Оберег для царевича (СИ) - Епринцева Яна
Она прошлась по дому, распахивая окна. Затем потребовала, чтобы Ермолай показал ей все подсобные помещения, где хранился разный хозяйственный инвентарь.
Найдя ведро, веник и тряпку, она набрала свежей воды из колодца. А затем, напевая себе под нос, принялась выметать паутину и пыль из каждого уголка дома.
Старик начал возражать. Он настаивал, что уборка не дело для невесты царевича и что лучше будет взять девушку из ближайшей деревни в служанки. Олеся категорически отказалась приглашать в дом посторонних девушек.
Потом дед стал сокрушаться, что плохо справляется со своими обязанностями. И якобы он своим неумелым ведением домашних дел заставил молодую хозяйку заниматься уборкой. Олеся только смеялась и брызгала на него водой из ведра, продолжая работать.
Тогда Ермолай принялся суетиться рядом, изображая бурную деятельность. Но этим больше мешал, чем помогал. Поэтому Олеся заставила его снимать занавески с окон и выносить одеяла и подушки на солнышко, чтобы они просушились и проветрились.
Олеся вымыла окна, вытрясла и взбила все перины. До блеска натёрла полы на втором этаже, а затем принялась за лестницу. Дом не отличался большими размерами, да и действовала девушка быстро и со знанием дела.
Наведя порядок наверху, она спустилась вниз и хорошенько убралась на кухне. Единственным местом в доме, где девушка ничего не трогала, осталась комната матери Борислава.
Работать ей было легко и весело. Она привыкла постоянно заниматься такими делами. Ведь с детства в её обязанности входили уборка, стирка, готовка. И вдвойне приятнее ей было ощущать, что теперь она хозяйничает в доме своего жениха, следовательно, и в своём тоже.
В открытые окна залетал прохладный ветерок, слышалось птичье пение, доносился запах поздних яблок и осенних цветов. И от этого сердце Олеси ещё сильнее наполнялось радостью.
Вера и Мила не изъявили желания помочь девушке. А сама она не обратилась к ним за помощью. Ведь Олеся никогда не просила мать выполнить какую-либо работу. Наоборот, это Вера приказывала девушке заняться стиркой или уборкой. Сестра же по большей части сказывалась больной или усталой, к ней девушка тоже не стала обращаться, ожидая привычного отказа.
Пока Олеся убиралась, она сказала Ермолаю нагреть воды и вытащить во двор корыто, чтобы заняться стиркой. Дед выполнил всё, о чём его просила девушка. Когда та закончила уборку и вышла на улицу, старик уже вовсю полоскал в корыте занавески и развешивал их на солнышке для просушки.
– Мне бы выстирать своё платье, – сказала Олеся. – Нет ли чего для меня, переодеться?
Дед закивал и поспешил в дом. Вскоре он вернулся с целым ворохом одежды, тут были и платья, и нижние юбки и рубашки. Всё очень тонкое, красивое, сшитое из дорогой ткани.
– Ой, это что такое? Откуда? – удивилась девушка.
– Это вещи матушки Борислава.
– Страшно мне как-то надевать их, вдруг испачкаю? Они слишком дорогие и нарядные для меня. Да и что скажет мой жених, увидев меня в одежде своей матери? – проговорила Олеся, разглядывая узоры на дорогой ткани, вышитые шёлковыми, а кое-где и золотыми нитками.
– Да, ему будет стыдно, но что поделать, сам виноват. Безусловно, он должен был позаботиться о своей невесте, купить ей хорошие наряды, одеть, обуть. Всё как полагается. Уверен, что он скоро исправится, а пока придётся в этом походить.
Девушка вздохнула. Она бросила взгляд на своё простое добротное платье, сшитое из домотканого льна. По сравнению с этими тонкими, невесомыми нарядами, что принёс старик, оно выглядело ужасно.
– За домом есть озеро, там купальня устроена, можешь пока помыться, а я уж со стиркой сам разберусь, – сказал Ермолай. – Бери платья, не бойся. Ты теперь хозяйка дома. Всё, что здесь есть, принадлежит тебе.
Олеся не стала спорить. Впервые в жизни кто-то предложил освободить её от работы, и она была за это очень благодарна старику.
