Вторая Академия (СИ) - Ольга Дмитриевна Силаева
Но в голосе отца вдруг прозвучало что-то совсем иное. Преддверие грозы.
— О чём ты? — спросила я. — Какого мгновения ты боишься? Когда Амелия с Сильвейной вернутся домой с покупками?
Отец негромко засмеялся:
— Ну, это я как-нибудь переживу. Нет, гриссёнок. Я думал о разуме. Мы вечно молоды в своей голове, но тело этого не знает, и рано или поздно оно напоминает о себе. Болью, приступом забывчивости, взглядом в зеркало. И это страшно, если вдуматься. Неумолимое доказательство, что рано или поздно ты потеряешь себя.
— Не потеряешь, — возразила я. — Лорд Ангус на двадцать лет старше тебя, но к нему всё ещё прислушиваются. У него острый ум, и он не растерял своего влияния.
Отец покачал головой:
— Его окружают тени. Его уже нет — на четверть или на треть, но сосуд пустеет с каждым годом. «Он уже не тот, что прежде» — не пустая метафора.
Он вздохнул, возвращаясь за стол.
— Не принимай это близко к сердцу, гриссёнок. Это хрупкий момент, почти призрачный: когда стоишь на вершине под ослепительным солнцем и хочешь сохранить всего себя здесь, сейчас, лучшего себя, каким ты можешь быть, — но это невозможно, невозможно, невозможно… А тени всё ближе.
— Ты чувствуешь, что тени совсем близко? — Я закусила губу. — И… тебе страшно?
Отец долго и внимательно смотрел на меня.
А затем кивнул:
— Да.
Я встала. Нерешительно подошла к нему — и несмело взяла за руку.
— Наверное, ты прав. Но даже если тени окружат нас обоих… мы будем вместе, правда? Это ведь что-то значит?
Отец вдруг улыбнулся. Наклонился ко мне — и внезапно обнял.
— Ничто не вечно, гриссёнок, — пробормотал он, обнимая меня. — Но эти три года были не так уж плохи.
Я моргнула, возвращаясь в реальность.
«Эти три года были не так уж плохи».
Три года. Я подавила всхлип.
«Каждый раз я боюсь этого мгновения», — сказал мой отец. Это могло быть обычной непонятной фразой. Оговоркой. Чем угодно. Но после рассказа Рэя…
— Я всё ещё не верю, — прошептала я.
— Это нормально. — Рэй пододвинулся поближе и неожиданно обнял меня за плечи. — Я тоже не был уверен, что верю. Но после того, что я видел…
У меня не было сил говорить. У меня не было сил даже думать.
Если Рэй был прав, то мой отец был чудовищно одинок. Ведь никто не знал его настоящее имя и настоящие мысли, ни с кем он не мог быть искренним, даже со мной.
— Ты хочешь сказать, что настоящий Маркус Рише умер восемь лет назад, — глухо сказала я. — Ты не ищешь убийцу моего отца. Ты ищешь того, кто стёр его прежнюю личность. Ты ищешь…
— Твоего отца, — завершил Рэй. — Всё верно.
Тот, кого я считала своим отцом, уничтожил настоящего Маркуса Рише, довёл его до безумия. Я должна была бы ненавидеть его за это… испытывать желание отомстить…
Неужели он всё ещё был жив? Неужели я увижу его снова?
Слёзы потекли по моим щекам.
— Рэй… это жестоко, — прошептала я. — Ты даёшь мне невозможную надежду. Что мой отец жив, что я могу найти его в новом теле — и обнять…
На лице Рэя застыло очень странное жёсткое выражение.
— Да, — произнесли его губы, словно они действовали отдельно от тела. — Именно это я и хочу сказать.
Солнце поднялось выше, почти уже отрываясь нижним краем от горизонта. Я повернула голову к Рэю.
Он отвёл прядь моих волос от виска.
— Бессмертие, — тихо сказал он. — Ты хотела бы его получить? Стать такой же, как твой отец? Ведь Маркус не хотел с тобой расставаться, Фаэль.
— Но он покинул меня, — прошептала я. — Бросил пять лет назад. Я больше ему не нужна.
— Возможно, он любил кого-то в других жизнях и тоже оставил их позади. Но тогда всё было иначе. Тогда никто не знал его тайны. Ты — знаешь.
«Есть тайны, которые убивают».
Меня вдруг пронзило мрачное предчувствие. На что мой отец был готов пойти, чтобы сохранить свою тайну? Было ли что-нибудь в этом мире дороже вечной молодости? Было ли?
Я боялась старости. Боялась быть окружённой тенью, боялась потерять себя — как и отец. Я боялась смерти. Насколько, я не представляла и сама.
Но я могла представить, насколько боится он.
— Ты поможешь мне его найти? — тихо спросила я.
Пальцы Рэя скользнули по моей щеке. Задели чувствительное местечко на шее, и я резко вздохнула, чувствуя, как заходится сердце. И почувствовала, как невольно тянусь к нему сама.
— У тебя мягкие пальцы, — прошептала я, едва осознавая, что говорю.
Руки Рэя скользнули по моим вискам, и он взял моё лицо в ладони.
— Осторожнее, Фаэль, — прошептал он. — Я буду играть твоими чувствами без зазрения совести.
— Зачем?
— Чтобы ты научилась играть чужими. Ты хочешь стать одной из нас, помнишь? Без этого не обойтись.
— А если я научусь лучше, чем ты думаешь? — прошептала я. — И буду играть уже твоими чувствами? Не боишься?
Лицо Рэя не изменилось.
— Вряд ли у тебя это получится. Последние годы подарили мне хороший иммунитет против любви и доверия.
Он с иронией посмотрел на меня, и я вдруг вспомнила, что его прошлые студенты предали его, донося на него за спиной. Доверял ли Рэй им или нет, я не знала, но Рэй обучал их, полагался на них, и это, должно быть, было так больно…
…А они, должно быть, лишь считали, что он получает по заслугам.
— Не буду, — тихо сказала я. — Я не буду предавать тебя и играть твоими чувствами. Никогда.
Что-то в выражении лица Рэя неуловимо изменилось. Но он не сказал ничего. Вместо этого он встал и подал мне руку.
— Есть кое-что, чего ты не знаешь, — негромко сказал он. — Лорд Джавус счёл, что, раз уж свадьба всё равно состоится лишь через полгода, Ксариону будет полезно провести это время в Академии.
В ушах зашумело. Я неуклюже встала.
— Ксар… Ксар прибудет в Академию?
— Это ещё не всё. Вчера утром лорд Джавус сообщил об этом своему старому другу, императору Сарффу, ехидно заметив при этом, что принц Тиар до сих пор прохлаждается во дворце. Император, не желая уступать первенство, тотчас же велел сыну шагнуть в телепорт. Говорят, принц до сих пор в ярости.
— Ох, — только и вымолвила я. — Так вот почему вы вчера столкнулись, да?
У моего наставника
