Мой кровный враг - Наталья Шнейдер
– Мне не в чем исповедаться.
Он улыбнулся одним углом рта.
– Завидую.
Я пожала плечами. Любое решение имеет последствия. Ты сам выбрал такую жизнь. Но если уж зашла речь… одну вещь мне может рассказать только Ричард. И нужно спросить это сейчас – на случай, если я не переживу этот их ритуал.
– Как умер мой отец?
Магистр не отвел взгляда.
– В поединке.
– Ты дал ему поединок?
Он очень странно усмехнулся.
– А ты что решила? Что я пришел резать спящих, как… – магистр осекся. – Поединок. Пока мои друзья сдерживали его людей.
Вроде не врет. Да и зачем бы ему?
– Спасибо.
– Да было бы за что.
Он поднялся, подошел к все еще открытому проходу.
– Куда он ведет?
– Я еще не присягнула в верности ордену.
А если после всех обетов он потребует от меня раскрыть все тайны замка Эйдо? Всех-то я не знаю, наверняка многое ушло на тот свет вместе с родителями. Но и того, что знаю, вполне достаточно. Например, что тайный ход в замке далеко не один… А из подвала потайная дверь ведет в настоящие катакомбы, во время войны с Ландернау отец полгода укрывал там партизанский отряд, пока в самом замке оккупанты чувствовали себя как дома.
Дед сдал им замок, сохранив земли и титул, а значит – деньги и людей. Чтобы тем временем его сын со своим отрядом язвил врагов, как мог: перехватывал обозы снабжения и мытарей, везущих в столицу собранные налоги, уничтожал патрули. А потом, когда поднялось восстание, ударил в спину.
Дед Ричарда склониться отказался и лишился всего. Земли и титул соседей отдали моему деду – но когда поднялось восстание, он вернул их законным владельцам. Точнее, королеве-в-изгнании, которая передала их законным владельцам.
– Тогда хотя бы скажи, как его закрыть. – Голос магистра вырвал меня из воспоминаний о семейной истории. – Мало ли, прислуга решит прибраться в кабинете, пока я занят.
Я снова попыталась встать, чтобы сделать все самой, и опять ничего не вышло. Подавила искушение сказать про рычаг по ту сторону стены. Магистр же не настолько глуп, чтобы запереть себя сам. Да даже если и запрет – выйдет, ловушек в коридоре нет. Выберется и вернется, только разъярившись. Не стоило оно того.
– Слева, второй камень снизу, третий от прохода.
Проем закрылся. Ричард оглядел вернувшиеся на место полки.
– Хорошо сделано. Сам бы не заметил.
– У тебя дома наверняка не хуже.
– Теперь это дом Рэндольфа, – ровным голосом произнес он.
Интересно, что такое произошло между братьями?
– Вы поссорились?
– Нет, – так же ровно произнес магистр, давая понять, что продолжать эту тему не намерен. Какое-то время мы молчали, думая каждый о своем. Впрочем, то, что творилось у меня в голове, сложно было назвать словом «думать», я металась от надежды к отчаянию, от самых черных предчувствий к мечтам о будущем – ведь уходят же Хранители в отставку, в конце-то концов, – и снова проваливалась в страх перед неизвестностью. Надо было согласиться на священника, сейчас бы исповедовалась и слушала утешения вместо того, чтобы крутить в голове одно и то же.
В дверь постучали.
– Все готово, магистр.
– Хорошо. Мы сейчас.
Ричард присел надо мной – я приподнялась на локте, ожидая, что он поможет мне встать, и можно было бы идти, повиснув на нем, как бы ни унизительно мне признавать свою слабость. Но Ричард просто подхватил меня на руки.
От удивления я почти пришла в себя, даже голова кружиться перестала.
– Пусти! – дернулась я. – Сама…
– Сама ты и двух шагов не пройдешь, – заметил он, крепче прижимая меня к себе. – А будешь брыкаться, перекину через плечо и потащу попой кверху. Хочешь, чтобы все, кто встретится по дороге, на нее пялились?
«Попой», не «задницей» или чего покрепче. Прямо как в старые времена, когда его до крайности шокировало, если у меня срывалось крепкое словцо. Я же девушка. Предполагалось, что я подобных слов и знать не знаю. Впрочем, от его матери я их не слышала, хотя она, бывший капитан пиратского корабля, наверняка знала предостаточно ругательств.
– Попробуй только! – огрызнулась я. Дергаться, правда, перестала. С него в самом деле станется протащить меня на плече, точно законную добычу…
– И пробовать не буду. Просто сделаю.
– Пусти! А то я…
– А то – что?
Этот нахал еще надо мной смеется! А в самом деле, что я сейчас могу? Я потянулась к магии и поняла, что даже простенький светлячок сейчас не зажгу. Сил нет. Но и сдаваться я не собиралась.
– Укушу!
– Кусай, – пожал он плечами. – Хранители нечувствительны к чуме.
Я ойкнула.
– Извини, – прошептала я. – Я забыла про проклятье. Я вовсе не собиралась нарушать обещание, едва успев его дать.
Заглянула ему в лицо и тут же об этом пожалела – слишком близко оно было, слишком близко был он весь, большой, сильный и совершенно незнакомый мужчина, в котором ничего не осталось от прежнего Рика. Но прятать глаза уже не годилось, даром что не отвести взгляд требовало огромных усилий.
Ричард улыбнулся, и я на миг решила, что мне примерещилась эта улыбка – столько в ней было тепла.
– Ничего.
– А потом, после посвящения, я смогу?..
Я осеклась, залившись краской. Боже, что за дурь в голову лезет? Если укус чумного разносит проклятье, значит, и поцелуй тоже? Смогу ли я целоваться после посвящения? И не только целоваться? Не то чтобы у меня кто-то был на примете прямо сейчас, но если я буду жить, появится ведь…
– Сможешь что? Кусаться?
Господи, только бы он не понял, что я на самом деле имела в виду! Одной ногой на том свете, а туда же, про поцелуйчики! И нашла ведь у кого спросить!
Я ткнулась носом ему в грудь, только бы не видеть его ехидной ухмылки – наверняка ведь все понял. Только бы он не догадался, что я под землю готова провалиться от стыда. Щеки, уши и даже шея прямо-таки пылали. Позорище-то какое!
Зря я спрятала лицо в его рубашку. Дар Ричарда пах полынью, черной смородиной и можжевельником, а сквозь горьковато-свежий аромат пробивался запах мужского тела, и все это заставило сердце вдруг замереть, а потом снова бешено заколотиться, и в этот раз вовсе не от страха.
Мы же даже не целовались ни разу…
Нелепая мысль заставила меня расхохотаться. О чем я вообще? И о ком? Этот человек разрушил мою жизнь, а я сожалею
