Перекресток двух полос - Оксана Алексеева
Но Андрей шагнул за ним и продолжил:
– Не вняли, Захар. Они никогда не остановятся, и ты это знаешь. И зря ты их недооцениваешь – они неглупые ребята и до каких-то серьезных проблем все же могут додуматься.
– Предлагаешь их убить? – Захар уже взялся за ручку двери.
– Я говорю только то, что и так очевидно, если открыть глаза.
– И Веру убить?
– И Веру. Если она отказывается быть с тобой. Это лучше, чем намертво повисший перед твоим носом гештальт.
– Ах ты ж моя бездушная скотинка! – порадовался Захар. – Давай уже до завтра, я на ходу отключаюсь.
За дверью остановился. Что-то в Андрее изменилось – как-то резко, без каких-либо переходных этапов. Еще пару дней назад он говорил совсем иначе. Звереет из-за отсутствия мозгов в рационе? Но слушать его теперь точно надо поменьше. И про обещание Веры лучше не рассказывать.
Глава 8. Взаимность
Вера рассказала друзьям все, что с ней произошло. Ну, почти все, самый конец встречи почему-то никак не оформился в слова. Она доверяла парням, нуждалась в их советах и поддержке, не стеснялась своего порыва, но промолчала о странном договоре с их общим врагом. Просто их реакцию предсказать было несложно: Женька сведет брови, поправит очки и заявит, что она просто играет с огнем, риски колоссальные, а предполагаемая выгода вообще отсутствует; Николай закатит глаза и добавит, что Вера просто поддалась гормональному всплеску, хотя он, любимец всех женщин, сейчас держит себя в руках. Что, с его точки зрения, должно выглядеть весьма несправедливо. В такой крепкой дружбе есть много плюсов, но существует и один недостаток: некоторые разговоры можно даже не заводить, чтобы в точности предсказать, как они будут протекать.
И это была еще не единственная причина утайки. Вера боялась, что они отговорят, не отпустят, но она всем сердцем, всей интуицией и всеми своими логическими мозгами ощущала – пока она сделала правильный выбор, и плевать на риски. Ее приоритеты поменял сам Захар, когда просто ее отпустил. А это однозначное свидетельство, что он не всегда думает только злом, сидящим в его голове, прислушивается и к более глубинным позывам. И еще она убедилась в искренности его чувств – Базука не врет про влюбленность, иначе точно бы мнение Веры уже в расчет не брал. Он хочет взаимности, самой прямой и естественной, его не устроят полумеры или вынужденные капитуляции, омытые ее слезами и соплями. Но если человек способен на любовь, то он небезнадежен! Наверное… С некоторой долей вероятности. Никто ж в таких ситуациях людей не проверял. Однако пока в нем есть этот свет, с ним еще можно разговаривать и договариваться. Хотя бы обмениваться информацией о происходящем.
Про третью причину Вера даже не думала. Та сама всплыла, когда она на следующий день неуверенно давила на дверной звонок и слышала шаги внутри квартиры. Просто была еще самая банальная тоска о несбывшемся. Яростно отодвигать ее можно еще хоть годами, но ведь давно хотелось сдаться и хотя бы одним глазком взглянуть на то, что в итоге получится.
Он открыл почти сразу, замер на секунду, но мгновенно расслабился, как с Базукой всегда происходит при сильном волнении. Равнодушно растянул губы в улыбке, сложил руки на груди и оперся плечом на стену, выделяя лишь небольшое пространство для гостьи, чтобы вошла. Но и приглашать не спешил, а Вера начало этой встречи тоже была готова тянуть сколь угодно долго. Она даже улыбнулась ему похожей улыбкой – как будто ее вообще ничего не беспокоило.
Захар и «приветом» ее не удостоил:
– Знаешь, я был абсолютно уверен, что ты не придешь, и потому не купил цветы.
– Плевать я хотела на цветы, – ответила она ему и тоже уперла плечо в дверной косяк по другую сторону. Так же склонила голову. – Был уверен, что не приду, но ждал.
Она не спрашивала, потому и Базука не был обязан отвечать. Только улыбка его сделалась чуть шире и совсем на ничтожную каплю искреннее.
– Ты поступила довольно жестоко, забыв вчера обозначить точное время.
– Кто тебе сказал, что я об этом забыла? Нет, я как раз и планировала обезвредить тебя на максимально возможное время. Мы боремся со злом, помнишь?
– И точно, – его глаза теплели, а карий цвет вокруг зрачка становился глубже. – Я придумывал, какое преступление можно организовать прямо здесь, но почти додумался только до того, чтобы полить растения.
– Врешь. Нет у тебя никаких растений. Но спасибо, что дождался, поскольку я в любом случае пришла бы.
– Надо же, какое необычное у тебя настроение – мне очень нравится. Как будто ты достигла какой-то полной определенности.
И это тоже был не вопрос, ведь ответ обоими уже был воспринят как утвердительный, потому Вера смогла говорить о другом:
– Красивый здесь подъезд. И дверь шикарная. Но, может, дашь мне уже пройти?
– А разве я мешаю?
Конечно, он этого хотел – чтобы шагнула мимо и в созданной им тесноте неизбежно коснулась хотя бы его локтя. И Вера, поняв это, осознанно с усилием шаркнула своим плечом по его, направляясь в гостиную. Захар улыбался – она даже затылком это чувствовала. Он неспешно закрыл дверь и повернулся в ее сторону.
– Что же мы будем делать, Вер? Не хочешь выпить?
– Не хочу. Не забивай паузы вискариком, пусть они просто между нами висят.
– Как скажешь. У меня назрела пара вариантов, как нам разнообразить досуг, но мечтаю, чтобы ты хоть какой-то из них озвучила сама.
Вера подошла к журнальному столику и повернулась к нему, придумывая:
– Карты есть? Можем в карты сыграть.
– Карты есть, – он кивнул, не отрывая от нее пристального взгляда. – Но играть теперь со мной совсем неинтересно. Ставки-то я понижать не приучен, но выигрыши стали до примитива предсказуемыми. Достать колоду?
– О нет, тогда не надо. Можно просто посмотреть телевизор.
И Вера упала в центр широкого дивана.
– Телевизор? – Захар наконец-то отпустил свою безмятежную расслабленность и почти возмутился. – Я эту хрень и в прошлой жизни редко смотрел, а сейчас тем более желанием не горю.
