Молли Харпер - У хороших девочек нет клыков (ЛП)
- Джейн, мне нужно поговорить с вами наедине.
Всю оставшуюся жизнь эти слова будут отзываться эхом в моей голове, словно фраза из «Кэрри»[5].
С громким «гм», госпожа Стаблфилд направилась ко мне, прерывая выполняемую мной расстановку книг Амелии Беделии и понукая зайти в ее кабинет. Вообще-то, единственное, что она сделала, это выгнула брови. Но у этой женщины наблюдалась фобия в отношении щипчиков для бровей. Когда она испытывала удивление/гнев/любопытство, это было похоже на большую серую моль, спасающуюся бегством. Движения ее бровей являли собой практически язык жестов.
К моему прискорбию, «Бич подчиненных» вызывала людей «на ковер» для разговора тет-а-тет только когда у них были серьезные неприятности. Вообще-то она любила «снимать стружку» публично, чтобы (а) просто продемонстрировать персоналу как легко ей «посадить в лужу» любого, если захочет, и (b) показать общественности насколько ее угнетают распоясавшиеся, некомпетентные служащие.
Миссис Стаблфилд никогда не была моей поклонницей. Мы неудачно начали наше знакомство, когда я высмеяла ее шляпу Матушки Гусыни во время «Урока чтения для малышей». Мне было четыре.
Она принадлежала к тому типу библиотекарей, у которых имеется надпись «Чтение должно быть познавательным, а не забавным» в виде нательной татуировки. Она запретила заказывать DVD или видеоигры, способные привлечь «неправильную публику» (перевожу: подростков). Эта женщина позволила снабжать библиотеку «сомнительными» книгами, такими как «Над пропастью во ржи» и серией о «Гарри Поттере», зорко отслеживая, кто их читает. При этом исправно внося их имена в список «Потенциальных Нарушителей Спокойствия».
- Закройте дверь, Джейн, - велела она, втискиваясь в свое рабочее кресло.
Зад миссис Стаблфилд был примерно на одну ягодицу больше, чем это кресло способно было вместить, но она отказывалась заменить его на другое.
Крошечная часть меня наслаждалась ее дискомфортом, в то же время готовясь к лекции о надлежащей расстановке на полках во время Недели Запрещенных Книг, или о том, почему библиотеке на самом деле не нужна коллекция аудиокниг на CD.
- Как вам известно, Джейн, комиссия штата сократила наш текущий бюджет на двенадцать процентов в следующем финансовом году, - изрекла миссис Стаблфилд. – Что в свою очередь ставит нас перед проблемой урезанного финансирования новых поступлений и программ.
- Предлагаю отказаться от представлений Кукольного театра по четвергам, - вырвалось у меня. Я тайно ненавидела Ковбоя Боба и его кукол.
У меня психологические проблемы с марионетками.
- Боюсь, что все гораздо серьезней, Джейн, - возразила миссис Стаблфилд, ее взгляд метнулся к стеклянной двери за моей спиной. – Нам также придется сократить расходы на выплату зарплаты. Боюсь, что мы больше не можем позволить себе заведующего отделом юных читателей. Нам придется позволить вам уйти.
Вероятно, некоторые из вас видели к чему все шло, но я – нет. Я получала степень магистра в библиотечном деле, зная, что вернусь в «родную» библиотеку, даже притом, что это означало работать с миссис Стаблфилд.
Я – та, кто организовал в библиотеке кружок книголюбов для молодых матерей, которые отчаянно стремились улизнуть из дома в четверг вечером, чтобы немножко пообщаться со взрослыми людьми. Я также являюсь причиной того, что небольшая часть женского населения Холлоу теперь знает, что «Разум и чувства»[6] прежде было книгой, а уж потом кино. Я – та, кто настоял на проверке данных в картотеке посетителей, вот почему Жонглирующему Клоуну уже не окажут радушного приема в стенах нашего заведения. Я – та, кто провел две недели, стоя на коленях, в попытке отодрать от пола тридцатитрехлетний ковер в детском читальном зале. Я. Таким образом, в ответ на заявление о том, что в моих услугах больше не нуждаются, я могла сказать только «Ха?!»
- Сожалею, Джейн, но у нас нет выбора. Мы обязаны рационально расходовать деньги налогоплательщиков, - сказала миссис Стаблфилд, покачав головой в притворном сожалении. Она пыталась выглядеть сочувствующей, но брови этой женщины были близки к исполнению самбы[7].
- Ида уходит на пенсию в следующем месяце, - напомнила я о почтенном менеджере по возвратам. – Разве мы не можем сэкономить деньги, сократив ее должность?
Очевидно, миссис Стаблфилд не ожидала, что я начну возражать, это лишний раз доказывало, что она никогда меня не слушала. Ее брови дважды дернулись, что я расшифровала как: «Просто выметайся по-тихому».
- Ничего не понимаю, - продолжала настаивать я. - Отчеты о проделанной мною работе всегда были только положительными. Поток юных читателей увеличился на тридцать два процента с тех пор, как меня наняли на работу. Я вкалываю по выходным и даже ночами, когда все остальные заняты или больны. Это место – вся моя… На что, черт возьми, вы смотрите?
Я обернулась, чтобы увидеть падчерицу миссис Стаблфилд, Поузи, стоявшую у главного стола. Поузи помахала рукой, весело раскачивая упакованным в пакет ланчем. Что-то подсказывало мне, что это не просто ранний пикник со злой мачехой. В сущности, Поузи была безработной с тех пор, как устроила пожар в салоне-парикмахерской для четвероногих любимцев, суша феном микро-пуделя Битти Вэйд. Очевидно, лак для собачьих когтей, нагревательные элементы и длинношерстные породы – гремучая смесь. Это уже третья работа, потерянная Поузи в результате пожара, включая возгорания из-за пережаренного в микроволновке попкорна в «Видео Киоске» и выпаренного досуха кофейника в «КОФЕтерии». Когда Поузи была безработной, она возвращалась в дом отца, который, так уж случилось, был также домом миссис Стаблфилд. Несомненно, моя начальница решила, что способна делить с Поузи один куллер, но не ванную.
Меня заменили. Заменили кем-то, для кого потребовалось бы рисовать картинки, чтобы объяснить десятичную классификацию Дьюи[8]. Тем, кого я принципиально ненавидела с шестого класса, когда она посвятила мне строки:
“У розы цвет красный, фиалки черны.
Что ж ты спереди плоская, как со спины?”
Благодаря политике средней школы меня заклеймили как «Стружка-Джейн» вплоть до моего резкого скачка роста в старших классах. Что же до прозвища «стружка», то подозреваю, что один из более умных друзей Поузи показал ей, как пользоваться словарем.
Заметив меня, она застыла на середине маха. А я произнесла некоторые из тех семи непечатных слов, которые не рекомендуется произносить в приличной компании. Моя, скоро уже бывшая, начальница разразилась праведным негодованием.
