Я тебе позволяю со мной так разговаривать только потому, что я понимаю твою любовь и боль, так как я ощутил такое же на себе. Гиацинт не был обращен в цветок моими братьями. Я сделал это сам. Это был единственный способ спасти его от них. Поэтому я знаю, что творит любовь и боль, которая наступает от жертвы такого рода. Но не питай иллюзий, я не сожалею о том, что мне пришлось сделать. И я поступлю также снова.

Я оставался на месте, между ними, мои ноги были широко разведены, настолько готовы для сражения, что я мог вкусить это.

— И ты не питай иллюзий, Аполлон, я не принесу такую жертву.

Я не мог больше находиться в доме. Мои нервы были натянуты словно тетива, моё тело было готово к борьбе. Жажда крови овладела мной.

Мне нужен свежий воздух.

Как и Алекс. Как только она проснулась, она стала сумбурной, не могла спокойно просидеть дольше пяти минут.

Впервые, с момента её Пробуждения,я вывел её из дома. Наблюдение за тем, как радостью озарились ее глаза и прохладный ветерок смахивает волосы с ее щек, уменьшило темноту, растущую внутри меня. То, как она слишком возбужденно, почти подпрыгивая, делала каждый шаг, пока прокладывала свой путь мимо упавших веток и кустарников, напомнило мне о прежней Алекс.

Особенно когда она неожиданно остановилась, заметив маленький ручеек впереди. Она быстро развернулась и обняла меня.

Удивленный неожиданными эмоциями, я застыл, затем обернул свои руки вокруг её талии и откинулся назад.

— Это за что?

Алекс пожала плечами.

— Мне просто захотелось.

Я поймал её руку, когда она колеблясь отстранилась.

— Мне нравится это.

Она улыбнулась.

— Может быть я сделаю это снова. — Взглянув через плечо, возбуждение гудело в ней. Она потянула меня вперед,

Отпустив её руку, я остановился. Она снова посмотрела через плечо, нахмурив брови.

— Ты можешь идти. — Подгонял её я.

— Ты уверен?

Я кивнул, и затем она прислонилась к старому дубу. Её пристальный взгляд блуждал по моему лицу и, казалось, что она нашла там то, что искала. Она повернулась, медленно направившись в сторону устья ручья. Её шаги были быстрыми, но не судорожными. Взвинченное состояние, которое она испытывала весь день, в конечном итоге, возрастёт. Скоро разрушающая боль снова резко атакует её, когда устойчивость к Эликсиру возрастёт и Сет начнёт долбить её, действуя с расстояния.

И если я не дам ей большую дозу вместе с усиленным внушением, связь между ними снова сформируется.

Закрыв глаза, я откинул свою голову назад. Должен быть другой выход. Мы не можем продолжать делать это с ней. Рано или поздно, эффект Эликсира перестанет действовать. Она останется такой, как сейчас, навсегда — навсегда застрявшая между сильной и решительной Алекс и этой наивной, ослабленной Александрией. Совершить с ней такое было неправильно. Превратность этого обволокла мой рот и горло подобно желчи. Кислота бурлила у меня в животе, прожигая дыру в душе.

И Аполлон ... он опустил руки, даже если он и не хотел этого признавать — сдался и готовился убить Алекс.

Крепко сжав челюсть, я открыл глаза. Алекс сидела на упавшем бревне рядом с медленно бегущим ручьем. Она что-то держала в руках — цветы? Её лицо было повернуто в сторону и уголки её губ были опущены. Печаль пробралась в черты её лица.

Я оттолкнулся от дерева, но остановился, когда она подняла лепесток и положила его на бревно. Затем еще один и еще один, до тех пор пока десять или примерно столько лепестков не сформировали замкнутый круг рядом с ней. Она положила ещё два, завершая круг, и затем разместила еще два лепестка внутри.

Мою грудную клетку сжало и, без какого-либо предупреждения, раскалывающая энергия быстро пронеслась по моей коже. Я развернулся, ожидая обнаружить Аполлона — или еще хуже, недружелюбного бога. Я резко втянул воздух.

Эфирное свечение окружало женскую фигуру и медленно спадало, открывая взору стройную женщину, которая возвышалась надо мной. Лилии украшали коричневые волосы, которые были убраны наверх её головы в виде замысловатого лабиринта из косичек. Абсолютно белое платье покрывало её тело и оставляло мало места для воображения. У меня сложилось ощущение, что мне надо отвести взгляд, но я не смог этого сделать. Она была почти до боли красива — нереальна.

Появилась слабая улыбка.

— Здравствуй, Айден. — Её голос был симфонией, и я начал кланяться, но она остановила меня, подняв руку. — В этом нет надобности. В отличие от своих братьев и сестер, я не имею пристрастия к формальностям.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы найти дар речи.

— Ты одна из сестёр Мойр ... одна из богинь Судьбы.

— Я — Клото.

Страх сформировал холодный, твёрдый комок в центре моей груди. Клото была ответственной за плетение нити жизни человека, но она также решала, когда боги могут быть спасены или приговорены к смерти. Я мельком вбросил взгляд через плечо на Алекс. Неужели её могущество приравнивалось к богоподобным созданиям? Я переместился, чтобы закрыть Алекс от её взгляда.

Клото рассмеялась, смех был нежным и мелодичным.

— Я здесь не для того, чтобы нанести ей вред, и даже если бы я была здесь ради этого, я не могу оборвать её нить. Как и не сможет Атропа.