Новенькая для коменданта (СИ) - Сорокина Дарья

К вечеру у меня уже зуб на зуб не попадал. Попробовала закрыть закатную дверь, но очутившись в кромешной темноте, быстро передумала. Оставила небольшую щелку для лунного света и старалась не фантазировать, какие воображаемые демоны таятся в мрачных углах этого вагона.

-- Там ничего нет. Там ничего нет! -- уговаривала себя, пока не забылась тревожным сном.

Проснулась с насморком, мигренью и жуткой болью в горле. Вода во фляжке казалась ледяной, а сил не хватало даже хоть немного подогреть её. О перекусе сухариками и разговора не было. При одной только мысли о еде мне становилось плохо. Сказалось недавнее купание в реке и холодная ночь. Я ожидаемо заболела, и мне становилось всё хуже и хуже с каждым часом.

К вечеру ломило уже все тело, а перед глазами плыло. Вряд ли в таком состоянии я увижу ту самую водонапорную башню на полном и ходу и, тем более, я бы не смогу спрыгнуть с поезда.

Сознание в ужасе металось в ослабевшем теле. Каждую клеточку мучительно лихорадило. Зачем я только послушалась этого старика? Нужно было дойти до ближайшей станции, найти способ сообщить сестре и отцу, где я нахожусь. Теперь же я мчусь в неизвестность с каждым мигом проваливаюсь в удушающую темноту. Вивека, наверное, места себе не находит!

Почему же я такая идиотка, Гидеон?

Даже заплакать не получалось или пожалеть себя. Металась в горячке, потеряв счет времени и просыпаясь то и дело лишь от собственного кашля. Мне казалось, что я в этом поезде целую вечность.

Чудовищный визг тормозов грубо вырвал меня из забытья, заставил задышать часто и поверхностно до мерзкого свиста в ушах, до остервенелого стука в сердце. Надежда. Надежда!

Дверь откатили, впуская внутрь свет.

— Она здесь! Капитан! Живая.

Меня нашли?

— В сторону, Фли. — знакомый баритон с хрипотцой. — Госпожа Ранвей, вы нас слышите?

Ответить ему смогла лишь каким-то полустоном.

— Мне придётся взять вас на руки, — предупредил он меня уже чуть тише. — Вы не натравите за это грозовую тучу на меня?

Могла бы улыбнуться — улыбнулась. Но вместо этого, прошелестела пересохшими губами лишь слабое:

— Нет.

Он без труда поднял меня с соломы и прижал к твёрдой груди, прогоняя озноб и холод. Поправлял плед.

— Носилки, — скомандовал Гидеон, и я испугалась, что снова замёрзну, уже без этого спасительного объятия.

— Не надо, пожалуйста. Не хочу.

Молчание, а потом вдруг шёпотом по продрогжей коже его ласковое:

— Извини, что так долго, но ты очень хорошо спряталась, Алоиза. Мы с трудом почувствовали тебя.

Каждое его слово согревало, успокаивало, и я совсем не готова была лишиться этого.

— Не отпускай меня.

— Придётся, госпожа Ранвей. Вы знатно подняли шороху и многих заставили понервничать. Кто-то должен во всём разобраться. О вас позаботятся. Маркус, ты справишься?

— Да, капитан.

Гидеон почти вплотную прижался губами к моему уху и очень вкрадчиво проговорил:

— Мы очень скоро с тобой серьёзно поговорим, Алоиза. Набирайся сил. Белинда -- удивительная женщина, она поможет тебе.

Столько вопросов засело в голове, столько невысказанной благодарности, но его обещание звучало так мягко и многообещающе, что я поверила. Или моя лихорадка исказила его тон, и Гидеон на самом деле был строг и очень недоволен. Сейчас уже было не так важно. Главное, я не умру от голода и холода.

— Доброе утро, Элоиза Ранвей.

Не привыкла пока я к своему новому имени. Звучало неприятно и даже с пренебрежением. Или дело не в имени?

Я открыла глаза и тут же поморщилась от яркого белого света. Потребовалось немало времени, чтобы мутное пятно сложилось в красивую высокую женщину. Русые волосы собраны в тугую косу, пронзительно голубые глаза, чувственные губы. Хотелось натянуть себе одеяло до лба, лишь бы мир не видел эту чудовищную пропасть между мной и ей. Когда-то лет в тринадцать я смотрела на себя в зеркало и воображала, как буду выглядеть, когда повзрослею. Но вот я повзрослела, а постылая детскость никуда не делась ни с лица, ни из головы.

— Доброе…

Хуже этот миг сделала только утка в руках незнакомки.

