Рожденный диким - Николай Эндрю

Когда его кровь хлещет сквозь мои зубы из его разорванного горла, я заставляю себя отстраниться, будь проклята боевая ярость, и киваю Арту, который позволяет ему упасть. Он мёртв. Даже волвен не может излечиться от этого достаточно быстро, чтобы что-то изменить.

— Иди. Помоги Варгру, — говорю я Арту, слыша позади себя смех Лобо с детским восторгом, который продолжает бить другого дикаря о стену.

— А ты?

— Мне нужно выяснить, что происходит с Роарком. Если этот визард убьет его, кто знает, что он может сделать? Вероятно, вернуть этот кусок дерьма к жизни, насколько я знаю.

Арт кивает, затем разворачивается и бежит к двери, где сражаются Варгр и третий ферал, а я бросаюсь в клубящееся черное облако.

Все поглощает тьма, хижина исчезает, а мое лицо покрывается игольчатой пылью. Я даже не хочу думать о том, из чего сделано облако. У меня нет другого выбора, кроме как вдохнуть его, когда я щурюсь от его жалящих осколков, борясь с ураганной силой его кричащего ветра, когда я переставляю одну ногу перед другой.

Появляются две фигуры. Один высокий и стройный, уже не в плаще, а кажущийся голым. Четыре ноги, тонкие, как у паука, падают на пол из раздутого живота. Другой стоит на коленях, руки вытянуты прямее, чем обычно, голова опущена, изо рта капает темная кровь.

— Были времена, когда я ненавидел тебя, Роарк, — щебечущее шипение прорывается сквозь облако, когда я иду вперед, щурясь и напрягаясь, как будто борюсь с метелью. — Я думал, ты нас уничтожил, но знаешь, что? Правду говорят, что тебя не убивает, делает сильнее.

— Иди на хуй, — Роарк выдыхает слова, но голос у него сильный. — Просто убей меня уже, бесчленное насекомое.

— О, я мог бы убить тебя быстро, конечно, но разве это ненамного веселее? Я прикажу своим миньонам убить твоих маленьких детей, затем заставлю тебя смотреть, как мы используем и оскорбляем эту восхитительно милую пару, и сохраню ее внутренности для использования в будущем колдовстве. Знаешь, очень сильнодействующие части тела несвязанной пары. Тогда, думаю, я оторву тебе конечности одну за другой. — Он поднимает пальцы, делая щипковые движения, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения. — Оторву, оторву, оторву.

Рычание срывается с моих губ, и я смотрю, как он поворачивается.

Увидев меня, он должно быть перестаёт концентрироваться на заклинании, которое держит Роарка, потому что я вижу, как его руки высвобождаются, падают по бокам, словно мертвый груз, когда он поднимает голову и видит меня. Но ветер слишком сильный. Чтобы прорваться вперед, требуется вся моя решимость, а я недостаточно близко, чтобы атаковать. Визард знает это, и Роарк тоже.

Я заставляю себя набрать скорость, пытаясь бежать против ветра, но колдун уже поднимает руки. Он мощный. Что бы он ни собирался сделать, это будет больно, и я это знаю. Я готовлюсь к удару, готов принять его и продолжать. Я должен продолжать. Ради Сестины я не могу умереть здесь.

Его смех звенит у меня в ушах, и я рычу от разочарования, а потом вижу, как Роарк двигается.

Прежде чем визард успевает начать атаку, Роарк бесцельно натыкается на него, его руки безвольно свисают по бокам. Его зубы, однако, свободны, и они вонзаются в плечо визарда. Крик боли пронзает мои барабанные перепонки. Я чувствую, как кровь течет из моих ушей, но продолжаю. Я должен продолжать. Челюсть Роарка сомкнулась на противнике, голова дергается назад-вперед, как собака с кроликом, зубы все глубже и глубже погружаются во все, что в этой почерневшей, искривленной форме принимается за плоть.

Но визард поднимает руку, и в мгновение ока черная молния отбрасывает Роарка назад, как куклу, и тот шлепается об пол, поднимая ноги над головой и, наконец, замирая.

И существо оборачивается, чтобы посмотреть на меня.

Его красные глаза сверкают на бесформенной черной кружащейся голове. Я вижу ухмылку, пробегающую по его сморщенному, похожему на жопу рту. Я слышу слова, когда он начинает петь.

Но край кружащейся бури подобен стене, и когда я прохожу сквозь нее, ничто меня не удерживает. Глубоко вздохнув, я приседаю и наконец вижу, как ужас и понимание появляются на лице визарда, когда он бормочет слова своего заклинания. Он знает, что этого недостаточно. Он знает, что не может работать достаточно быстро.

— Ублюдок, — бормочу я, прыгая.

Он поднимает руку, желая, стрелять ли в меня черной молнией или защитить свое лицо, я никогда не узнаю. Мои зубы вонзаются в его запястье, ломая кость, а когти впиваются ему в глаза. Он издает свой оглушительный визг, и его плоть на вкус как тухлое мясо, но я не отпускаю. Визарды сильны, но они не непобедимы, даже такие старые опытные ублюдки, как этот.

Даже имея четыре ноги, он не может устоять прямо перед моим телом, заставляющим его отступить. Он дергает себя за руку, пытаясь высвободить кисть — без сомнения, надеясь получить какую-то силу в своих пальцах для контратаки, — но я использую внезапную разницу в высоте, чтобы заставить его лечь на пол, и слышу, как суставы трещат под давлением. Но меня это не волнует.

С последним рывком головы я отрываю его руку, и он кричит от боли, когда из раны капает желто-зеленая кровь.

— Нет! — он кричит. — Нет! Я не позволю этого!

Мои челюсти смыкаются вокруг его горла, и я слышу бульканье его предсмертного хрипа. В одно мгновение облако пыли рассеивается, не падая на пол, а просто исчезая, устрашающая сила ветра сходит на нет, и колдун лежит неподвижно.

— Это земля Пакта, — рычу я и плюю ему в мертвое лицо. — Мы защищаем то, что принадлежит нам.

Глава 9

Каллэн

Мы делаем коллективный вдох, когда последний Одичалый выбегает за дверь, Варгр бежит за ним по пятам. Я знаю, что он способен справиться с ним. Он не совершает той ошибки, которую я совершил с другим. Роарка усаживают в кресло для ожидания, он тяжело дышит, а его руки все еще свисают. Они сломаны, но заживают.

Я бегу вверх по лестнице, поднимаясь по две ступени за раз.

— Сестина! — рычу я. Мое сердце колотится в груди от потребности убедиться, что она в безопасности.

Когда я достигаю вершины, она бежит на меня. Поймав