Артуриана (СИ) - Старкина Виктория

— Что же нужно тебе? Разве ты не хочешь сохранить магию? Мерлин говорил, что ты хочешь власти над миром реальным и над призрачными мирами!

— Так и есть, — с легкой улыбкой ответила женщина. — И добьюсь этого. И ты мне поможешь.

— Я?!

— Ты, Моргана.

— Как же?

— Едва Артур поймет, что ты стала его врагом, его вера в чародеев рухнет. И Мерлина не будет рядом, чтобы удержать его. Он послушает жену, примет христианство и будет насаждать новую веру среди своего народа. Бритты возненавидят его. При поддержке народа мы легко убьем Артура, и так как у него нет наследников, трон займет тот, кто станет мужем Гвиневеры. Как ты думаешь, кто это будет?

— Ланселот?

— Да. Потом я дам королеве зелье, едва Ланселот утвердится, как король Камелота. А после — ты займешь ее место. Таким образом, ты станешь женой того, о ком мечтала и королевой Камелота. Ланселот будет править Альбионом. Ты — как величайшая колдунья — будешь владеть призрачными мирами!

— А что с этого тебе? — нахмурилась я, не понимая, зачем Ниниане нужна моя власть над призрачными мирами.

— А я — буду править через вас, дети мои, — откликнулась Владычица озера. — Миром земным — через Ланселота. Миром волшебным — через тебя, Моргана.

— Но мы не твои дети! — возмутилась я, удивленная ее странными речами. Неужели, Ниниана лишилась рассудка! — Что за глупости ты говоришь?

— Мои, — усмехнулась вдруг женщина. — Ведь я вырастила тебя, мою воспитанницу. Вырастила и его.

На миг я было снова подумала, что она сошла с ума, но в следующее мгновение ослепительное сияние окутало фигуру женщины, а едва оно погасло, исчезла иллюзия, которую так долго поддерживала волшебница. Исчезли синие глаза и длинные черные волосы, исчезла худощавая фигура лесной колдуньи и ее простенькое белое платье. Передо мной стояла прекрасная, одетая в роскошные одежды леди Вивиана, Владычица озера, приемная мать сэра Ланселота.

И только тогда поняла я, что имел Мерлин, когда говорил, о двойственности натуры своей возлюбленной. О том, что уверен в любви одной ее половины, но сомневается в другой, той, что любит лишь богатство и власть.

Пораженная, я смотрела на нее, не в силах произнести ни слова, никогда бы я не подумала, что прекрасная знатная дама, хозяйка поместья Компер, вырастившая Ланселота, и лесная волшебница, заменившая мне мать и бывшая моей наставницей, — одно и то же лицо. Но Мерлин, без сомнения, знал и все ждал, кто же победит в ее сердце — жрица древней религии или коварная леди, стремящаяся к господству над миром.

Коварная леди победила, и теперь мне предстояло решить, на чьей стороне я.

Вивиана протянула руку. Принять ее означало предать не только моего учителя, но и нашу религию, все, во что мы верили. А еще — предать брата, который так сильно любил меня. И Ланселота. Вряд ли он простит мне смерть своей возлюбленной!

Но если я откажу и освобожу учителя — все останется прежним. Как и раньше Мерлин и Ниниана, объединившись, превзойдут мои силы. Как и раньше, останусь я в этом лесу и потрачу жизнь обучение бездарных девчонок, вместо того, чтобы исполнить свое великое предназначение, бросив вызов королю Самайна и богине Морриган, как и было предначертано.

Я приму ее руку. И я встану во главе Авалона и других призрачных миров, а Ниниана пусть думает, что это она будет правительницей. Она заблуждается, без Мерлина она не может остановить меня. Без Мерлина колдунья мне не соперница, и я избавлюсь от нее, едва только она поможет мне избавиться от королевы. Смерть Гвиневеры, брак с Ланселотом и титул правительницы Логреса и Авалона — внезапно я поняла, что это больше, чем я когда-либо смела мечтать. Но теперь мне было мало и этого.

Теперь я знала, для чего даны мне природой великие силы, и уже чувствовала себя не на месте жалкой куклы Гвиневеры, а на месте самой богини Морриган, той, в честь кого мать когда-то дала мне имя. Вот трон по-настоящему достойный меня! Я спасу магию. Не позволю ей покинуть Альбион, сохраню ее для всего мира! Мир скажет мне спасибо однажды!

