Боярышня Дуняша 2 - Юлия Викторовна Меллер
— Что же касаемо слова божьего, — Дуня от волнения неудачно сглотнула и немного поперхнулась, но быстро прокашлялась: — …то раньше просвещали язычников и это было действительно подвигом, а сейчас никто никуда не ходит. Надзирают над имеющейся паствой… — Дуня осеклась, вспомнив, как отец Варфоломей отслеживал, что подают на стол в их семье в постные дни. Иначе чем «доглядчик» она его мысленно не звала, но сейчас нельзя было об этом упоминать.
— Может, я ошибаюсь, — чуточку снизила она напор, — но давно не было слышно, чтобы к нам присоединялись новые народы благодаря проповедникам.
— Хм, — игуменья могла бы поспорить, но отроковица была права в основном: подвижничества в землях инородцев почти не осталось. Отдельные случаи без поддержки церкви — не в счёт, а скорее, в укор.
— Считаешь, что мы должны иметь столько земли, сколько сможем сами обрабатывать?
— Да.
— А если у нас ни на что не хватит сил? Женщины уходит из мира уже на склоне лет и не способны обеспечивать себя.
Дуня оживилась и даже подпрыгнула из-за накопившихся мыслей. Она же всё обдумала!
— Бабуля!
— Хм! — нахмурила брови игуменья.
— Матушка! — спохватилась девочка. — Так всё же просто! Выращивать, собирать и сушить лекарственные травы. Потом составлять сборы от кашля, от мушек в глазах, от желудочных болей и прочего, подписывать, да продавать в городах в специальных монастырских лавках.
— Этим травницы занимаются.
— И пусть, — отмахнулась Дуня. — У вас будет общая с другими монастырями лавка! Даже не лавка, а торговый ряд. Ведь что получается? Люди пожили, многое повидали и, уйдя в монастырь, могут на склоне лет посвятить себя творчеству. У них нет необходимости готовить пищу, думать о ночлеге и держать в голове заботы родичей.
— Ты упускаешь общение с Богом, — наставительно заметила Анастасия.
— А это только поможет раскрытию таланта, — серьёзно ответила Дуня. В первые дни своего пребывания в монастыре ей жалко было времени, которое она стояла на заутрене или вечерне, а потом втянулась и уже не представляла себе, что приступит к важной работе без порядка в мыслях, а день завершит без подведения итогов.
Аграфена и Анастасия одновременно одобрительно кивнули, а Дуня излагала свои думки дальше:
— Может, кто-то займется резьбой по дереву, а другой покажет себя в обработке камня или выпечет дивный хлеб, засолит по-особенному рыбку, сварит крепкий клей, придумает пропитку дерева от огня, да мало ли чего редкого и необходимого можно делать сообща? Это же коллективная мысль, общие стремления к одной цели разных умов!
— Мечтательница, — улыбнулась Анастасия — и у Дуни немного отлегло: всё-таки она многое наболтала, чего не следовало бы.
— Всему началом было слово, — рассмеялась боярышня и с воодушевлением расписала преимущества сообщества перед частниками.
Она умудрилась походя выдать рецепт лёгкой травяной бумаги для упаковки лекарственных сборов. Причем обратила внимание, что надо сразу приучать людей к разным цветам бумаги для трав разного назначения. Так бумага из цветков одуванчика может подойти для хранения желудочных сборов, а зеленоватая из обычной травы — для сборов от простуды. Или бумага из камыша, сена, ивовых мохнатушек…
— Из всего можно сделать бумагу, если сырьё выварить несколько часов, потом истолочь в однородную массу, ввести немного крахмала или рыбьего клея и высушить на сетке.
— Коли всё так просто, так почему же её не делают повсеместно?
— Эта бумага не годится для письма, да и прочность у неё… хотя, если клей будет хороший или найти что-то другое, придающее пластичности, то вопрос насчет прочности будет снят. Я не знаю, но, может, качество бумаги улучшит капелька воска в составе или варка травы в щёлочи, а может, достаточно мощного пресса, — Дуня сморщила носик и помассировала ухо.
Она давно не надевала подаренные отцом сережки, а сегодня надела и вся извелась от забытой тяжести. Руки так и тянулись приподнять серьгу, покрутить её… и замочек там, точнее полное отсутствие замочка постоянно тревожило.
Мелькнула мысль, что надо было заказать тому кузнецу, что возился с изготовлением перьев для ручки, сделать простейший замочек у серег, но стало жалко времени и сил. Здесь это новаторство не оценят.
За перья для письма погладили по голове, сказали, что она умница-разумница и… всё. Серафима — хитрая подлиза, утащила свиток, побежала к настоятельнице, мол, вот чего дерзкая Дунька творит! А не знала, что игуменья благоволит ей не за таланты в росписи, а по-родственному. Сейчас эта старательная трудница возвращена в семью с наказом выходить замуж и рожать, не маяться дурью.
Ну, а перья… их делают потихоньку, дарят важным людям… пополняют монастырскую казну серебром. Правда, церкви не удалось получить право на единоличную продажу перьев. Князь подсуетился и решил, что ему лепо будет влезть в это дело, тем более дьяк Доронин твёрдо стоял, что это Дунькина придумка.
Дуняша отдернула руку от уха. Оно уже всё горело! Бог с ними… с перьями и бумагой. Тут мозги свернёшь, пока добьёшься хорошего качества листа, а упаковочную бумагу всякий сможет делать, и этот процесс не остановишь, коли людям понравится ввести в свой быт элементы упаковки. И набрав в грудь побольше воздуха, Дуня вдохновенно продолжила:
— Никому не приходит в голову паковать что-то в бумагу, а ведь это удобно. Только представьте, — она отскочила и размахнувшись, повела рукой, показывая на воображаемые полки в лавке, заставленные ровными разноцветными коробочками: — Это же не просто товар, это здоровье и знания!
— И всё же монастырь травами не прокормишь, как и резными поделками. Если бы было всё так сладко, то городские травницы в мехах ходили бы, а ремесленники в золото женок рядили.
— Согласна, но давайте в лекарственных садах поставим домики для пчёл. Надо перенимать опыт европейских коллег. У них бароны да графы с герцогами вырубают леса, лишая пчёл жилья, а монахи начали ставить на своих землях улья.
— Улья?
— Я читала наставления по обустройству пчёл! — воскликнула Аграфена. — Там даже картинки были, как плести домики.
Дуня подняла руку:
— Вношу сразу же улучшение! Нам плетеные домики не
