Вера Чиркова - Вожак для принцессы
Глава 9
В доме оказалось на удивление тихо и безлюдно, и хотя я намеревался немедленно устроить совещание, такая тишина не могла не заинтересовать и даже насторожить.
— Где все?
— Наверное, в саду, — ответил Аган, легко несущий на руках спящего дроу, и повернулся к ведьмочке, — Мэлин, скажи кому-нибудь, чтоб принесли чистую одежду, я пока его искупаю. Яд мог остаться в любом месте.
— Хорошо, скажу, — откликнулась она, и побежала вверх по лестнице, — мне тоже нужно переодеться.
Ловкачи, восхитился я их умелым уходом от ответов, и потопал через весь дом к заднему крыльцу. Знаю я, с кого можно спросить за все это безобразие.
Однако на крыльце обнаружился не Таилос, а хозяин дома. Сидел в кресле у маленького столика и печально смотрел в сторону сада.
— Доброе утро, магистр, — поздоровался я с ним, — разрешите посидеть с вами?
— Конечно, — отвлекся он от своих мыслей, — что нового?
— Правитель Дройвии просил вас разрешить ему визит, — сообщил я осторожно, — сам я не осмелился отвечать от вашего имени.
— Ну как я могу ему не разрешить?! — Саркастически фыркнул хозяин, — это он просто вас проверял.
— А он меня все время проверяет, — признался я, и, неожиданно для себя самого, начал рассказывать ему все подробно. И про вчерашний разговор с Изиренсом и про странное поведение жениха, и про отравление пленника.
— И теперь я не знаю… насколько могу им доверять, и какими бедами для моих людей может обернуться моя ошибка, — только рассказав все подробно, я словно взглянул на положение вещёй со стороны и начал понимать, насколько серьезны наши проблемы.
Вернее, тех, кого мы вчера приняли в стаю, но теперь все это уже наше общее дело.
— Я дал Таилосу письма к тем из своих друзей, кому верю, — помолчав, туманно сообщил магистр, — и жду ответа. Но многое зависит от этого брака принцессы и маркиза. Если королевство получит возможность помогать Изиренсу в его планах, то изменятся правила пользования порталами, появятся здесь торговцы и деловые люди из Сандинии, а вместе с ними и маглоры… Гуранд прав, говоря, что это был гениальный план, и сам Хангерс придумать такого не мог. Да и вообще люди не могли. Это изобрели маги, и ты должен это принять.
Никому я ничего не должен, — хотелось огрызнуться мне, особенно принимать на веру объяснения незыблемым, затверженным правилам. Объяснения которые не просто переворачивают все с ног на голову, но и разрушают одну картину мира и создают другую. Совершенно противоположную и невозможную… у меня даже голова начинает кружиться от грандиозности этой аферы, а в душе поднимается буйное чувство протеста.
Не может такого быть! Вот просто не может, иначе бессмысленно все, что я делал всю жизнь, или, наоборот, наполняется новым, пугающим своей дерзостью смыслом.
— И многие у вас считают так, как ты? — отметив, что он перестал обращаться ко мне официально, с трудом выдавил я.
— Что, испугала глубина замысла? — неожиданно добродушно усмехнулся магистр, — привыкай. А тех, кто это раскусил — единицы, и никто из них не станет об этом распространяться при посторонних. Ваш совет магистров не потерпит разрушения такой гениальной легенды. Вот мы в свое время не додумались, а теперь уже поздно. А уходы все чаще.
— Что такое уход? — вспомнил я что уже слышал во время обеда это слово.
— Магия уходит, — хмуро сообщил он, — все чаще исчезают мелкие источники, а сильные становятся все слабее. Глупцы и те, у кого способности слабые, этого не замечают, а вот сильных магов, которые творят мощные заклятия, это тревожит.
— Паршиво, — обдумав его слова, согласился я, и почувствовав плеснувшуюся в душе магистра горечь, поторопился перевести разговор на другое, — кофе хотите? Вы вообще завтракали?
И не дожидаясь ответа, начал создавать на столе чашки, корзинки с пирожками и фруктами.
— А своих… сородичей не зовешь пить кофе? — В его голосе снова скользнула непонятная мне настороженность.
— Мне бы ещё понять, — ворчливо пробурчал я в ответ, — куда они все делись. Даже на кухне тишина.
— А они занялись уборкой сада и огородом. Сейчас ведь начало лета, если немного добавить магии, то к осени вырастет хороший урожай. Эти люди не привыкли жить за чужой счет.
— И Тай с ними? — торопливо обдумывая, как лучше поступить, я создавал все новые корзинки.
— Нет, он ушел в город по делам, — доложил магистр, заинтересованно следя за моими действиями, — как ты понимаешь, те, кто пришел сюда, не могли не вспомнить про друзей и родичей.
— Великая пентаграмма, — схватился я за голову, — а мне это и в голову не пришло! Ты не выгонишь нас… если тут ещё прибавится народу?
— Нет, — он уже почти развеселился и я был этому очень рад, — а что ты собираешься делать с этими корзинами?
— Исправлять свои грехи, — мне не понадобилось слишком много времени и сил, чтоб выдернуть воздушными лианами все сорняки на лужайке перед крыльцом и сложить их в огромную кучу.
А затем я с превеликим удовольствием кастовал запретное хозяйственное заклинание, имеющее в своей основе созидание и преображение, и вместо этой горы травы возник ворох плетеных столиков и стульев.
— Ух, как ловко, — восхитился от дверей голос Мэлин и девчонка, уже одетая в штаны и мужскую рубаху, протянула руку за пирожком.
— Сначала позови остальных, — проворно выдернув у нее из-под рук корзину, твердо сообщил я, — тебя уже кормили во дворце, а их нет.
Она фыркнула и побежала вглубь сада, а я посмотрел ей вслед и принялся лианой расставлять по лужайке столы и стулья. И на каждый столик ставить корзинку пирожками и фруктами. А вот чашки делать не стал, на кухне стоит на полках целая шеренга кружек, сбегает кто-нибудь из оборотней.
— Каждый раз сам делать это будешь? — тихо спросил магистр, и я невольно вздохнул.
Конечно, же, нет. Просто если он и в самом деле прав, и пакт Хангерса это ловкий трюк, должен же я возместить себе все страдания, пахнущий дымом суп и ежедневный кусок студня на ужин?!
Каюсь, я трус. Сбежал самым позорным образом, чтобы не растаять от сентиментальности при виде обрадовавшихся яблокам и грушам детей, и осветившихся недоверчивыми улыбками лиц их родителей. Сделал вид, что пошел за кружками, но пока сгребал их воздушной плетью с полок и передавал корзинки с посудой прибежавшим помощникам, отчетливо понял, что не смогу сидеть на крыльце как барин и смотреть на их чаепитие. Не настолько я самовлюблен и толстокож.
— Чайники несите и сладостей захватите, — выдавая указания шустрым парнишкам, я уже придумал предлог, чтоб не идти за ними следом, — скажете магистру, что я в своей комнате, мне письмо пришло.