— Справишься сама, или позвать Маркуса?

— Справлюсь, — глухо ответила, стараясь не думать о том, что мне предстоит скоро сделать...

— Я Белинда Флюгз, заведую кафедрой целителей и руковожу лазаретом Учебно Исправительного заведения Нуридж. Ты же помнишь, где находишься?

Браслет на ноге не дал бы забыть об этом, а ещё мне точно не пригрезился капитан Дайхард.

— Так вот как меня нашли. По следящему устройству? — проигнорировала вопрос Белинды.

— Не совсем. Гидеон ещё не успел его полностью активировать, видимо, не было повода не доверять тебе. Пока он лишь способен лишать магии в случае неповиновения. Примерно вот так, — она щёлкнула пальцами, и меня буквально вдавило в постель гравитацией. Ещё ни разу в жизни не чувствовала себя настолько беспомощной, словно мне отрезали махом все конечности.

— Слушай внимательно… Элоиза, — Белинда придвинула к моей койке стул и села, закинув ногу на ногу. — Я не буду повторять дважды. Тебе здесь не рады. Это особая академия, у которой очень важная роль. Мы спасаем детей от тюрьмы и гибели, а не устраиваем бесплатное развлечение для скучающих девочек. Мало кто это понимает, многие считают нас чем-то вроде школы для хулиганов. Технически — да. Но на практике все куда сложнее, и если твоя блажь навредит хоть кому-то из подопечных Нуриджа или нашему Гидеону, ты очень пожалеешь. Лично мне плевать, что ты чья-то там дочка и невеста. Я доходчиво объясняю?

Она вновь щёлкнула пальцами, а я глубоко и с хрипом вздохнула и закашлялась.  По вискам мазнули злые слёзы, в очередной раз демонстрируя миру, что  до зрелости мне ещё далеко. Сглотнула безразмерный ком в горле и коротко ответила.

— Доходчиво.

— Я рада, — она вдруг заулыбалась и неестественно милой. — Если, что-то нужно, зови не стесняйся. И не держи все это в себе.

Белинда Флюгз подмигнул и поставила утку на край койки. Она, не оборачиваясь, вышла из палаты и заботливо прикрыла за собой дверь.

Маркус заглянул спустя полчаса поинтересоваться, справилась ли я с непростой задачей. Не справилась. Ничего унизительнее вообразить себе не могла, потому предпочла умереть от нужды, чем воспользоваться этим горшком.

— Ну, дела, — протянул парень и озадаченно почесал затылок. -- Принести мочегонное?

Издевается он, что ли?

— Все со мной в порядке. Я же могу сама ходить, просто покажи, где тут у вас нужная комната.

— Белинда не велела вставать, пока капельница не кончится.

Я в отчаянии посмотрела на почти полный бутылёк на стойке.

— Маркус, я умоляю тебя.

— Ладно, я тебя провожу, придерживай иглу, хорошо?

Меня немало смущало идти в тонкой больничной робе рядом с малознакомым парнем, но если бы он выливал за мной тот резервуар пыток и унижения, было бы куда хуже. Потому я смирилась с этой участью и постаралась не думать о том, кто меня переодевал по приезде.

— Когда ко мне пустят сестру? — спросила Маркуса, и он вдруг сделался ещё более виноватым.

— Она оставила ваши вещи ещё на станции в Нуре и уехала. Но от неё есть записка, могу принести её вам, госпожа Ранвей.

Вот так? Я чуть не погибла, а Ви даже поговорить со мной не захотела? Что же важного она мне собирается сказать мне в простой записке?

— Почему твоя начальница такая злыдня? — попыталась сгладить неловкое молчание.

Маркус закашлялся?

— Белинда Флюгз? Это самый добрый и чуткий человек из всех кого я знаю. А ещё она близкий друг капитана Дайхарда, и мы, конечно, не обсуждаем это вслух, но поговаривают, что между ними все куда серьёзнее, чем они показывают. Мне кажется, очень скоро они объявят о помолвке. Все этого ждут, они чудесная пара. Понравишься Белинде, Гидеон определённо зауважает тебя сильнее.

— Вот как.

Это единственное, на что хватило моего красноречия, потому что я все ещё не могла не сравнивать себя и эту женщину. Не могла не думать, что мой эфир он увидел вместе с Белиндой. Теперь понятно, почему она так злится. Я же буквально соблазняла её мужчину. И нет я не влюблена в Гидеона Дайхарда, но отчего-то мне очень обидно что перед ним я впервые предстала в таком ужасном виде. Сколько я провалялась в беспамятстве на соломе? Но хуже другое, в вагоне у меня точно не было утки и заботливого санитара.