Девушка выбрала одну из нижних рубашек и самое простое платье из всех. Сшитое из тончайшей ткани изумрудного цвета, оно единственное не было украшено вышивкой и кружевом и не имело оборок.
Девушка вернулась в дом. Она отыскала в кладовке кусок травяного мыла и полотенце. Олеся предложила матери и сестре искупаться в озере, но те отказались.
– С ума сошла? Осень на дворе! – замахала на неё руками Вера. – Это у тебя здоровье есть купаться в ледяной воде, а мы с Милочкой вмиг заболеем.
Олеся промолчала и покинула комнату, в которой сидели её родственницы. Она поспешила в ту сторону, куда указал Ермолай.
За домом действительно находилось небольшое озеро. Оно было круглое, как тарелка, с пологими берегами, и растущими у воды плакучими ивами. От воды тянуло прохладой. Но девушку это не смутило, ведь день был достаточно солнечным и тёплым.
Неподалёку и правда была устроена купальня – деревянная постройка без крыши, с дощатым настилом и ступенями, ведущими прямо в озеро. В ней можно было раздеться и сойти в воду.
Олеся засмеялась от радости и побежала к воде. Больше всего на свете ей хотелось сейчас окунуться в прохладный водоём и смыть с себя дорожную пыль.
Оказавшись на берегу, девушка сбросила туфли и прошлась босиком по нагретым осенним солнышком камням. Опустив одно ногу в озеро, она поёжилась, вода была достаточно холодной. Но это её совершенно не пугало.
Олеся принялась расплетать свою косу. В ту же минуту под ноги ей посыпались цветы, вплетённые в волосы берегиней. Она подняла их и с удивлением увидела, что цветы ничуть не пострадали, проведя столько часов в её волосах. Сейчас они благоухали по-прежнему, а нежные лепестки оставались такими же свежими и гладкими.
Собрав цветы, Олеся принялась плести венок, а закончив, опустила его в озеро. Он закачался на волнах, неспешно уплывая прочь от берега. Понаблюдав некоторое время за венком, девушка тряхнула волосами и вошла в купальню.
Она сняла платье и бросила его на доски настила, туда же отправилась и нижняя рубашка. В солнечном луче блеснул золотом медальон Борислава, висевший у неё на шее. Олеся побоялась заходить с ним в воду. Опасаясь потерять столь ценную вещь, она сняла его и спрятала в складках одежды. А затем подошла к ступеням и начала спускаться по ним к воде.
Глава 15
Как только она опустила ступни ног в озеро, тело её моментально покрылось мурашками – вода была холодной. Девушку это не остановило. Она зашла подальше и, зажмурившись, нырнула. В первую минуту вода показалась ей просто ледяной, и Олесе потребовалось некоторое время, чтобы перестать дрожать. Но она быстро привыкла к её температуре, ведь ей доводилось купаться и в более холодной воде. А через минуту она и вовсе начала получать удовольствие от купания.
Вымывшись с головы до ног, хорошенько промыв свои длинные волосы, девушка вернулась в купальню. Промокнув воду полотенцем, она надела нижнюю рубашку, принадлежавшую когда-то матери Борислава. Невесомая ткань почти не ощущалась на теле.
Её собственная рубашка лежала рядом. Девушка обратила внимание, насколько тёмной и грубой смотрится она рядом с белоснежной тончайшей тканью, облегающей её тело сейчас. Платье тоже выглядело слишком простым и деревенским рядом с тем изысканным нарядом, в который она собиралась облачиться. Несмотря на это, Олеся мечтала поскорее выстирать свои вещи и надеть их. Носить чужую одежду ей не хотелось.
Её не волновало, что платье принадлежало покойнице. Вовсе нет. Ей не нравились вызывающе-яркие цвета нарядов и неудобный, да и непривычный для простолюдинки крой. Ведь подобные вещи были сшиты для тех, кто не собирался заниматься какой-либо работой. Да и по лесам в таком платье тоже не побродишь, вмиг изорвёшь нежную ткань о сучки и ветки да запутаешься в излишне пышной юбке.
Олеся уселась прямо на дощатый настил и принялась расчёсывать свои длинные волосы. Гребешок легко скользил по чистым, немного вьющимся от влажности прядям. Очень густые и блестящие, они шёлковой тканью скользили по плечам, опускаясь до самых бёдер.