И я сжала протянутую Вивианой руку. Та улыбнулась и кивнула. Вместе мы направились прочь от водопада.

***

Так вышло, что великий волшебник пал жертвой своей любви к Владычице озера и оказался навечно заперт в пещере, отделенной от нашего мира колдовской стеной и каменным завалом. До сих пор он спит, ожидая, когда будет призван на помощь Альбиону. Когда придет беда и настанет мрачный день — рухнет стена, проснется чародей, выйдет из тьмы и отправится на помощь потомкам бриттов, тем, кто еще будет жив.

Если же не останется ни одного бритта и ни одного друида, Мерлин будет защищать тех, в чьей крови до сих пор жива магия, кто владеет чудесным даром преобразования мира силою мысли и слова, и готов пойти по дороге, ведущей в чудесный мир волшебства.

Глава 11. Снова в Камелоте

Почти сразу же после разговора с Вивианой я отправилась в Камелот. Оказалось, сэр Ланселот говорил правду — город изменился до неузнаваемости, замок теперь окружала целая вереница посадских деревень, их деревянные постройки тянулись, куда глаза глядят! Сама крепость обзавелась еще одной стеной и высокими узкими башнями, уносящимися к небу своими шпилями. Крыши их были покрыты чем-то красным, отчего горели на солнце, будто пламя.

Замок окружал широкий ров с подвесными мостами и массивными воротами, служившими непреодолимым препятствием для врагов, посягнувших на эту твердыню. Воистину, он являл собой величественное зрелище, равняться с которым разве и мог, что только мой дворец, созданный в стране иллюзий.

Едва увидела я чудесный замок, как сердце забилось, — без сомнения, Вивиана права! Как славно будет однажды занять этот престол, сесть на трон Логреса рука об руку с Ланселотом!

Но пока придется повременить, нужно бороться за право стать королевой Камелота, а значит, скрывать до поры свои замыслы. Волновалась я и перед встречей с Гвиневерой, какой она окажется, эта прославленная молвой королева, покорившая уже столько сердец? Как воспримет любимую сестру своего супруга?

Надо сказать, королева отнеслась ко мне чуть равнодушно, но весьма вежливо, что касается брата — он был не в меру счастлив видеть меня.

— Моргана! — радостно воскликнул он, бросился ко мне, едва я соскочила с лошади на землю у дворцовых ступеней, и крепко прижал к себе. Возможно, он проявил, заключая меня в объятия, чуть больше поспешности, чем позволял его королевский титул, однако Артур об этом нисколько не заботился. Он так и остался простым, открытым, бесхитростным, отважным и благородным.

В его светлых волосах уже появилась седина, на лбу и вокруг губ стали заметны морщинки, он чуть погрузнел, но все еще оставался весьма крепким воином, способным положить в битве множество врагов.

— Как ты добралась, сестра? — спросил он, приветствуя меня. — Премного рад видеть тебя в Камелоте! Что же привело тебя?

— Кончина нашего друга и учителя, дорогой брат, — ответила я. — После смерти Мерлина я подумала, что тебе нужен новый советник.

Нахмурившись, Артур кивнул. Он уже слышал о смерти Мерлина, Вивиана позаботилась об этом, и был опечален скорбным известием. Мерлин был дорог Артуру: столько земель исходили они вместе, через столько испытаний прошли! И всегда волшебник служил королю верой и правдой, поддерживал в трудную минуту и защищал от недругов. Но теперь он был мертв. Его сила ушла.

— Что ж, да будет так, — согласился брат, и уже на следующий день, едва отдохнув с дороги, я приняла участие в собрании рыцарей Круглого стола и обнаружила, что все места за столом, кроме одного, так называемого Гибельного места, сулившего скорую смерть своему владельцу, были заняты. Одним из тех, кто присоединился к ордену, был мой дражайший супруг, король Уриен, который, расторгнув наш союз, вступил в повторный брак. Уриен сейчас вел военные действия, обороняя от пиктов северные границы Регеда, и потому отсутствовал за Круглым столом. Зато здесь был наш малютка Ивейн — его даже нельзя было назвать подростком, он был все еще мальчиком, но Артур до срока посвятил его в рыцари, ведь тот был моим сыном. Именно Ивейна Артур называл теперь преемником и наследником, в случае если королева так и не подарит ему родное дитя.