Воронья душа (СИ) - Анна Морион
"Но что сделать с волосами? Они все еще мокрые — задумалась принцесса и после недолгих раздумий заплела волосы в свободную косу, завязав в узел собственные волосы. — Будущая королева, а как же! Чужое платье, коса на плече, ни одного украшения и изношенная пара обуви! Да и все в этом проклятом дворце принимают меня за военный трофей или очередную потаскуху Дерека!"
Сильвия выглянула в широкий коридор, но не увидела ни души словно ее покои были расположены где-то в самом пустынном крыле во всем дворце. Она желала попросить первого попавшегося ей на глаза принести ей новые туфли, однако поняла, что сегодня ей предстоит щеголять в своих грязных и оборванных — жертвах долгого пути в ненавистное ей королевство людей. Расправив плечи и мысленно поблагодарив принцессу Хедду за то, что длинная юбка платья скрывала ее грязные туфли, демонесса смело покинула покои, в которые поселил ее жених, и решительно направилась рассматривать дворец. Так как до ужина ее присутствие не требовалось, у нее было время ознакомиться с жилищем, в котором она проведет остатки своих дней… Если, конечно, она не найдет источник, не дающий демонам использовать их магию. Тогда Сильвия первой покинет это холодное неприветливое место и на крыльях счастья вернется в родной теплый Фламмехав, к любящим ее родителям и подданным. Ведь что ждало ее в Калдвинде? Когда его народ узнает о том, что их король женится на принцессе Фламмехава, демонессе, дочери того, кто напал на их королевство, смертные вряд ли обрадуются этой новости.
"Да где же все?" — недовольно подумала Сильвия, шагая по длинному широкому светлому коридору, освещенному факелами, в котором вместо огня сиял холодный голубой свет. Это была чистая магия, заставившая демонессу удивиться этому открытию, но затем она вспомнила о том, что маги и магички Эмерленда — королевства магов часто поступают на службу в соседние королевства, и ее губы растянулись в надменной улыбке: в Фламмехаве не было ни одного мага, ведь демонам их услуги были ни к чему. Значит, в Калдвинде и здесь, в столице, присутствовал маг, а может, и не один. Глупые люди: платят золотом за щепочку магии.
Маги уступают в способностях демонам, но Сильвия чувствовала, что ее магия была потеряна: она не могла ни читать мысли других, ни использовать телекинез, ни телепортироваться. И худшее то, что с тех пор, как Дерек вошел в Блутоке, ее зрение и слух потеряли свою остроту. Она словно превратилась в человека и чувствовала себя абсолютно беззащитной. Впрочем, именно беззащитной она и были: если ее жестокому жениху захочется сжечь ее, как она видела в своем недавнем кошмаре, она не сумеет ни сбежать, ни спрятаться, ведь в Калдвинде Дерек Мёрксверд
был властителем, и все и вся принадлежало ему.
— Господи Боже мой! Прочь! Прочь, отродье дьявола! — вдруг услышала Сильвия рядом с собой и, подняв взгляд от пола, обнаружила перед собой старую служанку: та прижималась спиной к стене и лихорадочно осеняла себя крестом. Одним за другим, не забывая при этом повторять: "Прочь, демон! Спаси, Господи! Прочь, отродье дьявола!".
— Я не причиню тебе вреда, добрая женщина, — устало сказала ей принцесса, останавливаясь рядом с ней, отчего та стала белой как лепесток ромашки. — Мне нужно попасть в…. — Но она не договорила, так как старая женщина вдруг завопила как кошка, которой наступили на хвост, и побежала прочь. Сильвия лишь иронично приподняла брови и продолжила свой путь.
Девушка шла по коридорам и с каждым пройденным поворотом убеждалась в том, что Дерек поселил ее в крыле для прислуги: чем ближе она подходила к центру дворца, тем богаче становилось убранство: появлялись величественные белые статуи, красные толстые ковры на полу, доспехи рыцарей, держащих в руках копья, старые большие портреты людей, наверное, королей и королев прошлых дней. Поняв, что жених в очередной раз унизил ее, демонесса твердо решила потребовать его переселить ее в достойные королевы покои. Ведь, когда она станет официальной королевой Калдвинда, она не станет мириться с тем, что муж отправил ее подальше от себя и поближе к прислуге. Сильвия готова была быть дипломатом, но не желала мириться с тем, что Дерек Мёрксверд вытирал об нее свои грязные сапоги.
Наконец, после довольно долгого блуждания по высоким широким коридорам, наполненным голубым светом и яркими богато вышитыми гобеленами, демонесса нашла красивую каменную лестницу, вырезанную из светлого камня, и спустилась по ней в холл замка, своей особой распугивая встречающуюся ей на пути придворную знать, разодетую в великолепные наряды и увешанную драгоценностями.
"Боже мой, так это правда! Наш король привез с собой демона! Говорят, она его любовница! И как только он может спать с этой красноглазой тварью!" — перешептывались они, что заставляло девушку скрывать насмешливую улыбку при мысли о том, что скоро эти люди узнают, что эта "красноглазая тварь" скоро станет их законной королевой.
Спустившись в огромный светлый холл, полный людей, обходящих ее стороной и шепчущихся по углам, Сильвия растерянно оглянулась по сторонам, не зная, куда ей теперь идти. Она хотела выйти из дворца, чтобы внимательно осмотреть его гордое величие, ведь, при прибытии, она так торопилась попасть в тепло, что не обратила на фасад дворца никакого внимания. Но воспоминание о морозе и снеге, ожидающим ее на улице, отбило у нее всякое желание покидать стены дворца вообще.
— А вот и вы! Как я рада познакомиться с вами! — На плечо демонессы вдруг легла чья-то ладонь, и, обернувшись, Сильвия увидела рядом с собой красивую юную девушку с невероятно белыми волосами и голубыми, как пламя светильников дворца, глазами. Девушка наклонила голову к уху демонессы и тихо сказала: — Мое платье вам очень к лицу! И не волнуйтесь, я ни разу его не надевала!
Глава 9
— Доброго Вам дня. Хотя мне сложно назвать этот день добрым… — Последнее предложение Сильвия сказала практически шепотом. — Вы Хедда Юрис? Дочь ныне покойного короля Юриса, я верно понимаю?
Шепот злых языков вокруг принцесс усилился. Он чем-то напоминал шелест листвы теплого летнего вечера. Эта пора года была знакома Сильвии. Лето для демонов было тем же, что зима для людей. Фламмехав славился вечным летом и жарой и был
