Двое для трагедии. Том 2 - Анна Морион
– Ты действительно так считаешь? Что ж, пора показать тебе вторую часть моего любимого развлечения! – мрачно сказал он, и его глаза стали такими страшными, что я задрожала. – Как ты и просила, я отпустил их, но теперь у меня есть полное право на их убийство! Ты ведь не просила не убивать их, а только отпустить!
– Нет! – вырвался у меня крик ужаса.
– А ты думала, я отпущу их живыми? – Вампир злорадно улыбнулся, спустился по лестнице и исчез в дожде.
– Нет, Брэндон! Не делай этого! Оставь их в покое! Умоляю! – крикнула я ему вслед, но он уже исчез из поля моего зрения.
«Он убьет их!» – пронеслось у меня в голове и я, без раздумий бросившись вниз по лестнице, побежала за ним. Я бежала по грязи и лужам, дождь бил меня по лицу, застилал мои глаза и настолько промочил мое платье, что оно превратилось в тяжелый мокрый мешок, прилипший к телу и ногам и мешавший бежать.
– Брэндон! Не смей! Оставь их! Дай им уйти! – истошно кричала я, в надежде остановить его ужасные планы. Вскоре я оказалась в лесу, и мои ступни утопали в грязевых потоках и мерзкой земляной каше. Вода стекала с меня ручьем, волосы намокли и превратились в отвратительную липкую массу, словно нарочно закрывающую мне глаза. Я не знала, куда бежать: лес казался мне огромным и неприветливым. Струи ливня били зеленые листья на деревьях, и те издавали приглушенный тихий звук барабанной дроби. В правом боку закололо, и я невольно остановилась, чтобы дать себе несколько секунд отдыха. Я оглядывалась по сторонам, ища девушек и вампира, но они словно исчезли. Мне не осталось ничего другого, как побежать дальше, но не так быстро, как прежде – мой бок ныл, так как раньше я никогда не бегала так много и так быстро. Я бежала в чашу леса и вдруг споткнулась о что-то, лежавшее на земле, и полетела лицом в грязь, но у меня не было роскоши мешкать, и, быстро поднявшись на ноги, я побежала дальше, покрытая грязью с головы до ног. Но меня вдруг охватило странное чувство невыносимой тревоги.
О что я могла споткнуться? Это «что-то» было довольно мягким, длинным, и это точно не могла быть упавшая ветвь.
Я резко остановилась и взглянула назад: на земле, наполовину утонув в грязи, лежало человеческое тело. У меня отнялось дыхание. Быстро вернувшись к телу, я несмело остановилась в нескольких шагах от него.
– Нет! – вырвался у меня истошный вопль: там, в грязи, лежала Лурдес. – Лурдес! Проснись, Лурдес! – бросившись к ней и с силой встряхивая ее, закричала я.
Но она не двигалась. Она была мертва. В ее красивых широко открытых глазах застыл ужас, а на шее зияли две большие красные точки. Лицо девушки было почти белым: она была обескровлена.
Грейсон убил ее. Он выпил ее кровь.
Мои глаза наполнились слезами, и все вокруг стало расплываться. В голове был сплошной туман. Тело отказывалось подчиняться мне, и я сидела на коленях перед мертвой девушкой и, будто загипнотизированная ее смертью, тихо плакала и смотрела на ее бледное мертвое лицо. Мой разум не желал принимать эту реальность. Я не могла поверить в то, что Лурдес была мертва и больше никогда не встанет и не заговорит со мной.
Вдруг рядом со мной, обрызгав меня фонтаном брызг, упал какой-то тяжелый предмет. Я машинально взглянула в сторону и увидела Сьюзен. Она не шевелилась. Она тоже была мертва. Тихо вскрикнув от ужаса и подняв взгляд, я увидела Грейсона: он стоял совсем близко ко мне и улыбался. Его губы и зубы были алыми от выпитой им крови, однако, на его насквозь промокшем костюме не было ни единого ее пятна.
«Теперь моя очередь. Он убьет меня» – пронеслось в моем разуме, и я провалилась в темноту.
Перед моими глазами пролетали отрывочные сцены, меняющиеся, как кадры фильма ужасов: Лурдес бежит по полю, ее черные волосы намокли и прилипли к спине. Ее синее платье путается в ее ногах. Вдруг, из плотной стены дождя, словно черная тень, перед девушкой появляется Грейсон и впивается в ее шею. Из ее раскрытого рта не выходит ни звука – она не успевает даже вскрикнуть. Лурдес обессилено падает, но вампир крепко прижимает ее к себе и продолжает пить ее кровь, а затем, насытившись, грубо бросает в грязь ее уже мертвое тело. Через миг кадр сменился: бегущая Сьюзен оглядывается по сторонам, она боится за собой погони, и со всего разбега попадает прямо в смертельные объятья вампира. Грейсон выпивает ее кровь, а потом поднимает на руки ее белый труп и несет его в пелену дождя. Белая худая рука Сьюзен качается при его шагах, как маятник. И, в конце этого фильма, передо мной огромным кадром встали мертвые глаза Лурдес – прекрасные, огромные черные глаза. В них отражался дождь, силуэт Грейсона и застывшее удивление, будто вопрос, оставшийся без ответа уже навсегда: «За что?».
Я резко открыла глаза и увидела себя лежащей на меховой шкуре перед большим горящим камином.
Было тепло. Дрова в камине, объятые огнем, уютно потрескивали.
Мое платье и волосы были сухими, и я поняла, что провела без сознания несколько часов, а может, больше. Мое тело, лицо, платье, волосы – все было покрыто засохшей грязью.
«Где я? Как я здесь оказалась?» – невольно подумала я, и, оглянувшись вокруг, увидела Грейсона, сидевшего в черном кресле и смотрящего на огонь. Нас отделял всего один метр, или даже меньше – я почти лежала у его ног. Вампир был одет в новый чистый сухой костюм. Увидев, что я пришла в себя, он улыбнулся мне чарующей белозубой улыбкой.
Его улыбка заставила меня отвернуться к камину и бессильно упасть на меховую шкуру.
– Убей меня, пожалуйста, – тихо попросила я вампира. У меня больше не было сил терпеть смерть, которую он сеял вокруг.
– Не терпится умереть? – насмешливо спросил он.
– Я не хочу жить. Зачем я тебя?
– Думаю, я уже успел привыкнуть к тебе. Знаешь, как вы, люди, привыкаете к собаке? К тому же, без тебя мне будет скучно. Ты будешь моим развлечением.
– Ненавижу тебя! – с ненавистью прошептала я, и мои глаза прожгли горячие слезы безысходности.
– Ненавидь! Твоя любовь мне точно не нужна! – рассмеялся на это вампир.
Глава 38
Приближался день свадьбы Маркуса и Маришки. В замок пребывало все больше гостей, и огромный гараж был забит до отказа. Многим вампирам пришлось ставить свои авто прямо на площади перед замком, и теперь он был заключен в кольцо
