Переписать судьбу. Месть с помощью дракона - Ирина Арма
Когда первые комья сырой земли упали на два гроба, стоящих рядом в глубокой могиле, я заметила довольную улыбку Лайлин, которую та скрывала за черным веером. Она старательно изображала скорбь, но ее улыбка тогда показалась мне дьявольской.
Той ночью я не могла сомкнуть глаз.
Дом был в трауре.
Я была в трауре.
Слуги были в трауре.
А Лайлин весело хохотала в соседней спальне. Обычно я сдерживала свои эмоции, но это вывело меня из себя. О чем она только думает? А эта ее улыбка, когда в землю опускали гробы, она действительно радовалась? Была счастлива, что погибли два человека, которые ее вырастили и заботились о ней, как о принцессе?
Я была готова устроить настоящий скандал!
Дверь в ее покои не была заперта, и я ворвалась в комнату сестры пылая праведным гневом.
То, что я увидела выбило меня из колеи. Обнаженная Лайлин сидела на постели. Только я не сразу поняла, что она не одна. Когда до меня дошло, что под ней на смятых простынях лежит Гронтон, я не выдержала.
– Как это понимать? – Я никогда раньше не повышала голос, но теперь орала что есть мочи. – Что ты себе позволяешь?
Вопрос предназначался Гронтону. Сестра схватила одеяло и прикрылась.
– Так и понимай. – Выдала она и села рядом с моим мужем. – Мы любим друг друга!
Глава 2
– Давно нужно было поставить тебя на место. – Выдохнул Гронтон, встав с постели. Он был совершенно обнажен и не стеснялся своего естества. Глаза против воли смотрели на торчащий из густой поросли волос орган. Я отвернулась.
Хоть он и назывался моим мужем, близки мы ни разу не были. Мне был интересен бизнес, а не этот конкретный мужчина, о чем я ему, собственно, сразу и заявила, что он может заводить любовниц, главное, чтобы не водил их в наш дом. И Тонг согласился. Ведь молча кивнул это значит согласие, верно?
Но я и предположить не могла, что он соблазнит мою младшую сестру. Что он ей наговорил? О чем соврал?
Муж подошел ко мне, склонился и горячий шепот обжег ухо.
– Я бы не отказался с двумя сестричками сразу. Почему ты всегда была так холодна ко мне? – Рон взял меня за подбородок и повернул к себе лицом. – Поговорю с тобой позже. Сейчас, как видишь, мы с Лайлин заняты. Так что вали в свою комнату, и чтобы я тебя здесь больше не видел. Иначе, я возьму тебя прямо на глазах у твоей сестры. О! Или лучше взять ее на твоих глазах? Любишь такое? Хочешь посмотреть?
Я выбежала из комнаты сестры с бешено колотящимся сердцем, а вслед мне доносился их смех.
Как давно у них это началось? Неужели из-за моей холодности пострадала сестра? Он наверняка заставил ее. Совратил. Обманул!
Следующей ночью, когда я спала, Рон тихо вошел ко мне в спальню. Я проснулась от того, что мои запястья зажаты над головой его ладонью, а ночная сорочка задрана выше груди. Его вторая рука беспардонно блуждала по моему телу.
– Ты такая красивая! Почему ты так неприступна? Неужели я тебе настолько противен? Может быть тебе всего лишь нужно было попробовать, чтоб понять, что ты теряешь? – Его губы коснулись моей груди.
– Нет! – пыталась сбросить с себя мерзкий склизкий поцелуй, его похотливый язык, которым он облизал сосок.
Рон оторвался отстранился и заглянул мне в глаза. Его лицо было обезображено злобной усмешкой, самодовольной за безнаказанность.
– Кричи, сорви голос, если хочешь, я отпустил всех слуг, а Лайлин крепко проспит до утра. – Рон захохотал.
– Гронтон, приди в себя!
– Это тебе пора прийти в себя! – Встряхнул меня муж. – Ты моя жена по закону, и мы должны зачать наследника, верно? Поработаем над этим.
– Остановись! – Я задергалась под ним в попытке высвободиться. – Я не хочу!
– При твоих родителях я не мог себе позволить подобное. – Он провел пальцами свободной руки по животу, спустился до бедра и сжал, впиваясь в кожу ногтями. Я вскрикнула от боли. – Кстати, здорово я избавился от них? Не подкопаешься, правда? Кони понесли, но тело кучера так и не нашли. Как думаешь, кто его нанял?
Глаза заволокло пеленой слез, я перестала что-то видеть. Значит причина гибели родителей мой муж.
– Запомни, – рыкнул муж сквозь зубы мне в лицо. Сейчас оно было злым, алчным, похотливым и полным самодовольства, – ты принадлежишь мне! И никуда от меня не денешься! Не дергайся так, тебе понравится! – Он впился в мой рот, больно кусая губы. Во рту появился металлический привкус крови. – Хотя может и нет. Будь паинькой. Или я убью Лайлин.
Кровавые следы укусов, порванная в клочья одежда, пощечина, когда я закричала от боли. Он оказался законченным извращенцем. Одного соития ему было мало. Он заталкивал свой орган мне в горло, заставлял ползать перед ним на коленях, бил ремнем пока из ссадин не начинала сочиться кровь и вновь вторгался внутрь. Жестко, грубо, больно. Ни о какой любви не могло быть и речи. Я его возненавидела. Я его боялась.
Потом он приходил дважды в неделю и каждую ночь в доме некому было помочь мне. Каждый раз он оставлял на мне новые отметины. Шрамы были повсюду, но он заставлял скрывать их под одеждой, угрожая убить сестру.
Терпела все это только ради сестры. Ее спасение стало для меня смыслом жизни.
Спустя полгода доктор сообщил, что я бесплодна. Но муж посещать меня ночами не перестал, хотя его визиты стали более редкими.
За следующий год Гронтон прибрал к рукам семейный бизнес, и почти каждую ночь, кроме тех, когда он был у меня, я слышала стоны сестры. Я испытывала чувство вины перед ней. Если бы я не была с ним так холодна и приняла его, возможно все сложилось бы по-другому. А теперь он меня запер. Каждый мой шаг, каждый разговор с прислугой контролировался. Многих старых и верных нашей семье слуг он уволил, и мне стало некого просить о помощи. Всех остальных убедили в том, что я сошла с ума, не пережив потерю родителей.
Был летний жаркий солнечный день, когда в замке повернулся ключ и ко мне вошла сестра. Выглядела она
